Курсанты уважали мужика, хоть и выглядел он не броско. Не скажешь по нему, что спецназовец. Лицо интеллигентное, залысина, очки больше на физика похож, а сам в перерывах между занятиями бегал по стадиону, то на турнички, то на брусья молодым правильный пример подавал.
Была у Кирилла одна страсть жуть как любил он спортивные пистолеты системы Марголина. Курсантов он учил стрелять преимущественно из них. Ходили слухи, что Сухов у себя хранил еще где-то целый арсенал стволов и боеприпасов, который в свое время привез с Кавказа, но об этом я его никогда не расспрашивал как-то не этично было.
Сын у Сухова был единственным ребенком в семье, души он в нем не чаял. Воспитывал правильно, к спорту приучал, в академию приводил с коллегами и курсантами знакомил. Зарабатывал-то Сухов не много, жена тоже не всегда работала, во многом они ужимались, а деньги все вкладывали в сына, в его образование. Они как-то переезжали из одной квартиры в другую и сына из средней школы после девятого класса в престижный лицей перевели: хотели, чтобы образование достойное получил, в люди выбился. Денег там отбашляли немало. Но не все у них так пошло, как планировали.
У сына в лицее отношения не сложились с двумя мажорами. Учились там два говнюка сынок прокурора окружного и сынок депутата городской Думы. Там, в принципе, много мажоров училось, большинство нормальных ребят, но эти двое отморозки были конченные. Прицепились к парню, как только пришел он в лицей, типа с той позиции, что «нищебродам здесь не место». Приставали, провоцировали, высмеивали при всех, что, мол, телефон у него дешевый и одежда немодная. Парень долгое время терпел, в драку первым не лез, родителям не жаловался.
Однажды на перемене вывели его эти двое на улицу вроде как на разговор, прямо возле лицея, за угол зашли и бить начали. Сын то у Сухова хоть и в отца был спокойный, миролюбивый, но отпор дать мог. Завязалась между ними потасовка двое на одного, мажоры его количеством одолели. Упал он когда на асфальт, они продолжали ногами добивать, в итоге умер пацан.
Мы за Сухова все впряглись тогда, кто чем мог помогали, поддерживали. Следственный комитет сразу дело возбудил. Малолеткам грозила тюрьма: и показания их были, и свидетели нашлись. Но тут родители мажоров подключились, сразу завертелся весь их административный ресурс. У меня знакомый в то время в убойном отделе работал, он мне про это дело все в подробностях докладывал. Следствие там подмазали, свидетелям денег дали и запугали, заставив показания поменять. Малолетки, чувствуя свою безнаказанность, под защитой адвокатов стали утверждать, что признания из них под давлением были получены, и не забивали они парня до смерти просто подошли, закурить попросили, а он на них первый с кулаками набросился. Не били они его, просто защищались, а он покачнулся и упал головой вниз. Экспертиза первичная из материалов уголовного дела исчезла, а появилась другая, с заключением, что смерть произошла в результате падения с высоты собственного роста. Дело переквалифицировали из тяжких телесных, повлекших смерть, на убийство по неосторожности это менее тяжкая статья, да и сволочи запутали показания так, что не представлялось возможным установить, в результате конкретно чьих действий парень потерял равновесие. На том они и играли. Свидетели отсеялись, файлы записей с видеокамер повредились; единственные, кто мог пояснить, что произошло, два отмороженных мажора. А они и поясняли, что Кириллов сын на них первый набросился, сам оступился и упал головой вниз.
В общем, дело тянули до суда очень долго. За это время жена Сухова сильно сдала: нервные срывы, осложнения с сердцем, гипертония. До суда она не дожила. Однажды ночью давление у нее резко упало, привезли ее в больницу по скорой, там в приемке что-то вкололи и выписали. Сухой ее домой привез, она уснула и умерла. И по этому случаю тоже никто ответственность не понес, все на здоровье списали, хотя мы с Кириллом там и бегали с жалобами, а все равно ничего не добились. Кто и что вколол всем было наплевать. Сама умерла. Дома. Причинно-следственную связь не установили. Суки. Впервые такое видел, что здоровая баба тридцати пяти лет за полгода так сдала.
Вот как бывает. Сухов все это как-то смог пережить, хотя сильно схуднул и даже начал заикаться. И следствие тормошил и жалобы писал, и на заседания суда являлся, еле сдерживая себя, чтобы не принести туда гранату и не подорвать это стадо продажных ублюдков, убивших его семью.
В общем, дело тянули до суда очень долго. За это время жена Сухова сильно сдала: нервные срывы, осложнения с сердцем, гипертония. До суда она не дожила. Однажды ночью давление у нее резко упало, привезли ее в больницу по скорой, там в приемке что-то вкололи и выписали. Сухой ее домой привез, она уснула и умерла. И по этому случаю тоже никто ответственность не понес, все на здоровье списали, хотя мы с Кириллом там и бегали с жалобами, а все равно ничего не добились. Кто и что вколол всем было наплевать. Сама умерла. Дома. Причинно-следственную связь не установили. Суки. Впервые такое видел, что здоровая баба тридцати пяти лет за полгода так сдала.
Вот как бывает. Сухов все это как-то смог пережить, хотя сильно схуднул и даже начал заикаться. И следствие тормошил и жалобы писал, и на заседания суда являлся, еле сдерживая себя, чтобы не принести туда гранату и не подорвать это стадо продажных ублюдков, убивших его семью.
Мы его перед заседаниями поддерживали, но ему это вряд ли помогало. Малолетки прям в здании суда откровенно хихикали. Для них это приключение было, которое, как и всегда, сойдет с рук. В итоге мажоров этих оправдали: суд не установил причинно-следственную связь их действий с падением Сухова младшего. А прокурорскому сынку во время убийства вообще пятнадцать лет было, он по возрасту под эту статью не попадал. Заседание вел лично председатель суда, оказавшийся дальним родственником одного из отцов мажоров, так что никто там ни в чем не разбирался, преследовалась одна цель виновных признать невиновными.
Кирилл был сам не свой. Как он держался все это время, я не представляю. На его месте любой бы из нас сдался намного раньше. Мы Сухову предлагали помощь, скидывались деньгами, чтобы адвоката нанять и обжаловать решение суда, но он руки опустил. Мы пытались это дело предать общественному резонансу через СМИ, но никому до этого интереса не было. Включаешь телевизор, а там на федеральных каналах обсуждают, как какой-то бездарный артист ушел от пятой жены или усыновил ребенка из Уругвая, и как пиндосовские полицаи черных прессуют, а про реальные проблемы в собственной стране ни слова. Прям тошно было. Сколько таких случаев по России, никто не знает: вот так все заминают в масштаб трагедии отдельной семьи. Изредка кому-то везло: журналисты и общественность устраивали показательную порку какого-нибудь нажравшегося мажора, сбившего человека за рулем, или чиновника, пойманного на мелкой взятке; месяц покричат, помусолят, а потом и забудут вовсе. А эти господа к тому времени, когда про них все забудут, глядишь, и уже руководящие посты занимают и все у них прекрасно.
Вот так вот с Суховым получилось. После решения суда он замкнулся в себе, прекратил общение со всеми. Каким-то образом выписался в общежитие, в котором его никогда не было, и продал свою квартиру. Больше его потом никто не видел.
Но это еще не конец истории. Слушайте, что дальше было. Минуло два года. Про Сухова и его семью все забыли. Злосчастные мажоры закончили школу: один в Москву уехал учиться, его в МГУ пристроили; второй здесь остался, в Питере. Когда им стукнуло по восемнадцать, обоих застрелили с разницей в неделю. Оба пали от выстрелов в голову, предположительно, из пистолета Марголина. Связь чуете? Поскольку убои были совершены в двух регионах, расследованием занимались два разных управления, и никто не связал между собой эти убийства. Менты отрабатывали окружение застреленных, ища мотив в местных студенческих конфликтах. Отцы же мажоров после истории с Суховым между собой не общались и, опечаленные горем потери наследников, знать не знали, что застрелены были оба.
Дальше еще интересней. Примерно через месяц в одной из парадных находят труп того самого комитетского следователя, который вел дело об убийстве сына Сухова. Его нашли под лестницей с перерезанным горлом. К тому времени следак тот уже был не следак, а работал адвокатом применял полученный в государственных органах опыт на другой стороне. Захотел, так сказать, отмазывать преступников от уголовной ответственности законными методами. Питерские убойщики сначала принялись отрабатывать версии адвокатской деятельности трупа, но потом кто-то там у них в министерстве смекнул, что все три мокрухи связаны между собой делом двухлетней давности. Убойщики бросились Сухова искать, нашу академию стали трясти, подключили ФСБ, но здесь ничего полезного не смогли услышать, потому что никто реально не знал, куда он пропал. Близких родственников у него не осталось, а дальние про него знать не знали.