Тогда скажите, пожалуйста, на каком основании я нахожусь здесь? не позволил продолжить я.
По приглашению. Захар ведь приглашал вас?
Это называется приглашением? Привезли в какой-то черной коробке с лампочкой Насильно!
Как насильно? Захар, как же так? Такого просто не может быть! Ну, давайте по порядку и поправьте меня если я что-нибудь напутаю. Вы сами вышли из квартиры. Затем из подъезда. Никто вас за руку не только не тащил, но и не вел. И даже не сопровождал. Сами сели в машину. Хорошую, дорогую, вас никто в нее не заталкивал. Да, такая машина с виду напоминает чем-то коробку, но что ж поделать? Такой ее придумали дизайнеры. Вы вот утверждаете, что выдумываете истории, а они придумывают внешний вид автомобиля Но мы отвлеклись. Меня очень волнуют ваши слова! Что вы называете «принуждением»?
Нет, ничего грустно ответил я, поняв, что спорить бесполезно и может стать только хуже. Но не удержался и поправил. «Насильно», я говорил. Я просто не хотел ехать.
Я тоже не всегда хочу ехать, но каждый день сажусь и еду. А ты, Захар?
Так точно!
Вот смотрите, продолжил Колмыков, я проявляю к вам и к вашей писательской деятельности неподдельный интерес и хочу с вами познакомиться. Как это организовать? Конечно, мне по долгу службы проще найти вас, чем, скажем, любому другому вашему поклоннику. Но Представляете, к вам в дверь звонит человек в форме полковника. Тоже ведь не самый хороший вариант таким вот образом напроситься на встречу? Что бы вы обо мне подумали и какой у нас разговор бы получился? Согласны? А тут, вы сами видите, официальное здание, люди в форме, да и ваш знакомый, Захар, тут же. Это должно вас больше успокоить нежели мой визит к вам. Не так?
Отчасти так пришлось согласиться мне.
Вы совершенно напрасно расстраиваетесь и волнуетесь! Мы вас позвали на беседу и совершенно не имеем умысла как-то навредить вам. Поговорим и расстанемся друзьями, я надеюсь. Просто ваше творчество очень заинтересовало нас, вот и все. Давайте поговорим о нем?
Ну что ж, давайте
Так вот вспоминая на чем я его прервал, начал полковник. Когда историю рассказывает документалист, нам понятно: откуда он берет информацию, кто его коллеги, соавторы, где происходит событие, кто действующие лица. Короче, все известно, все данные и источники раскрыты. Тут вопросов никаких не возникает: он, журналист, или репортер, или кто-то еще из медийной сферы, профессионально зарабатывающий на освещении каких-либо событий, доступен для предметного общения. С беллетристами тоже все более-менее ясно, они работают с архивами, воспоминаниями, известными людьми. А вот с писателями, авторами художественных произведений, ситуация несколько иная. Они совершенно свободны в своем творчестве и неподконтрольны никому
Но ведь так и должно быть, перебил я, в этом и состоит свобода
«Свобода, равенство, братство» помните такой лозунг? прервал меня Колмыков. Жаль, что его начинают забывать. В нем перечислены основополагающие принципы общества. Нашего общества под названием государство. Не отдельно взятого человека, а общности людей. И если один человек со своей свободой способен навредить обществу, если из-за его неверного понимания свободы могут пострадать общегосударственные интересы, то о каком равенстве и братстве может идти речь? Этот человек, получается, считает себя выше окружающих его людей? Тех людей, которые ему приходятся братьями! Стало быть, не ровня они ему что ли? Как вы считаете: есть место такому человеку в обществе и достоин ли он свободы в общем понятии этого слова, которая заключается в соблюдении принятых законов и на моральных принципах?
Постойте ничего не понимаю запутался я от столь витиеватой фразы с часто повторяющимися словами. Разве это не коммунистический лозунг?
Социалистический.
Социализм это предтеча коммунизма. Так что это одно и тоже.
Какой бы он не был, разве вы с ним не согласны?
Вы знаете, сейчас, когда общность людей, живущих в нашей стране, если и можно назвать братством, то только братством волков, готовых перегрызть друг друга, а равенство только снится, причем богатым исключительно в кошмарных снах, данный лозунг не просто не актуален, а звучит, как насмешка и мне, например, представляется жутким пережитком.
А давайте попробуем начать с себя, предложил Колмыков. Мы вот с Захаром и все наши коллеги пытаемся принести пользу обществу. И работа наша нацелена на выявление заблуждающихся и направлении их в правильное русло.
А давайте попробуем начать с себя, предложил Колмыков. Мы вот с Захаром и все наши коллеги пытаемся принести пользу обществу. И работа наша нацелена на выявление заблуждающихся и направлении их в правильное русло.
Александр Анатольевич, как это все относится ко мне? Почему я здесь?
Расскажите нам, пожалуйста, над чем сейчас работаете? мило улыбнувшись, спросил он, пропустив мой вопрос, но, к счастью, отойдя от пропаганды коммунистических идей.
Эта появившаяся так некстати на его лице, дабы успокоить меня, дурацкая, ненужная улыбка, не шла ни ему здоровому, брутальному мужику в форме полковника, ни обстановке мрачный, темный кабинет с большим письменным столом и еще большим столом для переговоров, ни самой ситуации, моему нахождению здесь в его вместе с Борщом компании.
«Да какого хрена я тут буду перед вами душу изливать?» с раздражением подумал я и начал «лепилово».
Рассказ про собаку вас заинтересует?
Та-а-а-к, да, интересно. Чья собака?
Ничья потупился я от неожиданности такого странного вопроса, бездомная. Рассказ о ее путешествиях.
Хорошо, сразу остановил меня Колмыков, оценив, вероятно, общегосударственную безопасность праздно шатающегося пса. Что еще?
Рассказ о светофоре
Да? А с ним что?
Я и сам не знал, что с ним, поэтому ответил просто:
Тоже в путешествия отправился.
Замечательно! весело сказал полковник, снова рассудив о бесполезности траты времени на обсуждения блуждающего светофора. А про людей что-нибудь пишите?
Есть еще одна такая смешная история про детскую площадку
Постойте. Это все шутейные, если мы правильно понимаем, зарисовки. Но мы вас знаем и полюбили, как автора серьезных, пусть и не без элементов сатиры, историй. И очень ждем продолжения этих повествований. Или по крайней мере материала такого же эмоционального накала, глубины, драматургии, одним словом. Где человеческие судьбы; рассказ о людях, повидавших на своем веку; знающих какие-нибудь тайны; путешествующих по местам, куда сложно попасть; сталкивающихся с преодолением чего-то. Даже пусть несколько мистические. Какие-то вещи, о которых еще никто не писал. У вас прекрасно получается раскрывать подобные темы. В общем: что-нибудь серьезное сейчас есть у вас в работе?
Ну смотрите Есть такая задумка написать про современную Золушку. Только с несчастливым концом ответил я первое, что пришло в голову.
Интересно. И какое же несчастье случилось в конце?
В конце она убивает всю семью, спокойно и без раздумий ответил я.
Да?.. Так а в начале?
А в начале девочку лет десяти-двенадцати берет из детского дома на попечение семья, в которой уже есть двое родных мальчиков. Они на пару, тройку лет старше ее. Приемные родители делают из девочки, по сути, рабыню, а братья бьют ее и издеваются. Со временем девочка становится жертвой в том числе и половых извращений как братьев, так и отца семейства. При этом мачеха знает и не препятствует происходящему. Так проходит несколько лет. Потом девочка встречается с выпускниками того детского дома, с которыми росла в одной группе. Подростки замышляют месть и жестоко убивают всех четырех мучителей
Мое монотонное, ленивое и какое-то отстраненное от ужасной, кровавой темы повествование произвело на слушателей магическое действие. Они некоторое время сидели оцепенев. Только когда я начал рассказывать о половом насилии над несовершеннолетней Борщ, выпучив глаза, смачно сглотнул. Наверное, представил себе картину и захотел есть.
Скажите, после продолжительной паузы осторожно начал Колмыков, а разве никто об этом раньше не писал? Мне кажется, уже была подобная история у кого-то.
Да? обрадовался я. Тогда не буду.
Но я могу ошибаться пристально глядя на меня сказал полковник.
Я точно еще не писал! улыбнулся я чтобы разрядить обстановку.
Ну, и хорошо! улыбнулся в ответ, мгновенно «оттаявший» Колмыков. А вот кстати: почему в ваших произведениях так мало женских персонажей? Вот Золушка, о которой вы нам рассказали, это, пожалуй, единственный главный герой женского пола. И то в проекте. Почему так?
Не знаю. Мне сложно понять женскую суть. Описывать эмоции и переживания женщины необходимо глубоко, тогда это «возьмет за душу». А если ее не чувствуешь, то и браться не стоит. Кроме того, должна быть какая-то идея произведения. Не станешь же описывать переживания какой-нибудь Нюры просто потому, что она сидит и переживает. Может кто-то и сможет, а я не вижу себя романистом и на такое у меня точно фантазии не хватит. Да и усидчивости тоже, написать, не сопереживая герою, что-то такое