Когда Инга вошла в комнату, пациент уже сидел в одном из кресел. Это был полный мужчина средних лет с большой залысиной на круглой, как футбольный мяч, голове. Одетый в черную кожаную куртку с заклепками на рукавах, камуфлированные брюки с огромным карманами у колен и сапоги с металлическими вставками, он сошел бы за рокера или гота, если бы не габариты. Пузатых рокеров с тройным подбородком Инга видела только в плохих комедиях. На столике перед ним стоял в гордом одиночестве початый стакан с водой.
Добрый день! Я доктор Инга Вяземская, представилась Инга, протягивая руку. Она попыталась вложить в голос максимум бодрости и оптимизма, хотя это совершенно не соответствовало ее нынешнему настроению.
Мужчина с усилием приподнялся в кресле и потряс протянутую руку. Рукопожатие оказалось вялым и липким, Инга с трудом подавила желание протереть свою ладонь носовым платком.
Меня зовут Валентин Шипулин, представился пациент фальцетом, который резко контрастировал с его грузной внешностью. Простите, я без записи, но мне сказали, что так можно.
Совершенно верно, подтвердила Инга и заглянула в регистрационный листок, который получила из администраторской по пути на встречу. Тридцать три года, врач-ветеринар, жалуетесь на кошмары.
Все так, кивнул он, и пухлые щеки колыхнулись, мне посоветовали обратиться именно к вам, сказали, вы лучшая в Петербурге.
Инга зарделась и улыбнулась.
Насчет лучшей не знаю, но пока никто не жаловался, сказала она скромно и приготовила блокнот и ручку. Расскажите подробнее, что за кошмары, как часто снятся и как давно начались?
Шипулин заерзал в кресле, взгляд сделался затравленным, бегающим. Инга заметила, что руки его дрожат, на лбу и лысине выступила испарина. Он вздохнул, пытаясь совладать с собой, заговорил:
Уже дня три, как страшно, очень страшно, ничего подобного не испытывал. И не кончается, не кончается!
Инга нахмурилась, и пациент сообразил, что его сбивчивый, невнятный рассказ вряд ли поможет врачу. Кашлянул, заговорил спокойнее:
Все началось три дня назад или, вернее, три ночи назад. Мне приснилось сиреневое облако. Просто облако, но оно по какой-то необъяснимой причине вызвало во мне дикий, просто неописуемый ужас. Я закричал. Долго кричал, но проснуться не мог. Моя мама да, знаете ли, я живу с мамой, у нас «трешка» на Бабушкина, но это неважно
Надо же, почти соседи, промелькнуло у Инги. Хотя она не могла припомнить, что видела этого грузного мужчину раньше, лицо его, да и весь внешний вид казались смутно знакомыми. Может, пересекались когда-то случайно, раз жили на одной улице, но, давно примелькавшись, Шипулин взгляда не цеплял, а обыкновения присматриваться к соседям у Инги не имелось: прожив одиннадцать лет в Швеции, где разобщенность и замкнутость норма, Инга привыкла соседей не замечать.
мама пыталась меня разбудить, продолжал рассказ Валентин, но говорит, это было невозможно. Она звала меня, трясла, но я спал как убитый, однако при этом орал как резанный. Все из-за этого проклятого облака.
Облака? удивилась Инга. Разве вы не сообщили совсем недавно моему коллеге про некие полоски?
Да-да, все верно, закивал он, но вначале было облако. В следующую ночь оно преобразилось в три линии того же цвета. Сиреневые, значит. Они выстроились в фигуру мм как бы объяснить
Нарисуйте, предложила Инга, протягивая Шипулину ручку и листок из блокнота.
Лицо его исказилось в ужасе, подбородок мелко задрожал. Он с опаской посмотрел на ручку и лист бумаги, как будто она протянула ему гранату с выдернутой чекой, помотал головой.
Нет, нет, пролепетал он, не смогу. Верите? Не смогу, страшно до жути ту фигуру даже вспоминать, а рисовать нет, и не просите.
Хорошо, Инга смяла листок, бросила в корзину для мусора, просто опишите.
Мужчина кашлянул, потянулся к стакану, но в последний момент отдернул руку, будто решил, что вода отравлена.
Три скрещенные посередине линии, выдавил он наконец, похоже похоже на мм
На букву «Ж»? подсказала Инга.
Точно! А откуда вы ладно, не важно. Да, почти как буква «Ж» одна линия стоит вертикально, две другие диагонально. Все три пересекаются в одной точке.
Шипулин задумался, затем достал носовой платок, протер взмокший лоб. Инга тоже молчала, ждала. Через несколько минут спросила:
Что-то еще?
Шипулин задумался, затем достал носовой платок, протер взмокший лоб. Инга тоже молчала, ждала. Через несколько минут спросила:
Что-то еще?
Да, вот вспомнил: на вершине серединной вертикальной линии некое утолщение, или круг. Или шар, не уверен но знаете, доктор, вся эта фигура вызывает у меня такой ужас, какого я никогда в своей жизни не испытывал. И еще каким-то образом во сне я понимаю, что источник моего страха не сама фигура, не только линии или полоски, а именно то утолщение на вершине серединной линии. Оттуда исходит нечто, что делает сам знак воплощением чистого ужаса, который пробирает меня до мозга костей во сне. И даже наяву! Не знаю, что со мной, не знаю умоляю, помогите, доктор!
Постарайтесь успокоиться, сказала Инга, делая записи в блокноте. Я распоряжусь, и вы получите подходящее седативное средство. Позже, после встречи с нашим психологом, вам, скорее всего, пропишут антидепрессанты. Но прежде ответьте еще на несколько вопросов.
Да-да, конечно.
Этот знак скрещенные фиолетовые полоски вам что-то напоминает?
Мужчина пожал покатыми плечами, взглянул растерянно и удивленно.
Да что вы! Нет!
Возможно, вызывает некие ассоциации, давние воспоминания? Что-то из детства?
Ни малейших. Единственное, о чем я задумываюсь в момент пробуждения, это о своем страстном желании повеситься, чтобы никогда больше этого ужаса не испытывать.
Вы совершали попытки суицида когда-либо в своей жизни?
Нет, бог миловал. Причин для этого до сих пор не возникало.
Вы принимаете или принимали когда-либо в прошлом наркотики?
Бывало, в юности травку покуривал, смущенно ответил он и тут же виновато добавил: Пару-тройку раз, не больше.
Злоупотребляете спиртным?
Не пью вообще, принципиально, твердо заявил он.
Инга одобрительно улыбнулась, сделала пометку в блокноте.
Психологические травмы? продолжала она опрос.
Жена ушла два года назад, но не сказал бы, что это была такая уж травма, в голосе Шипулина прозвучала ирония. Он закатил глаза к потолку, пытаясь припомнить все травматичные события свой жизни. Назвал еще несколько незначительных эпизодов из прошлого, но Инга не стала их даже записывать: ничего из этого не могло спровоцировать реакцию в виде подобных кошмаров. Она напрягла память, вспомнила детали истории Буковского совершенно никакого сходства.
Проблемы с сердцем? спросила Инга.
Никогда не жаловался.
Прекрасно, прокомментировала Инга, делая очередную пометку, и подытожила: Ну что ж, думаю, пока достаточно. Я предлагаю провести полномасштабное обследование вашего сна начиная прямо с сегодняшнего вечера. Этот процесс называется
Я не буду больше спать, отрезал Шипулин, и на его полном, круглом лице отразились отчаяние и испуг. Не стану!
Но вы не сможете не спать, осторожно возразила Инга.
Смогу! Я принял модафинил.
Валентин, как можно мягче сказала она, вы что, вечно собираетесь жить на модафиниле? Скоро его действие закончится, а станете принимать регулярно умрете рано или поздно от передоза и истощения. Кроме того, хочу напомнить, что в России он запрещен как наркотический и психотропный препарат, так что будьте поосторожнее с ним.
Я-не-мо-гу! произнес он по слогам, глаза его заблестели, губы задрожали. Вы просто не понимаете, этого не передать словами
Я дам вам эффективное снотворное, спокойным доверительным тоном сообщила Инга, оно подавляет фазу быстрого сна, вы не будете видеть снов вообще никаких. Пока спите, мы проведем обследование различных параметров вашего организма и прежде всего мозга в фазе медленного сна.
Шипулин задумался.
В конце концов, вы пришли к нам за помощью, продолжала она, а прежде чем лечить, мы должны разобраться в проблеме. Модафинил вас не спасет.
Мужчина хранил молчание, судорожно сцепив пальцы на животе. Наконец вздохнул, пробормотал:
Ладно, попробуем. Но обещайте, что сразу меня разбудите, если вдруг я хм мама-то моя пыталась, но безуспешно.
Инга вспомнила, что у Буковского сердце тоже было в полном порядке, но чем это закончилось? Она вздрогнула, по спине пробежали мурашки, а в душе стало тревожно. Нахлынули сомнения: правильно ли она поступает, склоняя Шипулина к полисомнографии с применением снотворного? Если нет, то какие имеются альтернативы? Никаких в эту ночь или в следующую он умрет, покончив с собой, если раньше сердце не откажет. Необходимо рискнуть, чтобы добиться хоть какого-то результата. А если вспышка, как у Буковского? Здесь, под наблюдением нескольких человек (а она оставит на дежурство всю лабораторию в полном составе!), он будет в большей безопасности, чем дома с престарелой мамой.