Квантовый мост - Фарид Джасим 10 стр.


Когда Инга вошла в комнату, пациент уже сидел в одном из кресел. Это был полный мужчина средних лет с большой залысиной на круглой, как футбольный мяч, голове. Одетый в черную кожаную куртку с заклепками на рукавах, камуфлированные брюки с огромным карманами у колен и сапоги с металлическими вставками, он сошел бы за рокера или гота, если бы не габариты. Пузатых рокеров с тройным подбородком Инга видела только в плохих комедиях. На столике перед ним стоял в гордом одиночестве початый стакан с водой.

 Добрый день! Я доктор Инга Вяземская,  представилась Инга, протягивая руку. Она попыталась вложить в голос максимум бодрости и оптимизма, хотя это совершенно не соответствовало ее нынешнему настроению.

Мужчина с усилием приподнялся в кресле и потряс протянутую руку. Рукопожатие оказалось вялым и липким, Инга с трудом подавила желание протереть свою ладонь носовым платком.

 Меня зовут Валентин Шипулин,  представился пациент фальцетом, который резко контрастировал с его грузной внешностью.  Простите, я без записи, но мне сказали, что так можно.

 Совершенно верно,  подтвердила Инга и заглянула в регистрационный листок, который получила из администраторской по пути на встречу.  Тридцать три года, врач-ветеринар, жалуетесь на кошмары.

 Все так,  кивнул он, и пухлые щеки колыхнулись,  мне посоветовали обратиться именно к вам, сказали, вы лучшая в Петербурге.

Инга зарделась и улыбнулась.

 Насчет лучшей не знаю, но пока никто не жаловался,  сказала она скромно и приготовила блокнот и ручку.  Расскажите подробнее, что за кошмары, как часто снятся и как давно начались?

Шипулин заерзал в кресле, взгляд сделался затравленным, бегающим. Инга заметила, что руки его дрожат, на лбу и лысине выступила испарина. Он вздохнул, пытаясь совладать с собой, заговорил:

 Уже дня три, как страшно, очень страшно, ничего подобного не испытывал. И не кончается, не кончается!

Инга нахмурилась, и пациент сообразил, что его сбивчивый, невнятный рассказ вряд ли поможет врачу. Кашлянул, заговорил спокойнее:

 Все началось три дня назад или, вернее, три ночи назад. Мне приснилось сиреневое облако. Просто облако, но оно по какой-то необъяснимой причине вызвало во мне дикий, просто неописуемый ужас. Я закричал. Долго кричал, но проснуться не мог. Моя мама да, знаете ли, я живу с мамой, у нас «трешка» на Бабушкина, но это неважно

Надо же, почти соседи, промелькнуло у Инги. Хотя она не могла припомнить, что видела этого грузного мужчину раньше, лицо его, да и весь внешний вид казались смутно знакомыми. Может, пересекались когда-то случайно, раз жили на одной улице, но, давно примелькавшись, Шипулин взгляда не цеплял, а обыкновения присматриваться к соседям у Инги не имелось: прожив одиннадцать лет в Швеции, где разобщенность и замкнутость норма, Инга привыкла соседей не замечать.

 мама пыталась меня разбудить,  продолжал рассказ Валентин,  но говорит, это было невозможно. Она звала меня, трясла, но я спал как убитый, однако при этом орал как резанный. Все из-за этого проклятого облака.

 Облака?  удивилась Инга.  Разве вы не сообщили совсем недавно моему коллеге про некие полоски?

 Да-да, все верно,  закивал он,  но вначале было облако. В следующую ночь оно преобразилось в три линии того же цвета. Сиреневые, значит. Они выстроились в фигуру мм как бы объяснить

 Нарисуйте,  предложила Инга, протягивая Шипулину ручку и листок из блокнота.

Лицо его исказилось в ужасе, подбородок мелко задрожал. Он с опаской посмотрел на ручку и лист бумаги, как будто она протянула ему гранату с выдернутой чекой, помотал головой.

 Нет, нет,  пролепетал он,  не смогу. Верите? Не смогу, страшно до жути ту фигуру даже вспоминать, а рисовать нет, и не просите.

 Хорошо,  Инга смяла листок, бросила в корзину для мусора,  просто опишите.

Мужчина кашлянул, потянулся к стакану, но в последний момент отдернул руку, будто решил, что вода отравлена.

 Три скрещенные посередине линии,  выдавил он наконец,  похоже похоже на мм

 На букву «Ж»?  подсказала Инга.

 Точно! А откуда вы ладно, не важно. Да, почти как буква «Ж»  одна линия стоит вертикально, две другие диагонально. Все три пересекаются в одной точке.

Шипулин задумался, затем достал носовой платок, протер взмокший лоб. Инга тоже молчала, ждала. Через несколько минут спросила:

 Что-то еще?

Шипулин задумался, затем достал носовой платок, протер взмокший лоб. Инга тоже молчала, ждала. Через несколько минут спросила:

 Что-то еще?

 Да, вот вспомнил: на вершине серединной вертикальной линии некое утолщение, или круг. Или шар, не уверен но знаете, доктор, вся эта фигура вызывает у меня такой ужас, какого я никогда в своей жизни не испытывал. И еще каким-то образом во сне я понимаю, что источник моего страха не сама фигура, не только линии или полоски, а именно то утолщение на вершине серединной линии. Оттуда исходит нечто, что делает сам знак воплощением чистого ужаса, который пробирает меня до мозга костей во сне. И даже наяву! Не знаю, что со мной, не знаю умоляю, помогите, доктор!

 Постарайтесь успокоиться,  сказала Инга, делая записи в блокноте.  Я распоряжусь, и вы получите подходящее седативное средство. Позже, после встречи с нашим психологом, вам, скорее всего, пропишут антидепрессанты. Но прежде ответьте еще на несколько вопросов.

 Да-да, конечно.

 Этот знак скрещенные фиолетовые полоски вам что-то напоминает?

Мужчина пожал покатыми плечами, взглянул растерянно и удивленно.

 Да что вы! Нет!

 Возможно, вызывает некие ассоциации, давние воспоминания? Что-то из детства?

 Ни малейших. Единственное, о чем я задумываюсь в момент пробуждения, это о своем страстном желании повеситься, чтобы никогда больше этого ужаса не испытывать.

 Вы совершали попытки суицида когда-либо в своей жизни?

 Нет, бог миловал. Причин для этого до сих пор не возникало.

 Вы принимаете или принимали когда-либо в прошлом наркотики?

 Бывало, в юности травку покуривал,  смущенно ответил он и тут же виновато добавил:  Пару-тройку раз, не больше.

 Злоупотребляете спиртным?

 Не пью вообще, принципиально,  твердо заявил он.

Инга одобрительно улыбнулась, сделала пометку в блокноте.

 Психологические травмы?  продолжала она опрос.

 Жена ушла два года назад, но не сказал бы, что это была такая уж травма,  в голосе Шипулина прозвучала ирония. Он закатил глаза к потолку, пытаясь припомнить все травматичные события свой жизни. Назвал еще несколько незначительных эпизодов из прошлого, но Инга не стала их даже записывать: ничего из этого не могло спровоцировать реакцию в виде подобных кошмаров. Она напрягла память, вспомнила детали истории Буковского совершенно никакого сходства.

 Проблемы с сердцем?  спросила Инга.

 Никогда не жаловался.

 Прекрасно,  прокомментировала Инга, делая очередную пометку, и подытожила:  Ну что ж, думаю, пока достаточно. Я предлагаю провести полномасштабное обследование вашего сна начиная прямо с сегодняшнего вечера. Этот процесс называется

 Я не буду больше спать,  отрезал Шипулин, и на его полном, круглом лице отразились отчаяние и испуг.  Не стану!

 Но вы не сможете не спать,  осторожно возразила Инга.

 Смогу! Я принял модафинил.

 Валентин,  как можно мягче сказала она,  вы что, вечно собираетесь жить на модафиниле? Скоро его действие закончится, а станете принимать регулярно умрете рано или поздно от передоза и истощения. Кроме того, хочу напомнить, что в России он запрещен как наркотический и психотропный препарат, так что будьте поосторожнее с ним.

 Я-не-мо-гу!  произнес он по слогам, глаза его заблестели, губы задрожали.  Вы просто не понимаете, этого не передать словами

 Я дам вам эффективное снотворное,  спокойным доверительным тоном сообщила Инга,  оно подавляет фазу быстрого сна, вы не будете видеть снов вообще никаких. Пока спите, мы проведем обследование различных параметров вашего организма и прежде всего мозга в фазе медленного сна.

Шипулин задумался.

 В конце концов, вы пришли к нам за помощью,  продолжала она,  а прежде чем лечить, мы должны разобраться в проблеме. Модафинил вас не спасет.

Мужчина хранил молчание, судорожно сцепив пальцы на животе. Наконец вздохнул, пробормотал:

 Ладно, попробуем. Но обещайте, что сразу меня разбудите, если вдруг я хм мама-то моя пыталась, но безуспешно.

Инга вспомнила, что у Буковского сердце тоже было в полном порядке, но чем это закончилось? Она вздрогнула, по спине пробежали мурашки, а в душе стало тревожно. Нахлынули сомнения: правильно ли она поступает, склоняя Шипулина к полисомнографии с применением снотворного? Если нет, то какие имеются альтернативы? Никаких в эту ночь или в следующую он умрет, покончив с собой, если раньше сердце не откажет. Необходимо рискнуть, чтобы добиться хоть какого-то результата. А если вспышка, как у Буковского? Здесь, под наблюдением нескольких человек (а она оставит на дежурство всю лабораторию в полном составе!), он будет в большей безопасности, чем дома с престарелой мамой.

Назад Дальше