Знаю.
Минуточку, прокричал кто-то, если Давилов от жены на орехи получает, то это кто?
Гул голосов одномоментно прервался, сменившись настороженной тишиной.
Иван Иванович, попросила я Зорина, можете арестанта нашего водичкой полить? Глина от нее непременно слезет.
Грязь не хватало разводить! Семен щелкнул пальцами, над лежащим на нарах мужчиной взметнулось и опало облачко глиняной пыли. Извольте полюбоваться, дамы и господа, второй виновник нашего торжества Степан Фомич Блохин, бывший пристав.
Крестовский широко улыбался, но в синих его глазах стояла такая боль, что у меня сердце защемило.
Блохин так и остался лежать, не толстяком уже, сотворенным из глины мастерством Фараонии, а поджарым, довольно высоким мужчиною. Он не повернулся, не показал своего лица, но на этом никто, впрочем, не настаивал.
Мы долго еще заседали, за полночь. Старунов исписал два десятка листов, я осипла, была излечена Зориным, до дрожи устала.
Они хотели силы, мерзавцы эти, дармовой силы. Для этого им требовалось при закукливании присутствовать. А как в логово упыря пробраться, ни Блохин ни Квашнина понятия не имели. И здесь им понадобилась я, та, которая отведет. Мой расчет на этом и строился. Ну как расчет
Избавившись от соглядатая-Герочки, первым делом я пошла разыскивать своих ребят в церковной ночлежке. Костик лежал там на лавке, хворал. Митенька за ним присматривал.
Не боись, тетенька, пиявок тутошних заарестуешь в момент Костыля излечу. Без толку сейчас, я в него волью, а они вытянут.
Мишка мне не сказал.
Да чего он понимает? Ржавый простец, навроде тебя, он от скуки из приюта бежал. Буча сегодня ночью будет знатная, грядет, чую.
Малыш говорил рассудительно, как взрослый, шепелявил только. От его рассказа у меня волосы на голове шевелились.
Нельзя, тетенька, в живом человеке белую силу с поганой смешивать, злеег человек от того, в плохого превращается Квашнина-то? Она тебе про плод свой загубленный рассказала? Врала. Да нет, плод был. Только не в ней. И загубила его именно она, своим чародейством. Вот тогда Елизавета Афанасьевна свою силу и подпортила, даже не самим убийством, а тем, что не раскаялась. Дальше больше
Он отдал мне сапфировые серьги, липко поцеловал в щеку.
Постарайся, тетенька, одним махом всех одолеть.
Я вышла из ночлежки на ватных ногах, голова кружилась. Всех, одним махом. Кого всех? Как?
И тогда я решила устроить этим «всем» ловушку. Маня Бобруйская без возражений согласилась отправиться под защиту церковных стен, тайно покинув с Андроном Ипатьевичем хоромы на Гильдейской, слуги были распущены, а Нюта Тут мне даже вспоминать стыдно. Я наврала, что Григорий Ильич еще на балу к ней страстью воспылал. Расчетливо наврала, будто между прочим. «Вы, Маня, в храм с сестрицею ступайте. Ах, какая жалость, что влюбленный в Анну Гавриловну Волков здесь без опеки останется. Ему-то в храм никак нельзя, святость чародейским делам помеха». Как-то так. Нюта, разумеется, заявила, что при Грине будет. Мне только того и надо было. Попросила барышню подыграть мне заодно. Вот такая подлая, да.
А дальше Когда я с Квашниной на облучок кареты садилась, чтоб в усадьбу ехать, надежда еще теплилась, но, когда она на Гильдейскую лошадей направила, погасла. Не за Волковым она ехала за Манькой тяжелой, чтоб козырь в торговле с подельниками иметь. И бредни мои про использование трости поддержала с готовностью, хотя прекрасно знала, что даже пятьсот Грининых перстней власти над этим артефактом не дадут. Прочее мелочи. Она не собиралась выкапывать Блохина, потому работников с собой не прихватила. Наверное, он сам к ней из могилы вылез. Или не к ней. Старунов говорил, фальшивый Давилов уже подле Крыжи появился. Парню показалось, что Евсей Харитонович впереди шел, его самого Квашнина кликнула, чтоб о брательнике что-то спросить. Брат Пашка у Елизаветы Афанасьевны секретарем служит. После туман. Слышалось ему разное страшное про приношение его девственной крови, чтоб каналец для силы открыть, про то, как меня в обрядах используют заодно с колечком моим замечательным. Он поэтому и сказал мне «бегите!», и после, уже под холмом, в первой некромантской сфере упреждал. Губами шевелил бесшумно, но я ж прочла. К слову, как и беседы Фараонии со лже-Евсеем. Торговались они, сговаривались, как сподручнее Семена порешить, если он верх возьмет, да кем фоновые силы собрать.
Такие вот дела
Публика представлением удовлетворилась. До меня долетали обрывки разговоров, крайне для нас с коллегами лестных.
Для того чародейский сыск и надобен, чтоб с колдунскими преступлениями разбираться и чардеям укорот давать!
Великий человечище Семен Аристархович, смерти не убоялся
Рыжая молодцом, все злодейства вскрыла
Любопытно, какую персону нам в приставы определят. Волков, конечно, орел, красавец-мужчина, но чародея бы хотелось для городского спокойствия
Я сидела на конторке, негромкая разноголосица вокруг подчеркивала мое одиночество. Крестовский беседовал с городскими старейшинами, Мамаев Кажется, Эльдар пошел провожать домой некую барышню, у него с этим быстро. Зорин возник передо мною, загородив обзор.
Притомилась ты, Гелюшка, отдохнуть тебе надобно. Эльдар для тебя нумер в отеле снимет.
Зябко, пожаловалась я.
Иван Иванович обнял меня за плечи, от его ладоней по телу прошлась теплая волна.
Ну-ну, милая, все уже хорошо. Сейчас почивать отправишься. Пойдем, Семен просил его наедине с арестантами оставить.
Я пошла на ватных ногах, поддерживаемая за плечи Зориным, и тут вспомнила:
Вещи мои из сумочки
С собою прихватил, успокоил чародей.
Эльдар Давидович встретил нас у порога.
Отель «Империал», в обслуге прелестные вовсе букашечки, кухня достойная, ужин я заказал.
Из приказа мы с Зориным выходили в числе последних, оставив Крестовского сидящим на стуле в двух шагах от арестантской решетки. Попрощались, на что Семен нам рассеянно кивнул.
Тревожно мне, призналась я на крыльце.
Да ну, брось! Мамаев был возбужден и весел. Сейчас разносолов откушаем, тебе полегчает. Не твои, часом, поклонники?
Повернув голову, куда он показал, я увидала Мишку Степанова с Костиком и отправилась к ним. Пацаны были не вдвоем, с ними стояла губешкинская прислуга Дуняша.
Барышня Попович, поздоровалась она первой, хоть вы охламонам этим скажите!
Чего сказать?
Чтоб не отнекивались, а к нам на Архиерейскую шли, барыня и ночевать пустит, и не прогонит.
Захария Митрофановна здорова?
С Божьей помощью, мы ночи эти страшные в храме пересидели, потому упырям не достались, только там на картах гадать нельзя, потому барыня Евангелиночка Романовна, девушка всплеснула руками, вот я бестолковая! Меня же к вам отправили.
Кто?
Так барыня! Мы как домой возвернулись, провидица сразу расклад Все доподлинно прозрела, до мелочи, точно так, как вы в присутствии нам рассказали.
Ты в приказе была?
Ну да, Феденька мне наилучшее местечко спроворил. Дуняша хихикнула, прикрыв ладошкой рот, поправила на плече нарядную шаль.
Понятно, упыри упырями, а любовная осада приказного Степанова по расписанию, неудивительно, что дева о поручении Губешкиной позабыла.
Так о чем бишь я? Ах да Захарочка Митрофановна как на карты посмотрела, это расклад седьмой, наверное, был, как побелеет, как закричит: «Дунька, сей момент к Гелюшке отправляйся!» Она закатила глаза, вздохнула. В общем, барыня велели вам до второго часа пополуночи казенный дом покинуть, иначе
Мы синхронно посмотрели с Дуняшей на башенные часы, было без четверти два.
Что иначе?
Смертью лютою помрете.
Понятно! Я побежала к крыльцу.
Евангелиночка Романовна, нельзя! кричала за спиною девушка.
Куда? Зорин перехватил меня на ступеньке.
Семен там
Без нас управится.
Пока я трепыхалась в попытках вырваться из зоринского захвата, Мамаев торопливо расспросил прислугу, излив на нее такое море обаяния, что та чуть не сомлела.
Почему именно два часа? спросил он Ивана, приближаясь к нам.
Предположу, тут Зорин охнул от удара под дых, что это время смерти Блохина.
И чего? Извиняться я даже не подумала, фыркала рассерженной кошкой, когда меня наконец на землю поставили.
Ежели так, в два часа у Блохина всплеск силы произойдет.
И чего?
Вот заладила. Стой!
Ванечка, попросил Эльдар, подчардей для нашей влюбленной барышни, покажи, что сейчас в приказе происходит.
Пацаны с Дуняшей подошли поближе, им тоже было интересно.
На что вы меня подбиваете? От зоринского вздоха мои волосы взметнулись волной. На вторжение в личное пространство нашего драгоценного начальства.