Тут Ванёк, Леночкин жених, придерживая фуражку с околышком, что б цветок не отвалился, сделал поклон и запел своим красивым голосом!
Тут я матери родной поклонился.
Будь такие все как вы ротозеи,
здесь он окинул всех стоящих на подиуме грозным взглядом и продолжил:
что б осталось от Москвы от России.
Потом все вместе хором запели, при этом ногами выбивали дроби, повизгивали, а Зина даже трясла плечами как в цыганских танцах.
Эх, яблочко, да куда катишься
К немцу в руки попадешь, не воротишься.
Эх, яблочко, да укатилося,
Наша Армия с Ванюшей укрепилася.
Сосед на баяне продолжал играть и вся цветастая компания на подиуме улюлюкала, свистела, верещала и топала ногами.
Ряды танцующих пополнялись, там уже и Лорен с Генкой кружились, Завьялов топал ногами на газоне, на подиуме уже места не было совсем. Дуся затянула Жюля на подиум, треся перед ним плечами, кокетливо поводила глазами. Кружась в самой середине импровизированной сцены, Дуся почувствовала, что её каблук застрял между сбитыми досками, в тот же момент она стала падать и подбила ещё двоих, кто-то хотел удержать падающих, но не удержав упал сам, подбив рядом танцующих. Всё это произошло в считанные секунды, а сосед всё продолжал играть на баяне.
Гриппа, глядя на эту сцену застыла с чашкой в руках, это ей напоминало какую-то сцену из фильма, не хватало только стрельбы.
Генка, вылезая из-под жены Серафима Любятова, со смехом сказал:
Да финал был очень эффектным в этой сцене.
Потом долго смеялись, разбирая кто на кого упал, и почему. Ещё долго звучал баян, разошлись далеко за полночь.
Утро следующего дня выдалось очень жарким, на солнце столбик градусника полз к отметке 40 градусов. Местные называли эту жару аномальной, а приезжие, как ни в чём не бывало, шли на пляж. По их понятиям, раз юг, должно быть жарко, они и приехали за тем. Гриппины гости встали поздно, и стойко отправились в ресторан отеля напротив, там их ждал завтрак. Гриппа завтракала у себя. Она вставила половину апельсина в соковыжималку и подождала, пока струйка апельсинового сока не иссякнет, заправила вторую часть апельсина, в её голове крутилась мысль о Жюле. Разбавив сок кипячёной водой, она села в кресло. Покачиваясь, она строила версии отношений с Жюлем. Незнание языка явно мешало общению. Зазвонил телефон, на дисплее высветилась Света. Это была Гриппина родственница. Проведя пальцем по дисплею, Гриппа включила громкую связь, она не любила держать телефон около уха и по возможности пользовалась громкой связью. Воздух огласился Светиным верещанием.
Тёть Грипп, ну это просто беспредел, меня тётка опять записала отдыхать на сентябрь. Уже был сезон для отдыха на юге и Гриппина двухкомнатная квартира на все месяцы сезона была расписана между родственниками. За порядком заселения следила Гриппина тётка, она же и собирала с них деньги на погашение коммунальных услуг, и сама оплачивала счета ЖКХ.
Света продолжала верещать:
А я в прошлом году была в сентябре, пришлось отпрашиваться в деканате.
А мне надо сейчас, а тётка говорит, что у Валерии с Лёвкой дети в первый класс идут, и им школу прогуливать нельзя, видите ли. У них занятий-то вначале почти и нету. И что там им пропускать-то, когда они и так на пол года вперёд всё уже знают и умеют. Гриппе очень не хотелось влезать в дела порученные тётке, её устраивало, что она занимается её квартирой, Гриппа задумалась.
Свет, ты ведь на ин. язе учишься.
Да подтвердила Светка.
А язык какой профилирующий?
Французский.
У Гриппы созрела мысль.
Свет у меня всё занято, могу тебе предложить только флигель, там есть топчан, бельё я тебе дам, удобства на улице, а готовить будешь на кухне веранды. Плата твоя будет состоять в переводе с русского на французский и наоборот.
А что переводить-то? поинтересовалась Света.
Мою речь на французский, а речь француза на русский.
Вот это да, воскликнула Света, что прямо живой настоящий француз у вас есть?
Есть, Свет.
Я согласна, к вечеру буду у вас, спасибо тётечка Агриппиночка.
Гриппа, взяв комплект белья, пошла к флигелю. Он был не большим дощатым строением, там она сушила травы, одни травы предназначались для ванн, другие для отваров, там же сушила и ягоды. Отвары сушёных ягод имели совсем другой вкус, чем отвары из ягод замороженных в холодильнике, там же у неё стояли коробки с разными вещами, которые могли бы ей пригодится когда-нибудь. Окно было одно, но оно было большим, чуть поодаль стоял топчан. Гриппе нравилось превращать любые помещения в уютные и необычные. Висящие травы по стенкам комнаты флигеля, превращали комнату в шалаш. Окно было задёрнуто занавесками с ромашками, цвет занавесок фиолетово-голубой сочетался с пледом, наброшенным на топчан, гора из маленьких цветных подушек завершала ансамбль одной стороны комнаты флигеля. По другую сторону комнаты, вдоль стены на полках стояли рядами картонные коробки, Гриппа их взяла в магазине из-под разных товаров, покрасив их разные цвета, они были в полном сочетании с интерьером. На коробках приклеены листочки с описанием, того, что лежит в коробках. На полу красовался плетёный из клочков коврик в голубоватых тонах. Положив сверху бельё, Гриппа вышла.
Глава 5
Гриппа ждала возвращения гостей не раньше семи вечера. Сейчас они были в дельфинарии, Леворуков, позвонив своему другу Батакову, договорился о присутствии своих гостей на репетиции выступлений дельфинов.
Гриппа усевшись на своё любимое кресло, стала думать, о чём она будет говорить с Жюлем. К калитке подъехала машина, из неё вышла Света. Водитель, обойдя машину, вытащил чемодан из багажника и поставил его на обочину дороги. Света, расплатившись с водителем, подхватила чемодан за выдвинутую ручку и покатила его, стуча колёсиками по вымощенной камнем дорожке Гриппиного двора. Гриппа открыла перед ней дверь флигеля.
У-у-у, как тут, похоже на домик колдуньи она села на топчан, оценивая его упругость, повертела головой по сторонам.
Спасибо, очень уютно, я думала, будет намного хуже.
У Гриппы зазвонил телефон, на сей раз звонил муж соседки Дуси Жора.
Агриппина, выручай, нам с Дусей надо срочно ехать в Краснодар, Валерка приехал с боевых действий на короткую побывку к семье, а у меня дежурство ночное в музее, побудь, пожалуйста. Там, ты знаешь и телевизор и компьютер есть, я недавно туда принёс кофеварку электрическую. Гриппа в прошлом уже не раз выручала Жору, но сегодня в Гриппины планы это совсем не входило, она рассчитывала провести вечер с Жюлем, поговорить с ним, имея личного переводчика.
Помолчав некоторое время, она сказала:
Ладно, Жор, ключи занеси, во сколько там надо быть?
Заканчивают они работу в шесть вечера, а я прихожу к семи. Спасибо Грипп.
Гриппа набрала телефон Семёна Ивановича.
Семён Иванович, что если сегодня Гена проведёт ночь в музее.
Поясните деловито отозвался Семён Иванович.
Сосед сторож музея срочно уезжает и просил меня побыть ночью в музее.
А для Гены это небольшое разнообразие, пожалуйста мне, если честно, очень не хочется сегодня там быть.
Вы в любом случае туда не пойдёте, сказал Семён Иванович, могу и я подежурить, мне всё равно где спать. Но вы правы, пусть Генка побудет в музее, если согласится, конечно.
Глава 6
Генку провожали до музея всем коллективом. Музей находился недалеко от дома Гриппы, на второй линии от моря, в старом одноэтажном длинном здании со сводчатыми невысокими потолками. От входа, в последовательном порядке тянулись залы, переходя один в другой. Чтобы пройти в комнату, где должен был находится сторож, надо было пройти через все залы музея.
Генка оглядел небольшую комнату, в углу стоял стол со стулом. На столе стояла кофеварка и тут же компьютер. Телевизор был прикреплён к стене перед тахтой, настольная лампа, стоявшая на окне завершала весь перечень имеющихся предметов в комнате. Возвращаясь через залы к входной двери, Жюль с Гриппой рассматривали бронзовые скульптуры и статуэтки, Завьялов завис над стеллажом с монетами и оружием. Лорен щебетала что-то Генке.
Во, Ген, в какой красоте-то спать будешь, сказал отец, поглядывая на гипсовые скульптуры каких-то деятелей, стоявшие в последнем зале.
Это же круто, продолжил Завьялов, ночь француза русском музее, он сказал это как заголовок к пьесе, театрально подняв правую руку.
Генку фотографировали на фоне экспонатов, потом он приняв горделивую позу, сел на топчан в комнате сторожа, и попросил его сфотографировать на рабочем месте. Попрощавшись с Генкой, толпа двинулась к выходу. Последним выходил Жюль, он ещё раз пожал Генке руку и вышел.
Генка закрыл дверь и углубился в компьютер, в кармане пискнул телефон.
Тьфу ты, забыл зарядить, выругался про себя Генка.
Он вытащил телефон и посмотрел на погасший дисплей. Надо сказать, что со времён создания музея, никаких происшествий в вечернее и ночное время в музее никогда не было. Пожалуй, кроме одного раза, когда поздно вечером подвыпивший мужик, решил отлить по нужде за кустиком около музея. Пространство между кустом и стеной с зарешеченным окном было укромным, и мужик стал справлять нужду. Как раз в это время Жора собирался вздремнуть, выключил свет и, взглянув в окно, увидел писающего мужика, со словами про чью-то мать, он выскочил из боковой двери музея и гаркнул:
Ты чё делаешь-то? Льёшь на нашу историю?
Мужик ошарашенно посмотрел на Жору и, пятясь задом на ходу застёгивая брюки, убежал. Тем временем вся компания шла по набережной. Напротив дома Гриппы опять играли всё те же музыканты с банджо, Лорен сразу примкнула к ним, они были рады петь с Лорен, слушателей становилось больше и зрители кидали деньги в коробку чаще. Завьялов остался на набережной, Семён Иванович с Леворуковым свернули в кафе отеля, Гриппа взяв под руку Жюля, и сделав приглашающий жест Свете, направилась на веранду. Вечер был необычайно душным и жарким.