Столыпин вздернул бровь.
Вы отлично говорите по-русски, месье де Лавардан. Мало того, вы говорите на нем как на своем родном. Но почему раньше говорили только по-французски?
Потому что время не приходило, господин премьер министр, спокойно ответил я.
Действительно, в Россию я приехал исключительно, как французский гражданин Александр де Лавардан и за все это время не проронил даже словечка на великом и могучем. Отчасти от того, что все еще колебался и не решался влезать в политику и надеялся решить свой вопрос без глобальных потрясений и перемен для Отечества. Страшно было, черт побери. Это тебе не Людовику, чтоб ему пусто было, трубу шатать, за сотни лет до переломной эпохи для России. Можно так наворочать, что в общем, не решался дернуть за рычаг, хотя маховик уже давно был запущен.
А сейчас, значит, пришло? Столыпин нахмурился.
Думаю, пришло. Я вам чуть позже озвучу, откуда я так хорошо знаю русский язык, господин премьер-министр, а сейчас изложу свои предложения по решению вопроса. Никаких взяток Распутину я давать не собираюсь, есть более действенные методы, но оставим его пока в стороне. А что касается Сергея Юльевича Витте я открыл кожаную папку и подвинул ее по столу к Столыпину, предлагаю ознакомиться с некоторыми документами, господин премьер-министр
Все еще нахмурившись, Столыпин взял из папки первый листок бумаги. И уже через несколько минут с удивлением уставился на меня.
Насколько я понимаю
Да, господин премьер-министр, вы правы. Все тщательно задокументировано.
У нас это не будет иметь судебной перспективы раздраженно бросил Столыпин. Дело замнут, чтобы не выносить сор из избы. Слишком много замешано влиятельных персон.
Возможно. Но если правильно приступить к делу, сиих фактов с головой хватит, для того, чтобы навсегда закрыть простите ему рот. И не только ему.
Излагайте! коротко приказал Столыпин, а сам потянул из папки следующий лист. И начните с того, откуда у вас эта информация. Хотя нет, сначала ответьте, зачем это вам? Да-да, ваш интерес известен, но я полагаю, что дело тут не только в аренде Сахалина.
Вы удивительно проницательны, господин премьер-министр. Но сначала предлагаю озаботится безопасностью, та как та информация, что я вам собираюсь изложить, не для лишних ушей. Возможно ваш кабинет могут прослушивать.
Русский премьер на мгновение задумался, после чего встал, вышел из кабинета, но уже через минуту вернулся.
Можете говорить, месье де Лавардан. Вариант прослушивания сведен до минимума.
Благодарю, господин премьер-министр. Я постараюсь ответить на ваши вопросы максимально откровенно. Итак, во мне есть русская кровь, господин премьер-министр, я считаю Россию своей исторической Родиной и в своих действиях в ее отношении исхожу исключительно из искренних патриотических побуждений. Отчасти, подтверждением моих слов в добрых намерениях является программа переселения соотечественников на Сахалин, которую я изначально включил в договор. Сами понимаете, если бы я исходил из корыстных, исключительных интересов, ничего подобного там никогда не было бы. Зачем коммерсанту, заботящемуся только о прибыли, еще одна статья внушительных расходов?
Столыпин, не отрываясь от документов, кивнул.
Что касается данной информации, она попала ко мне по большей степени случайно. Если подробней, мне ее передали такие же неравнодушные к судьбе Отечества патриоты.
Здесь все документы? премьер внимательно на меня посмотрел.
Я про себя улыбнулся. Конечно же, ты хочешь знать, на кого еще у меня есть компра? И главное, что у меня есть на тебя? Надо бы слукавить слегка.
Здесь только краткие выдержки, касающиеся известного нам лица. В случае необходимости, я предоставлю полный объем документов. Но они уже будут затрагивать не только его, так как преступные деяния совершались по сговору большой группой лиц.
Хорошо Столыпин, наконец, оторвался от папки. Как вы собираетесь действовать?
Для начала, просто в личной беседе убедить известное вам лицо не ставить препонов. А ежели оно не внимет голосу разума, фрагменты документов начнут попадать в газеты. В том числе европейские. Фигурант будет полностью скомпрометирован, скандал выйдет знатный, но, увы, пока не берусь спрогнозировать его масштабы. И политические потрясения, которые он вызовет.
Столыпин надолго задумался.
Попадание документов в прессу не желательно наконец озвучил он свое мнение.
Я с пониманием кивнул. Не сомневаюсь, ему очень хотелось отомстить Витте, но дело в том, что подобный скандал принес бы грандиозный ущерб политическому имиджу державы, а он, как премьер-министр, не мог такого допустить в личных интересах. Ну что же, премьер Столыпин подтверждает сложившее у меня о нем мнение. Крепкий профессионал и ценит интересы державы прежде всего. И главное, у меня не данных о том, что он замешан в связях с иностранными государствами.
Вы можете оставить эти документы у меня? задал следующий вопрос российский премьер-министр.
Конечно, господин премьер-министр.
И при пока не предпринимать никаких действий? Столыпин испытывающее на меня посмотрел.
И не буду ничего охотно согласился я, сделав акцент на последней фразе, пока предпринимать.
Столыпин удовлетворенно кивнул.
В таком случае, я попробую сам решить эту проблему бескровным методом. А что до сделал неопределенный жест. Вы упоминали, что можете решить вопрос.
Вы о Распутине? Да, могу.
Как? Метод? Считаю необходимым напомнить вам, любые противозаконные методы недопустимы. Находясь на территории Российской империи вы обязаны соблюдать российские законы. Мало того, в связи с известным вам положением фигуранта, решение должно быть крайне деликатным.
Несомненно, охотно уверил я. Деликатно и законно это в моих же интересах. Вы упоминали, что у Распутина появился какой-то свой интерес?
Да, у меня сложилось такое мнение, подтвердил Столыпин. Но какой, увы, пока неизвестно.
Нет ли в его действиях интересов какого-либо иностранного государства? жестко поинтересовался я. Желающего торпедировать нашу сделку? К примеру, Японии?
Да, Япония не будет в восторге от нашей сделки, но у меня пока информации, что они действуют через этого немытого мужика, Столыпин едва заметно пожал плечами и нервно потянулся к серебряному портсигару на столе, но тут же убрал руку.
Хорошо, господин премьер-министр. Для начала я попробую деликатно пообщаться с Распутиным. Сам или через кого-либо. Еще раз пообещал я, и тут же нагло соврал. В любом случае, я ничего не буду предпринимать без согласования с вами.
Я надеюсь на вас. Итак, продолжим. Что вы скажете, господин де Лавардан
Разговор со Столыпиным продлился дол самого вечер и, в целом, я остался им доволен. Но только в целом. Изначально, я собирался раскрыть ему свои полные замыслы и сделать своим полным союзником, но по общим результатам беседы отказался от этой идеи. Надежного союзника из него не получится, как не крути. При всех своих достоинствах Столыпин жутко самолюбив и не потерпит игры в качестве ведомого. А ведущим он мне и нахрен не нужен.
Ладно, будем посмотреть, как дело закрутится дальше. Разберется с Витте хвала и слава, если нет сам займусь. Ну а мне надо думать, как поставить на свое место гребанного хлыста[29] Распутина. Грохнуть бы его, козла душного. Впрочем, может и грохну. На все воля божья. Так, что у меня на сегодня? Ага, встреча с Савинковым
Изначально, по приезду в Санкт-Петербург я занял апартаменты в гостинице «Европа», но потом, переехал в арендованное имение за городом, на берегу Финского залива. По большей части, для лучшего обеспечения безопасности, так как подозревал, что очень скоро появятся желающие со мной расправится. Вот туда я и собрался отправиться, сразу после того, как покинул Мариинский дворец, в котором встречался со Столыпиным.
Домой приказал я сбросив с себя ненавистный цилиндр.
Отец Тайто с готовностью кивнул и завел мотор машины.
Как поговорил с министром? Лука с намеком посмотрел на автомобильный бар.
Так себе я отрицательно отмахнулся. Дома уже приму под горячее.
После чего, повинуясь неясному чувству тревоги, выудил из ящика «кольт», который оставил там перед свиданием со Столыпиным и положил во внутренний карман жилета.
Лимузин быстро вырулил с Исаакиевской площади айн почти сразу же освоился в Санкт-Петербурге.
Я рассеяно глазел через окошко на покрытые снегом крыши и на прохожих, как вдруг почувствовал чей-то взгляд, пронзивший меня как острие меча. И еще, даже не осознав, что этот взгляд значит, инстинктивно заорал: