Самая большая нагрузка это отсутствие любви.
Лиля остановила такси и попросила шофера загрузить тело в машину.
Шофер хотел запросить двойную цену, но постеснялся. Ему стало жалко молодую Лилю, посиневшую от холода.
Таксист крепкий мужик. Взвалил Ганди на плечо и отнес в машину. Положил на заднее сиденье.
Лиля села рядом с шофером. Поехали.
Это муж твой? спросил таксист.
Нет.
А кто?
Соавтор.
Кто? не понял таксист.
Коллега. Работаем вместе.
Сожитель, что ли? догадался шофер.
Типа того
А жена у него есть? поинтересовался шофер.
Есть.
Так пусть она и возится.
Она и возится, сказала Лиля.
А ты при чем?
А я в промежутках.
Дура ты, сказал таксист. Извини за грубость. Брось его. Не ломай свою жизнь.
Он хороший, возразила Лиля.
Водка любое поле перепашет. Беги от него, как в атаку. Он бракованный. Понимаешь?
А вы откуда знаете?
Знаю, раз говорю.
Легко сказать: беги. А если без него не дышится? А если без него земля пуста.
Но и с ним как на льдине. Льдина треснула, половинки разъезжаются. Стоишь враскоряку. Одна нога на одной льдине, вторая на другой. Трещина расширяется. Надо перебраться на одну льдину, но на какую? Ганди не зовет. Ромочка выжидает. Можно бросить одного и другого и уйти в никуда. Это все равно что провалиться между льдинами и оказаться в жгуче холодной пучине.
Алкоголизм это заболевание, такое же, как любое другое, как диабет например. Но диабет протекает незаметно для окружающих. Страдает только сам больной. А алкоголизм именно ложится на окружающих. Сам больной не страдает. Ему хорошо. И в этом большое неудобство, мягко говоря.
Начало запоя у Ганди было восхитительным. Он хотел говорить. Был блестящ. Его тянуло на поиск истины.
Однажды Лиля оказалась с Ганди на банкете. Банкет давал молодой режиссер Пименов. Это была его первая картина, вполне успешная. Фильм получил первую категорию.
В разгар веселья Пименов неосторожно подошел к Ганди с бокалом, приветствуя мэтра. Он сказал:
Вы моя путеводная звезда, ожидая услышать нечто державинское, типа «победителю-ученику».
Но Ганди произнес прямо противоположное. Он сказал:
Ты еще снимать не научился, а врать уже научился.
Все поперхнулись. Пименов стал красный как помидор. Вся кровь хлынула в его голову.
Ну почему же? не согласился Пименов. Общественность одобряет.
Общественность врет, отрубил Ганди.
В руках гостей застыли вилки. Они не понимали: есть им дальше или положить приборы и уйти, поскольку гости это та самая общественность, которую оскорбил правдолюбец Ганди.
Лиля оторопела. Ганди прав. В фильме было что-то тошнотворно фальшивое, при этом смотрелся он хорошо. Оторваться невозможно. Но когда фильм кончался и зажигался свет, становилось противно. Так бывает после соития с нелюбимым человеком: пока в процессе захватывает, а когда наступает финал и приходит осознание стыдно.
Гости все-таки донесли вилки до рта. Они продолжили праздник ели и пили. Вокруг все свои, еда и питье главное удовольствие жизни. Праздник для того и существует, чтобы человек расслабился и разрядился.
Все расслабились и разрядились, а Пименов ушел в туалет и там плакал. А потом мыл лицо под краном.
На другой день Лиля пришла к Ганди для работы, как обычно. Ганди только что продрал глаза.
Я вчера ничего себе не позволил? проверил он, испуганно глядя на Лилю.
Позволил. Сказал Пименову, что он бездарь и продажная тварь.
Врешь, испугался Ганди.
Лиля пожала плечами.
Дай мне телефон.
Лиля принесла телефон. Ганди открыл записную книжку, набрал номер Пименова. Подождал. Потом произнес:
Я звоню извиниться. Я вчера немного нахамил, пьяный был.
Пименов молчал.
Ты меня узнал? проверил Ганди.
Узнал, сухо ответил Пименов. Ты нахамил при всех, а извиняешься один на один. Ухо в ухо. Ты должен публично извиниться и взять свои слова назад.
А как я публично извинюсь? не понял Ганди. Что, собрание собирать?
Как хочешь.
Пошел ты на хер, сказал Ганди и положил трубку.
Извинился, называется, отреагировала Лиля.
А что, я не прав? Нельзя сказать то, что я думаю?
Как хочешь.
Пошел ты на хер, сказал Ганди и положил трубку.
Извинился, называется, отреагировала Лиля.
А что, я не прав? Нельзя сказать то, что я думаю?
Можно, но не при всех.
Ганди расстроился. Он был хорошо воспитан и понимал, что унизить человека прилюдно неприемлемо. Однако пьяный не ведает, что творит. Мозги отравлены.
Ганди мучился угрызениями совести после каждого запоя и каждого безобразия. Но постепенно привык. Как говорится, человек не собака, ко всему привыкает. Человек должен как-то выживать. Выживать значит, быть правым. Кто не прав тому нет места среди равных. Ганди постепенно нащупал удобную позицию. Позиция была такова: ну и что? Обидел человека ну и что? Никто не умер. Все живы.
Заснул лицом в салате ну и что? Проснулся же в конце концов, умылся. Кому-то это не нравится. Ну и что? Надо быть шире. Жизнь многообразна.
Лиля прощала ему все. Ганди Моцарт. Кто сейчас помнит недостатки Моцарта? Может, он тоже пил и мочился мимо унитаза Главное же не это, а его Реквием. Главное то, что остается после человека.
Время смоет всех, до одного. А Реквием будет звучать всегда и сотрясать душу до основания.
В выходные дни Лиля и Ромочка брали дочку и ездили к его родителям. Там их кормили, любили. Было тепло и определенно.
Лиля скучала, пережидала. Ее жизнь питалась совершенно другими впечатлениями. Но во время этих визитов ее нервы переставали звенеть от напряжения. Как будто она спряталась в окоп во время перестрелки. Хорошо.
Не убьют. Еще можно пожить.
Дочка каталась из рук в руки, от отца к бабушке, потом к дедушке, и везде ей было весело и защищенно.
Лиля догадывалась задним умом: любовь это не только страсть. Это еще и ответственность за другого. А какая ответственность у Ганди за чужую дочку? Он зависит только от водки. Значит, Лиля будет зависеть от его зависимости.
Ромочка был грустен. И молчал. Лиля тоже не выясняла отношений. А что говорить? Выбора не было. Ей предложения не делали. Замуж не звали. Разлюбить она не могла.
Ганди приступил к своему долгожданному фильму. Пригласил Лилю в соавторы. Льдины под ногами медленно, но верно начали съезжаться. Лиля боялась поверить в свое счастье.
Ганди уже не мог обходиться без Лили. Она не выходила у него из головы.
Свою жену Валю он стал называть «Лиля». Валя злилась и спрашивала:
Ты что, влюбился?
Пройдет, наверное, неопределенно отвечал Ганди.
Он боялся, что это пройдет. И его пугала перемена участи. Разрушить легко а дальше что?
Стали встречаться помимо работы. Однажды договорились встретиться возле памятника знаменитому поэту.
Лиля приехала на Пушкинскую площадь и ждала возле памятника Пушкину. Она очень удивилась тому, что Ганди опаздывает. Он никогда не опаздывал. Для него это было принципиально. Точность вежливость не только королей, но и всех воспитанных людей, уважающих чужое время.
Ганди тем временем ждал Лилю возле памятника Маяковскому. Они, видимо, не уточнили место свидания, или кто-то из них перепутал.
Ганди стоял час. Он не верил, что Лиля может не прийти. Это совершенно невозможно. А вдруг возможно? Кто он и кто она? Она талантливая, молодая, полноценная. А он бракованный, бесперспективный мужик.
Владеет профессией, но жизнь больше чем профессия. Профессия составная часть жизни.
Однажды в хорошую минуту Лиля сказала ему:
Ты моя родниковая водичка.
Я твое пиво прокисшее, ответил Ганди.
Она засмеялась, решила, что он шутит. А он не шутил.
Стоя у памятника, Лиля решила, что Ганди попал в аварию. Только в этом случае он мог не появиться. Она поехала домой и, стоя перед дверью своей квартиры, услышала беспрерывные телефонные звонки. И поняла: это он. Узнала его по звонкам.
Когда любишь, по-другому ходишь, полметра над землей, паришь. По-другому смотришь, по-другому видишь. Другая химия.
Однажды гуляли по арбатским переулкам, зашли в кафе. Хотелось есть.
Заказали плов. Им подали заказ. Плов невозможно было взять в рот. Очевидно, что плов был приготовлен месяц назад, и, чтобы не испортился, повар насыпал в него пачку крупной соли.
Лиля и Ганди в растерянности сидели над тарелками.
Официант узнал Ганди, помчался к заведующему. Доложил, что в зале уважаемое лицо. Назвал фамилию. Заведующий тут же приказал подать деликатес: бараньи яйца. Это блюдо предназначалось для гостей класса «А».