Но девушка как-то стушевалась, побледнела, невнятно ответила и убежала на кухню.
Яна съела пирожок, заглотив его целиком, и побрела в поисках туалета. Бомж отвернулся от нее, закрывая свою еду, словно она могла покушаться на нее, и что-то злобно пробубнил.
«Какой отвратительный тип!» подумала Яна и пошла по коридору. Если в основном зале царил полумрак, то здесь была тьма кромешная. Вдруг Яна услышала, что кто-то плачет. На секунду она замешкалась, затем двинулась дальше. До нее стали долетать обрывки чьего-то разговора.
Я не хочу! Не хочу в этом участвовать! истерила какая-то девушка, и по голосу Яна узнала официантку, которая любезно принесла ей пирожки.
А ты и не участвуешь! отвечал ей тоже женский голос, но постарше. Можно было предположить, что это та самая женщина, которая встретила Яну на входе. Тебе сказано, кормить этих бомжей как на убой! Что захочет мясо, фрукты все пусть ест! А больше мы ничего не знаем! Мы, наоборот, делаем доброе дело кормим бездомных людей за счет других!
Девушка продолжала рыдать.
Что ты говоришь? Я же рассказывала тебе! Местные мальчишки находили трупы бомжей в лесу, заваленные ветками! Их никто не ищет, и они никому не нужны!
Да, может, они просто умирают от старости, от такой плохой жизни!
Максимка, соседский сын, сказал, что на них следы пыток, ножевые удары, прошептала девушка.
Много что понимает твой Максимка в ножевых ранениях! фыркнула женщина. Может, их дикие звери погрызли! А почему ты решила, что это наши бомжи? Ну, то есть те, кого мы кормили? Они же все на одно лицо! Может, это другие?
Да какие тут другие? Они же их с собой привозят, кормят, а потом уводят. В нашей дыре поживиться нечем, у нас здесь бомжи не живут! Они все в Москве, при вокзалах. Наши это бомжи! Кормят их в последний раз перед смертью! Я это чувствую! истерила девушка.
Замолчи! Прекрати истерику! Это же не люди, а так бомжи! Отбросы! Им уже все равно!
Как ты можешь такое говорить? ужаснулась девушка. Даже собаку жалко! А это же люди! И я не могу смотреть ему в глаза и кормить, понимая, что его собираются убить!
Ты не знаешь об этом на сто процентов!
Это секта! Они маньяки! Сатанисты! Они убивают людей! Я не хочу в этом участвовать! Я не знаю, верны мои подозрения или нет, но мне даже их достаточно!
Ты еще в полицию пойди!
В полицию не пойду, но и здесь не хочу работать, когда они арендуют зал.
А-а, чистенькой хочешь остаться! Не выйдет! Замазана уже по самое не балуйся! Мало того, тебе не удастся сбежать! Не боишься, что эти люди тебя пустят в расход, если ты бомжа защищать будешь?! За него жизнь свою отдашь? Нет, конечно! И я не хочу, чтобы ты пострадала, а начнешь такие вещи говорить кому-то другому, а не мне, так, боюсь, что пострадаешь. Поняла меня?! повысила голос женщина. Ты слышишь меня?
Да. Я поняла, пискнула девушка.
Приводи себя в порядок! Вытри слезы и в зал! Еще столько накрыть надо! И смотри, не разговаривай ни о чем ни с бомжом, ни с этой длинной белобрысой. Она же из их компании. Может, за нами присматривает, может, за бомжом. Если тебе жизнь дорога, слушайся меня!
Я поняла, снова пискнула девушка, и Яна услышала какое-то движение.
Запаниковав, она вжалась в стенку. Но мимо нее никто не прошел, видимо, на кухню был еще один проход. Яна быстро вернулась назад и осмотрела зал. Работницы кафе еще не появились. Они, скорее всего, приводили себя в порядок после бурного объяснения. Цветкова прямой наводкой кинулась к бомжу и схватила его за руку.
Вставай! Хватит есть!
Что? Что вам надо?! возмутился тот.
Уходить тебе надо! Понимаешь? Уходить! Яна стала трясти его как грушу, пытаясь сдвинуть с места.
Оставь меня в покое! Помогите! сопротивлялся бомж. Я ем
Заткнись! Ты что, не понимаешь?! Тебе грозит опасность! Уходи! Бери всю еду с собой и быстро убегай! настаивала Яна.
Уйди от меня! Я впервые жру нормально! не понимал ее мужик и грубо отпихивал.
Лицо его все было перепачкано грязью, а тулупчик трещал по швам.
Тут в зале появилась женщина с тарелками в руках и уставилась на противостояние Яны и бомжа.
Яна тут же отскочила от него и сказала первое, что пришло в голову:
Да вот пытаюсь человека пересадить за общий стол, а то как-то не хорошо, сидит здесь один. Пусть бы со всеми.
Отстань от меня! снова огрызнулся бомж.
Женщина ничего не ответила Яне, словно та и сама должна была понять, что нечего приставать к чужим людям.
Отстань от меня! снова огрызнулся бомж.
Женщина ничего не ответила Яне, словно та и сама должна была понять, что нечего приставать к чужим людям.
Яна подняла руки, словно сдаваясь, и вернулась на свое место. Ее переполняли разные чувства, в душе кипел целый букет эмоций. Больше всего она злилась на бомжа.
«Тупой мужик! Ничего не понимает! Хотела как лучше! Кормят, видите ли, его! Тьфу! Что же делать? Прямо как в криминальном сериале, только здесь не кино! Я в этом участвовать не хочу! Но как же я буду здесь сидеть и есть, зная даже чисто гипотетически, что человека могут потом убить?» думала Яна, с раздражением глядя на работниц кафе, накрывавших на стол. Остаться с бомжом наедине возможности больше не представлялось.
«Дожила! Вот о чем думаю! Остаться бы наедине с бомжом!» Яна отбросила эти мысли и все же сделала последнюю попытку. Она взяла какую-то тарелку с едой и двинулась в сторону бомжа с видом человека, который хочет угостить.
Не подходите ко мне! Уберите от меня эту сумасшедшую! забеспокоился тот, взывая к официанткам.
Я угостить, растерялась Яна.
Не надо, мы сами ему все подадим, сказала официантка постарше. Видите, человек нервничает.
И тут в зал ввалилась толпа людей, среди которых была и Алла с какими-то безумно горящими глазами, и несколько понурая и уставшая Ася.
Вот и стол накрыт! Присаживаемся! громко заявил высокий и грузный мужчина лет тридцати пяти, взяв на себя роль старшего.
Яна сразу же рванула к Асе и усадила ее рядом с собой.
Ну как? спросила она.
Ты права. Бред полный, ответила тихо Ася. Я не думала, что с Аллой так далеко все зашло. Похоже, они тут все «ку-ку». А вот этот у них за главного. Батька Илларион, сказала Ася.
Кто? переспросила Цветкова.
Он просит к нему так обращаться. Не батюшка, а именно батька Илларион, пояснила Ася.
Так это точно секта? округлила глаза Яна.
Похоже.
Похоже! передразнила ее Яна. Мы-то тут каким боком? Надо ноги уносить!
Завершится все, и уйдем, ответила Ася, озираясь. Обряд перехода Аллы прошел успешно, сейчас будет торжественная часть, потом жертвоприношение, и можно по домам.
Жертво что?
Жертвоприношение, повторила Ася. Говорю же, чокнутые они. Небось петуха какого-нибудь резать будут, вздохнула Ася. Что-то и есть не хочу, аппетита нет.
У Яны даже в глазах потемнело.
Видишь вон того мужика за отдельным столиком? спросила Яна.
В рванье? уточнила Ася. Это же какой-то нищий.
Его и хотят порешить! Я слышала разговор официанток! зашептала Яна.
Ты серьезно?
Нет, я шучу такими вещами! Здесь, оказывается, периодически находят трупы бомжей, аккурат после таких вот посиделок. Я попыталась его выдворить отсюда, но он ни в какую! Есть, говорит, хочу, и все тут! Тут кружок дьявола!
Минуточку внимания! повысил голос батька Илларион и очень выразительно посмотрел на Асю с Яной.
Они тут же замолчали. У Яны даже холодок пробежал по спине.
Дорогие собравшиеся члены нашего сообщества и приглашенные, будущие адепты, снова посмотрел он на подруг, выпьем фирменной настойки за наши сплоченные круги.
Яна пребывала в таком возбужденном состоянии, что даже не заметила, когда им успели налить по целому фужеру красного напитка. Они послушно подняли фужеры.
За нас! До дна! скомандовал батька Илларион.
Все выпили.
С ума сойти, прошипела Ася. Сколько тут градусов? Абсент отдыхает!
Меня больше волнует, что он нас назвал адептами, сказала Яна.
Это не ругательство, ответила Ася.
Ага! Он видит в нас будущих членов его секты. Тебя это нисколько не напрягает? Или ты думаешь, что этот батька шутит?
Яна, если то, что ты говоришь, правда, нам надо что-то делать, тряхнула ровной челкой Ася и поморщилась. Лучше бы мы остались в больнице.
А я что-то сильно опьянела, пожаловалась Яна и попыталась сфокусировать взгляд на бомже. Как же его спасти?
Давайте выпьем за нашу дорогую Аллочку, за сестру нашу, для которой сегодня успешно завершился переход на высший уровень в сознании! продолжал батька Илларион.
Если бы меня, закрытую в гробу, зарыли в землю на двадцать минут эти отморозки, у меня тоже перевернулось бы сознание, тихо пробубнила Ася.
А с ней такое сделали? спросила Яна.
Именно, вздохнула Ася. Мерзость какая!