Бриллианты шталмейстера - Иван Погонин 5 стр.

 А как можно скрыть от досмотра игральные карты?

Фон Лазен откинулся на спинку стула:

 И много карт скрыли от досмотра?

 По крайней мере 500 дюжин.

Таможенник осматривал изъятое на Наличной имущество с полчаса. На книжки и карты он едва взглянул, потратив большую часть времени на досмотр тары.

Наконец Лазен выпрямился и поставил керосиновую лампу, которой подсвечивал, на стул:

 Ящики иностранного производства. Доски слишком хорошие, у нас из таких мебель делают. И вот видите,  таможенник опять взял в руки лампу и посветил на угол одного из ящиков,  видите, следы от гвоздей, вот, вот и вот, по всему периметру. Ящик был с амбалажем.

 С чем, простите?  спросил Кунцевич.

 Для предохранения от повреждений во время транспортировки деревянные ящики обкладывают соломой и обшивают холстом. Кстати, в амбалаже очень часто прячут контрабанду. Очевидно, что Гранде получает какие-то книги из-за границы. Я завтра посмотрю документы. Вы часиков в восемь ко мне не заглянете?

Кунцевич отправился к Лазену, прихватив бутылку шустовского коньяка. Гуго Вильгельмович распорядился накрыть на стол. За сутки он узнал многое, поэтому беседовали сыщик и таможенник долго.

 Гранде договорился со всеми ведущими российскими университетами и поставляет им новинки изданной за границей специальной литературы как книги, так и периодику,  докладывал фон Лазен.  За навигацию он несколько раз получает ящики книг. Доставляет их всегда шхуна «Элен», приписанная к марсельскому порту. Коносаменты они присылают заранее, по почте. Я сверился по книгам, очередные коносаменты уже у нас лежат, в том числе и на книги господина Гранде. Шхуна должна быть у нас не позже 10 июня. Я ее встречу. Вопрос такой: где будем задерживать контрабандиров, непосредственно в пакгаузе или дадим подводе выехать из порта?

 А есть разница?

 Конечно! Если мы их задержим на таможне, то вознаграждение получим быстрее, да и сразу все я думаю, что шкипер, опасаясь ареста судна, ерепениться не будет, вину признает, тогда дело в суд не пойдет, решится властью моего начальства. Если же они будут задержаны после выхода ящиков из пакгауза, то для получения денег придется дождаться приговора суда, да и приказчик может всю вину на себя взять, а с него мы деньги долго будем получать, скорее всего всю оставшуюся жизнь.

 Какие деньги?  недоуменно спросил Мечислав Николаевич.  Вы о чем?

 За каждую обнаруженную дюжину контрабандных колод с виновного взыскивается 15 рублей штрафа в пользу открывателя, если это простой обыватель, и треть от этой суммы, если открывший контрабанду чин полиции или таможенного ведомства.

 Ого! Да, за такие деньги можно и постараться. Хорошо бы, конечно, Гранде привлечь, но я боюсь, что с ним мне разобраться не дадут. Давайте так: карты изымем в пакгаузе, но тогда, когда ящики погрузят на подводу. Потом вы займетесь шкипером, а я приказчиком. Вы, как контрабанду обнаружите, телефонируйте в сыскную и просите прислать кого-нибудь на подмогу. Это мой район, поэтому я и приеду. Мне важно, чтобы все думали, что контрабандиры обнаружены случайно, без моего участия.

 Договорились.

Шкипер и правда не стал ерепениться, он признал вину и сразу же выплатил весь причитавшийся с него штраф.

А вот приказчик упирался. Знать, мол, ничего не знаю, ведать не ведаю. Забрал на таможне ящики и хотел везти в магазин, его дело, чтобы количество ящиков совпадало с бумагами, а что в них не его забота. Гранде же заявил, что его коммерция настолько обширна, что вникать в каждую сделку он не может. Есть договора, накладные, бухгалтерия проверяйте, сверяйте, у него все чисто и проверок он не боится. Через полчаса после начала беседы с книготорговцем Кунцевича вызвал Чулицкий и приказал не мучить честных обывателей. Гранде пришлось отпустить с извинениями.

Через три недели Лазен получил вознаграждение и сразу же привез Кунцевичу половину. Вечером, разложив девять радужных бумажек[3] на рабочем столе, Мечислав Николаевич предался приятным мыслям: «Через неделю отпуск, загранпаспорт в кармане. А может, и правда в Париж податься? Возьму с собой свою беззаконницу, погуляем с ней по Champs Élysées, на башню залезем. Впрочем, в Париж со своей дамой это все равно что в Тулу со своим самоваром. Совру, что в командировку поехал».

Но врать почти не пришлось.

Глава 4

Но врать почти не пришлось.

Глава 4

Прежде чем отправиться в дорогу, необходимо составить себе подробный путевой маршрут. Нужно согласовать время отхода и прохода поездов таким образом, чтобы не приходилось ждать подолгу на промежуточных станциях. Для этой цели можно рекомендовать расписание ж. д. движения Европы, под названием «Livret Chaix, guide officiel partie étrangère», которое выходит ежемесячно (цена 2 фр., около рубля) и которое можно получить в СПб. в книжном магазине Вольфа, в Гостином дворе и Мелье, у Полицейского моста. При помощи этой книжки можно легко и точно выработать маршрут по всей Европе и вычислить стоимость проезда. Здесь, к слову, можно посоветовать туристу брать с собою по возможности меньше багажа, ограничиваясь лишь самым необходимым. Возить с собою подушку и постельное белье, как это принято у нас, безусловно лишнее.

28 июня, перед Петровым днем, вечерних занятий не было, и Мечислав Николаевич собирался уйти со службы пораньше постоянно жившая на даче сожительница надавала множество поручений, для выполнения которых надо было бегом обежать с десяток лавок и магазинов. Они снимали дачу в Новой деревне. Средства позволяли поселиться в более престижном месте, но забираться далеко от города не давала возможности служба. А тут, хоть и с «протекцией» и «продуванцией», зато всего час на конке и только одна пересадка. Да и до любимой Лизой «Аркадии» рукой подать.

Мечислав Николаевич отщелкнул крышку и посмотрел на часы. «Половина третьего. Я думаю, Михаил Фролович не обидится, если я на полчасика меньше сегодня послужу Отечеству. Впрочем, чтобы обидеться, ему про это сначала узнать надобно, а я ему ничего говорить не буду. Уйду по-английски». Коллежский секретарь захлопнул крышку и открыл дверь. На пороге стоял начальник. «Мысли читает»,  чиновник для поручений аж отпрянул.

 Далеко ли собрались?

 К вам, Михаил Фролович, доложить по делу Чунова.

 Потом, потом. Вас просила срочно явиться к ней мадам Давыдова.

 Давыдова?  Кунцевич старался припомнить, что это за мадам.

 Софья Порфирьевна, супруга его превосходительства шталмейстера Давыдова.

 Ааа! А зачем я ей понадобился?

 Хочет, чтобы вы занялись розысками ее сына.

 Он что, пропал?

 Пропал.

Ее превосходительство временно проживала в квартире члена совета министра народного просвещения Аркадия Евгеньевича Пфовиуса близкого друга семьи.

Радушный хозяин предоставил в полное распоряжение Софьи Порфирьевны две прекрасно меблированные комнаты спальню и будуар своей супруги, которая в это время отдыхала на одном из заграничных курортов. Однако принимала коллежского секретаря ее превосходительство в гостиной.

Это была сорокалетняя молодящаяся дама, с еще явно выраженными следами былой красоты.

Войдя, Мечислав Николаевич поклонился и получил разрешение присесть рядом.

Изучали его физиономию довольно долго. Наконец ее превосходительство изволили заговорить:

 Так это вы установили, что к краже моих драгоценностей причастен Илья?

 Мадам, все улики говорят

 Ах, не оправдывайтесь. Я прекрасно знаю, на что способен мой сынуля, поэтому ваше открытие меня не поразило. Узнав о краже, я немедленно выехала во Францию, но сына нигде не нашла. Очевидно, что он от меня скрывается. Вы должны отыскать сына и мои бриллианты, если, конечно, он еще не успел их прокутить. Вы сможете это сделать?

 Я постараюсь, ваше превосходительство

 Это не ответ. Вы должны не постараться найти, а именно найти и того, и другое. Когда вы сможете отправиться?

 Ээээ. Надобно получить разрешение начальства

 Считайте, что вы его получили.

 И я не при деньгах, мадам.

 Сколько вам нужно?

Мечислав Николаевич пожал плечами:

 Я не знаю, я в Париже никогда не бывал.

Давыдова начала считать:

 Дорога обойдется рублей в двести в оба конца, пять франков в день на гостиницу, еще столько же на провизию, итого десять франков Сколько времени вам понадобится?

Кунцевич только пожал плечами.

 Возьмем три недели, двести десять франков, или,  барыня замялась,  а, пусть будет двести пятьдесят, то есть сто рублей для ровного счета. Итого триста рублей.