Старшина, почему гражданин обратился именно к вам?
Так я служу во взводе управления, работаю на ПУАЗО.
ПУАЗО это прибор управления артиллерийским зенитным огнём. Проще говоря вычислитель для управления стрельбой. Однако тот, кто хотел приобрести радиолампу, ошибся. В Красной армии применялись приборы ПУАЗО-3, фактически баллистические вычислители электромеханического типа. То есть на основе точной механики. В прибор вводились данные о цели дальность до неё, азимут, высота, скорость и он выдавал угол упреждения, азимут, время горения дистанционной трубки. Приборы на основе электроники, на радиолампах, усилителях и прочих деталях в средине войны были в Германии и Англии.
Ошибся агент, возможно радист. Для агента, работающего во вражеском тылу, радиосвязь важнейшее дело. Если разведчик раздобыл ценные сведения, а передать их командованию не может, грош цена в базарный день таким сведениям. Устареют быстро, и весь нелёгкий труд пойдёт насмарку. Для агентов абвера выпускались радиостанции в основном двумя фирмами «Телефункен» и «Роде и Шварц». Наиболее распространены были SE-88/5 «Телефункена». Радиостанция умещалась в чемодане средних размеров, состояла из двух одинаковых по размеру блоков приёмника и передатчика, кроме того блок батарей, каждая по 3 вольта, наушники, микрофон, телеграфный ключ для работы азбукой Морзе и двух антенн, отдельно для приёма и передачи. Мощность передатчика составляла 15 вт, а масса 10 килограммов. Работала радиостанция в модуляции АМ, на частотах от 6,5 до 16 мГц, дальность связи до 200400 километров. Русские разведчики использовали коротковолновые станции, но качество связи таких станций сильно зависело от состояния атмосферы. Самая распространённая и любимая была «Север», выпускаемая в Ленинграде с 1941 года. Но уже в 1942 году их выпускали по две тысячи штук ежемесячно. Имела три радиолампы, в отличие от пяти на «Телефункене». Весила 14 килограммов, дальность связи при благоприятных условиях была до 400 километров. Для введения противника в заблуждение все таблички на рации писались на английском. И немцы до конца войны не знали, что эти рации выпускались в осаждённом городе. Кроме «Севера» выпускались ещё «Белка», «Набла», «Марс», «Тюмень», РПО, РБМ. Но именно «Севером» пользовались радист Рихарда Зорге Макс Клаузен, Урсула Гамбургер (группа «Доня»). У всех наших радиостанций было одно слабое место батареи. Тяжёлые, объёмные, а хватало их на 2535 часов работы, затем требовались новые.
Радистами старались брать в зафронтовые разведгруппы женщин, они меньше привлекали внимание спецслужб. Что наши НКВД, милиция, военная контрразведка, что немецкие гестапо, полиция, с подозрением смотрели на молодых и здоровых мужчин. Почему не в армии? У женщин и скорость передачи азбукой Морзе выше. У мужчин она была 100120 знаков в минуту, у женщин до 180.
Как правило, все тексты сообщений писались в виде пятизначных цифровых комбинаций. Для шифрования и дешифровки использовались одноразовые шифровальные блокноты или книги.
Агент, разыскивающий радиолампу, явно в затруднительном положении. Если по количеству штырьков на лампе ещё можно найти аналог, то по выполняемым функциям надо точно знать аналоги.
Все эти детали ему разъяснили в радиоотделе контрразведки.
После некоторых раздумий Андрей решил организовать «охоту на живца». В радиоотделе выпросил негодные радиолампы. Такие применялись как раз в передатчиках. Но те, что ему дали, были дефектные. То есть при подаче напряжения с умформера светились, но не генерировали сигнал.
Пришлось обратиться за помощью к Никифорову. Нужен был человек штатский, желательно в возрасте, не вызывающий подозрения. Такой у лейтенанта нашёлся, из осведомителей.
Зачем он тебе? поинтересовался Виктор.
Пусть на базаре постоит с радиолампами.
Будет выглядеть, как ловушка. Надо тогда и другие детали дать конденсаторы, сопротивления. Да и не перспективно.
Почему?
Милиция тут же сцапает или НКВД.
Андрей думал недолго.
Милицию на себя беру, перехвачу.
Всё продумал?
Вроде.
Нет. Ты должен сам в цивильном где-то недалеко быть, в пределах прямой видимости. Мой человек должен знак подать, если кто-либо конкретно лампами заинтересуется.
Потом схватить?
Ни в коем случае! Что ты ему предъявишь? Поинтересовался радиодеталькой? За это наказания не предусмотрено. И даже если ты обыщешь у него дом, ничего предосудительного не обнаружишь.
Тогда подскажи.
Следить ты за ним должен, причём так, чтобы он тебя не просёк. Доведи до дома, узнай адрес. Ненавязчиво выведай у соседей кто таков? Из местных или пришлый, фамилия, родня и всё такое.
А если милиционером переодеться и зайти, скажем, с паспортной проверкой.
Можно. Но а если он в лицо участкового знает?
Паспортные проверки проводились регулярно. В случае появления незнакомого жильца квартальный либо домком, если дом многоквартирный, обязаны были сообщить в милицию. Проживание без прописки каралось по закону. Прописка средство контроля за гражданами.
За пару дней Андрей утряс все вопросы и детали. С утра третьего дня на рынок с фанерным потёртым ящиком вышел человек Никифорова. Встал в ряд с теми, кто продавал самое разное бусы, картины, пальто, детские вещи. Всё поношенное, но ещё годное.
Старались выменять на съестное, либо на эквивалент в денежном выражении. Сам Андрей устроился за газетным киоском. Место это укромное показал сержант милиции, на чьей территории был рынок.
Ты мужика с радиодеталями не трогай, ещё раз напомнил Андрей.
Да помню я. Стрельбы-то не будет? Мне происшествия на вверенной территории не нужны.
Не должно.
День прошёл, второй. К Ветрову подходили мужчины, поглядывали, покупали кто конденсатор, кто катушку проводов. И только на четвёртый день Ветров сигнал подал сдвинул на затылок кепку. Напротив него стоял мужчина лет тридцати, в гражданской рубашке, солдатских галифе и кирзачах. По причине почти полного отсутствия в магазинах одежды, многие демобилизованные по ранению ходили в армейском обмундировании, только сняв погоны и петлицы. О чём-то поговорили, покупатель отдал деньги, получил деталь, пошёл с рынка. Андрей за ним. Народу много, потому приблизился, боясь потерять из виду. Мужчина прихрамывал на левую ногу, всем со стороны понятно бывший солдат, комиссован по ранению и никаких вопросов почему в тылу отъедается, когда другие кровь проливают. Чем дальше от рынка, тем меньше народа на улицах. Андрей отстал от «объекта» уже на полквартала. Сначала показалось не проверяется мужчина, однако при повороте за угол таки бросил взгляд назад. Э, не так прост инвалид. Осторожен, проверяется умело. Было как-то пару занятий с Никифоровым учил слежке, ценные советы давал, провёл практические занятия. Опростоволосился тогда Андрей. Виктор играл роль «объекта», Андрей его «пас». Как ему тогда показалось удачно. Виктор за угол повернул, Андрей за ним, боясь упустить. Сам свернул в переулок и нос к носу столкнулся с Виктором.
Ошибочка, ты убит! Причём «объект» даже стрелять не будет, дистанция мала, зачем шуметь. Ножом снимет по-тихому.
И объяснил, как следует поступить. А ещё делал финты, какие может выкинуть настоящий враг. Неожиданно разворачивался на сто восемьдесят градусов и шёл навстречу. Да ещё замечания делал.
Человек спиной чувствует взгляд. Ты мне уже дырку на кителе глазами прожёг. Не смотри на «объект». Общий взгляд на улицу, ведёшь подозреваемого боковым зрением.
Андрей перешёл на другую сторону улицы, пересёк, голову налево повернул. «Объект» как раз в калитку заходил. Дом небольшой, частный, сложенный из бывших в употреблении железнодорожных шпал. Вида непрезентабельного, хорошо держит тепло, но в летнюю жару запах креозота сильный. Обычно такие домики строили железнодорожники. Из одного из домов вышел старичок, поковылял, опираясь на палочку, к перекрёстку, как раз к Андрею.
Доброго здоровьичка, поздоровался Андрей.
Уважишь человека, и он к тебе благосклонно отнесётся.
Добрый день!
Старичок подслеповато прищурился, пытаясь вспомнить, кто перед ним.
Ты из какого дома будешь?
Я не здесь живу. Проездом после госпиталя. Товарища по роте ищу. Вроде в этих домах. Улица-то Полевая?
Андрей успел посмотреть на углу улиц название на жестяной табличке.
Полевая, кивнул старичок. А как фамилия сослуживца?
Васильев, соврал Андрей.
Старичок задумался, потом выдал:
Не проживают у нас такие.
Он ещё на левую ногу после ранения прихрамывает, брюнет лет тридцати.
Так бы сразу и сказал. Фёдор это Козлитин. Четыре месяца, как с фронта вернулся. Инвалид и даже медаль есть. Он в семьдесят четвёртом доме живёт.
Спасибо, вы меня здорово выручили.
Старичок ушёл, а Андрей отправился в паспортный стол. Вход преградил милиционер.