Кроме того, я сомневался, что они мне помогут в борьбе с блеммией.
Я не имел дела с этими существами со времен Юлия Цезаря, и с радостью не встречался бы с ними еще две тысячи лет.
Что может сделать бог поэзии и музыки существу, уши которого зажаты под мышками? К тому же блеммии не боятся и не уважают лучников. Эти толстокожие крепыши предпочитают рукопашный бой. Большинство болезней их не берет, а значит, они никогда не просили моей врачебной помощи и не страшились моих чумных стрел. И хуже всего то, что у них нет ни чувства юмора, ни воображения. Будущее их не интересует, а значит, оракулы и пророчества им ни к чему.
Короче говоря, невозможно даже создать существ, менее близких по духу такому привлекательному и наделенному многими талантами богу, как я. (И уж поверьте мне, Арес пытался. Помните гессенских наемников, которых он состряпал в восемнадцатом веке? Брр! Мы с Джорджем Вашингтоном с ними намучились.)
Лео, сказал я, активируй дракона.
Но я только что запустил энергосберегающий режим!
Быстро!
Лео потыкал в кнопки на чемодане. Ничего не произошло.
Я же говорил, чувак. Даже когда Фестус не сломан, если он уснул, его очень трудно разбудить.
«Отлично!» подумал я. Калипсо склонилась над сломанной рукой, бормоча минойские ругательства. Лео, раздетый до белья, дрожал от холода. А я ну, я был Лестером. И в довершение всего, вместо того чтобы устрашить наших врагов огромным огнедышащим автоматоном, мы должны были дать им отпор с помощью почти неподъемного железного чемодана.
Я повернулся к блеммии.
УБИРАЙСЯ, мерзкая Нанетт! Я постарался изобразить свой прежний голос разгневанного бога. Только попробуй еще раз поднять руку на мою божественную персону и я тебя УНИЧТОЖУ!
Когда я был богом, такой угрозы было достаточно, чтобы целые армии обмочили свои камуфляжные штаны. Нанетт же только моргнула карими коровьими глазами.
А ну не шуми, проговорила она. Движения ее гротескных губ завораживали. Будто хирургический разрез используют как марионетку. И вообще, дорогуша, теперь ты больше не бог.
И почему мне все постоянно об этом напоминают?!
К нам приближалось все больше местных. Двое полицейских сбежали со ступеней Капитолия. На углу Сенат-авеню трое уборщиков бросили мусоровоз и ковыляли в нашем направлении, размахивая большими железными мусорными баками. С другой стороны полдюжины мужчин в деловых костюмах пересекали лужайку Капитолия.
Лео выругался:
А что, в этом городе все металлисты? Я не о музыкантах или рабочих.
Не волнуйся, милый, сказала Нанетт. Сдавайтесь, и нам не придется серьезно вас калечить. Это дело императора!
Несмотря на сломанную руку, Калипсо сдаваться явно не собиралась. С громким воплем она снова бросилась на Нанетт, в этот раз намереваясь поразить ударом карате гигантский нос блеммии.
Не надо! вырвалось у меня, но было поздно.
Как я уже сказал, блеммии крепкие создания. Их трудно ранить, а убить еще труднее. Когда нога Калипсо достигла цели, ее лодыжка, неприятно хрустнув, изогнулась, и она упала, задыхаясь от боли.
Кэл! Лео кинулся к ней, по пути бросив Нанетт: Пошла прочь, грудомордая!
Следи за языком, дорогуша, пожурила его та. А теперь, боюсь, мне придется на вас напасть.
Она подняла ногу в лакированной туфельке, но Лео оказался быстрее. Он создал огненный шар и метнул его словно бейсбольный мячик, целясь точно между глазищ, таращившихся на нас с груди Нанетт. Пламя объяло блеммию, подожгло ее брови и платье в цветочек.
Нанетт закричала, споткнулась, а Лео завопил:
Аполлон, помоги!
Я понял, что стою, замерев от изумления, что было бы простительно, если бы я наблюдал за разворачивающейся сценой со своего трона на Олимпе. Увы, я был весьма себе внизу, застрял в окопах с низшими существами. Я помог поднять Калипсо на ноги (по крайней мере, на одну ногу), мы закинули ее руки к себе на плечи (все это под дикие вопли Калипсо, потому что я случайно задел ее сломанную руку) и захромали прочь.
Пройдя тридцать футов по лужайке, Лео вдруг остановился:
Я забыл Фестуса!
Оставь его!
Что?!
Мы не сможем тащить и его, и Калипсо! Вернемся позже. Может быть, блеммии не обратят на него внимания.
А если они сообразят, как его открыть? волновался Лео. Если они его тронут
Ааааррррр! Позади нас Нанетт сорвала с себя обрывки горящего платья. Ниже пояса ее тело было покрыто лохматой светлой шерстью, как у сатиров. Несмотря на тлеющие брови, ее лицо, похоже, не пострадало. Блеммия выплюнула пепел и уставилась на нас. Это было некрасиво! ВЗЯТЬ ИХ!
А если они сообразят, как его открыть? волновался Лео. Если они его тронут
Ааааррррр! Позади нас Нанетт сорвала с себя обрывки горящего платья. Ниже пояса ее тело было покрыто лохматой светлой шерстью, как у сатиров. Несмотря на тлеющие брови, ее лицо, похоже, не пострадало. Блеммия выплюнула пепел и уставилась на нас. Это было некрасиво! ВЗЯТЬ ИХ!
Бизнесмены наступали нам на пятки, лишая нас всякой надежды на то, что мы сможем не попасть к ним в руки и вернуться за Фестусом.
Нам как героям оставался только один выход и мы побежали.
Настолько неуклюжим я не чувствовал себя со времени нашей с Мэг Маккаффри смертельной гонки трехногих в Лагере полукровок. Калипсо пыталась помочь, подпрыгивая, словно пого-стик, между Лео и мной, но стоило ей задеть больную ногу или руку, как она взвизгивала и оседала на нас.
П-простите, ребята, бормотала она, обливаясь потом. Похоже, рукопашный бой это не мое.
И не мое, признался я. Может, Лео сможет задержать их ненадолго
Эй, а что сразу я? проворчал Лео. Я просто техник подумаешь, могу разок-другой метнуть огненный шар. Наш боец застрял вон там в режиме чемодана.
Хромаем быстрее? предложил я.
До улицы мы добрались живыми только потому, что блеммии двигались очень медленно. Думаю, и я был бы медлительным, если бы мне приходилось удерживать фальшивую металлическую голову у себя э-э на голове. Хотя даже без маскировки проворность блеммий явно уступала их силе. У них были большие проблемы с восприятием глубины, так что передвигались они с чрезмерной осторожностью, будто под ногами у них была не земля, а многослойная голограмма. Если бы нам только удалось обхромать их!..
Доброе утро! Нас догнал полицейский с пистолетом в руках. Стойте, или я буду стрелять! Спасибо!
Лео, достав из своего пояса закупоренную стеклянную бутылку, бросил ее под ноги полицейскому, и вокруг того тут же взметнулись языки зеленого пламени. Полицейский выронил пистолет и начал срывать с себя горящую форму, под которой оказалось лицо с лохматыми бровями на груди и брюшной бородкой, которую уже пора было побрить.
Уф! выдохнул Лео. Слава богам, это все-таки блеммия! У меня была только одна бутылка с греческим огнем, ребята. А если я буду и дальше кидаться огненными шарами, то скоро отключусь, так что
нужно найти укрытие, закончила Калипсо.
Разумный совет, но, похоже, с укрытиями в Индиане было туго. Улицы широкие и прямые, ландшафт плоский, пешеходов мало, а обзор великолепный.
Мы свернули на Саут-Кэпитол-авеню. Я оглянулся и увидел, что нас нагоняет целая толпа улыбающихся местных с фальшивыми головами. Один из них, строитель, остановился, оторвал бампер пикапа «Форд» и, закинув новую хромированную дубинку на плечо, вернулся в строй.
Тем временем обычные смертные по крайней мере те, кто вроде бы не стремился убить нас, шли мимо по своим делам, звонили по телефону, стояли на светофорах, попивали кофе в кафе и совершенно нас не замечали. На углу закутанный в толстое покрывало нищий, сидя на ящике из-под молока, попросил у меня мелочи со сдачи. Я едва сдержался, чтобы не ответить, что сдачи ему скоро дадут наши вооруженные преследователи.
Сердце у меня колотилось. Коленки дрожали. Смертное тело это ужасно. Мне приходилось терпеть столько неудобств: страх, холод, тошнота, желание заскулить «Не убивайте меня, пожалуйста!». Если бы не лодыжка Калипсо, мы бежали бы быстрее, но просто взять и бросить волшебницу было нельзя. Не то чтобы я испытывал особенную симпатию к Калипсо, не подумайте, но я уже заставил Лео бросить дракона и больше искушать судьбу не хотел.
Туда! воскликнула волшебница и указала подбородком на переулок за отелем, напоминающий служебный проезд.
Я вздрогнул, вспомнив первый день в Нью-Йорке, который я провел в облике Лестера Пападопулоса.
А вдруг там тупик? В последний раз, когда я был в тупике, ничего хорошего не произошло.
Нужно попробовать, сказал Лео. Может, нам удастся спрятаться там или не знаю.
«Или не знаю» так себе запасной план, но ничего лучшего я предложить не мог.
Хорошая новость: это был не тупик. Я ясно видел выход в конце квартала. Плохая новость: двери к погрузочным площадкам отеля были закрыты, так что нырнуть туда мы не могли вдоль противоположной стены проезда стояли мусорные баки. Ох эти мусорные баки! Ненавижу!