Пан воеводский писарь сделал несколько осторожных шагов внутрь, потом открыл дверь и вошел в другую комнату опочивальню. Там был стол, за которым, как правило, пили травяные отвары с цветочным медом. Отдыхали после парилки. В опочивальне имелось небольшое окошко. И на стол днем??падал вялый лучик света. Впрочем, его хватало, чтобы осветить эту комнату.
О! За столом сидел пан подкаштелян Пясота! Но как сидел? Он будто спал, сложив руки крестом и склонив на них голову. Ян Лооз тихонько свистнул. Позвал его. Пан подкаштелян Антоний Пясота никак не отреагировал Удивительное дело!
Да уж. Конечно. Было бы здесь тепло, а не сыростью могильной несло, так ты б на мой свист сразу и проснулся, подумал Ян Лооз.
И правда, пан подкаштелян Антоний Пясота, никак не отреагировал. Даже не шелохнулся. Ян Лооз осторожно приблизился к нему и положил свою теплую ладонь на его шею!
Матерь Божья! Только этого нам не хватало именно сейчас!.. подумал пан воеводский писарь.
Шея у пана подкаштеляна Антония Пясоты была ледяной. Он был мертв. Ян Лооз осторожно поднял голову от скрещенных рук и заглянул покойнику в лицо. У пана подкаштеляна отсутствовал правый глаз. Будто кто-то ткнул ему острой пикой. А то, что когда-то было тем самым глазом теперь вытекло на деревянный стол. Бурая жидкость уже застыла и превратилась в свежий студень.
Плохи наши дела! Кому же он мешал-то?! снова подумал Ян Лооз. Он посмотрел на сгоревшую свечу и здесь ему что-то померещилось. Правая рука сразу же взялась за чеканную рукоять его верного спутника острого османского ятагана. Оружие он всегда носил с собой под одеждой на кожаном поясе. Ян Лооз заметил, что пламя от его свечи резко накренилось. Заплясало. Это значило только одно появился сквозняк! Значит, кто-то зашел в помещение бани и мог его там увидеть
Ян Лооз вытащил свой ятаган и замер
Нет, показалось Странно это все Довольно странно
Внутри бани никого кроме его самого и трупа пана подкаштеляна Пясоты на самом деле и не было Ян Лооз спрятал свой ятаган и решил, что, раз он писарь и слуга по особым делам, то ему, к сожалению, надо идти докладывать своему хозяину. Воеводе Адаму Киселю об этом трагическом событии. А оно, судя по всему, случилось именно в час их приезда в Киев
Ян Лооз вышел из бани и свистнул в два пальца. В миг перед ним предстал крепкий малый. Человек в защитном металлическом панцире, стальном шлеме, с короткой польской саблей на поясе и острой пикой в??руке.
Командор ночной стражи, двудесятник Михал Жмайло! отрапортовал «стальной шлем» и звякнул своими доспехами. Ян Лооз показал ему серебряного орла с короной на голове на тонкой нательном цепочке. Символ королевской власти. Двудесятник Жмайло понимающе кивнул головой.
Я писарь по особым делам при воеводе Адаме Киселе!
Так.
Выставьте здесь людей! И чтобы никого внутрь пока не пускать! Ясно?!
Ясно!
Я немедленно должен быть у пана воеводы! и Ян Лооз показал рукой в??сторону воеводских палат.
А что случилось, пан Лооз?
Нашему дорогому пану подкаштеляну Антонию Пясоте что-то серьезно поплохело.
Боже мой!.. Он что умер?
Э
Помнится, сердце у него было ни к черту! Я ему два дня назад об этом говорил! С баней по аккуратнее! Шутить нельзя! Не нужно было в его возрасте э много времени там проводить и париться с девками до утра
А ну. Ян Лооз махнул рукой и двудесятник Михал Жмайло заметил на правом запястье этого пана воеводского писаря странную татуировку. Узор на арабском языке
Ого! Однако!.. писарь и помощник пана воеводы, а что себе позволяет, - поморжился двудесятник Жмайло.
Тем времен, Ян Лооз тихонько постучал в дверь пана воеводы Адама Киселя. Вместо «да, войдите!», послышалось какое-то кряхтение Ян Лооз понял, что воевода может быть и не в духе. Но, что поделаешь, доложить об инциденте крайне необходимо.
Кх-кх Здравствия тебе! Заходи! Чего угодно? воевода Кисель весьма хорошо относился к своему подчиненному.
Милостивый пан! У меня плохая весть начал Ян Лооз. Он выдержал паузу, чтобы посмотреть на реакцию Адама Киселя. А воевода до появления собственного помощника и писаря думал совсем о другом Его мучила подагра или как еще называли эту болезнь «капкан для ног». Правая ступня снова онемела. Она очень разбухла, большой палец тревожно ныл. Местный лекарь Андрей Коршак уже прописал ему целебные отвары и душистые мази. Замковый служка расторопный Ермолай полчаса назад сделал ему облегчающий компресс. Боль ненадолго отступила. Однако, воевода Адам Кисель точно знал, что она вернется. «Капкан для ног» мог сработать и ночью, когда слуг рядом нет, тогда бы ему пришлось самому себе натирать больную ногу. Воевода Кисель поднял усталые, красные веки.
Говори, не томи! тихо, но очень разделяя слова, произнес он. Ян Лооз молчал.
Что еще? Говори?! Полковник Хмельницкий стал готовиться к переходу через Днепр? Нет? Ярема Вишневецкий продал свои неповторимые Лубны татарам?
Ян Лооз только качал головой.
Хуже
Богородица! Что может быть хуже? Умер наш венценосный король Ян-Казимир?! спросил воевода. Он указал рукой на какой-то медный таз с мазями. В нем лежала мокрая тряпка. Ян Лооз наклонился и подал ему компресс. Воевода приложил тряпку к ноге и перекрестился. Так что может быть хуже? Татары с османами идут на нас со стороны Аккермана?
Нет, мой милостивый пан. Я знаю, почему нас так и не встретил наш дорогой подкаштелян Антоний Пясота?
Почему же? Я ему писал тогда-то и тогда-то, в такое-то примерно время, такой-то час, у моста через эту клятую реку. как ее там?!
Глубочицу!..
Глубочицу.
Он не встретитл, потому что он мертв!
Умер?! Молодец! Самое время! До наступления неприятностей в этом благословенном некогда городе. Будет здесь много крови!.. кряхтел пан воевода Кисель.
Он убит! Я только что был в бане. Его тело находится именно там. Мне нужно ваше разрешение, чтобы там все более тщательно осмотреть. Так же мне понадобится ваш, то есть местный лекарь, чтобы кое-что там проверить Удостовериться, в его смерти
Воевода Кисель казалось, витал в плену своей болезни. Он никак не отреагировал на слова своего писаря и помощника Яна Лооза. Все мысли крутились вокруг ноющей больной ноги. Адам Кисель все мечтал о том, чтобы навсегда избавиться от этих невыносимых болей А еще он все время думал о новой встрече с полковником Хмельницким. К встрече нужно было готовиться Ведь Богдан-Зиновий Хмельницкий также считался мастером дипломатических переговоров
Ян-Казимир нынешний Король Речи Посполитой уже почти был готов на условия восставших казаков Он послал к ним опытного дипломата и православного человека сенатора Киселя
А у того не на шутку разыгралась эта проклятая болезнь. Не до переговоров ему!.. А тут еще и Антоний Пясота, черт возьми, преставился Пусть все теперь катится к черту! К черту лысому! Адам Кисель мысленно находился в своих имениях в Низкиничах. И там ему было хорошо. Очень хорошо
Делай, друг мой, как знаешь
Слушаюсь
И вот еще что
Да, мой милостивый пан?
Держи меня в курсе дела! Если это сознательное убийство, то это нужно немедленно расследовать! сказал воевода Кисель, ведь получается, что на моей территории, убивают моих людей, и вот так безнаказанно Я этого не потерплю! Здесь пока я высшая власть! Мне даны королевские привилегии! И я буду вершить честный и справедливый суд над этим дерзким убийцей или убийцами-упырями! Это ж надо, чтобы в моем замке, у нас под носом, убивали людей?!..
Именно так! кивнул Ян Лооз в подтверждение слов воеводы Адама Киселя. И повторил, как заклинание: «вершить честный и справедливый суд»!
И запомни: где нет обвиняемого, там нет и судьи! Срочно нужно найти убийцу!
Слушаюсь, мой пан сказал Ян Лооз и склонил голову.
Кстати, как его убили? уточнил воевода Кисель.
Жестоко, ваша милость, очень жестоко. Ему выкололи глаз Он вытек из глазницы и студнем лежит на столе в бане Это достаточно жуткое зрелище, доложу я вам
На этих словах воевода Адам Кисель еще раз осенил себя крестным знамением по-православному, проложив условный крест со лба к животу и с правого плеча к левому. Воевода свободной левой рукой куда-то указал Яну Лоозу и тот понял, что эта аудиенция закончена. Нужно приступать к делу, поэтому он вежливо поклонился и вышел из палат.
Глава 4
Поздравляю вас, пан сыщик! Я уже в курсе, что вы хотели меня видеть! Меня зовут Андрей Коршак. Я здешний лекарь. Что там у вас случилось? Говорите! К чему такая спешка? произнес бывалый, слегка помятый жизнью, весьма колоритный мужчина. Он почесал рукой за шеей. На вид ему лет под 45, а может и все за 50. Длинная в пол-локтя борода, разделенная на две части и перевязана черными нитками, длинные коричневые с проседью волосы собраны сзади в одний кулак. Этот Коршак, говорили местные, несмотря на свой действительно странноватый вид, был лучшим замковым лекарем. И пока он никак не понимал, что нужно этому смуглому басурману от уважаемого на всем Подоле и Уздыхальнице эскулапа.