Я не шучу, Харри. Просмотр телевизора придает уверенности в себе. Когда ты видишь, какие дураки в основном маячат на экране, то начинаешь чувствовать себя умным. А ученые выяснили, что люди, чувствующие себя умными, живут лучше, чем те, которые считают себя дураками.
Такой логике Харри было нечего противопоставить, но Эндрю на всякий случай назвал ему бар на Бридж-роуд, владельцу которого можно передать привет от Эндрю.
Вряд ли он тебе чем-нибудь поможет, но хотя бы нальет колы за полцены, сказал Эндрю с довольной улыбкой.
Харри сошел возле здания Городского совета и поспешил к Пирмонту. Кругом стояли высокие дома, сновали горожане. И никто ничего не рассказывал ему об Ингер Холтер. Возле рыбного рынка он зашел в кафе и заказал рогалик с семгой и каперсами. Из окна открывался вид на мост через Блэкуотл-Бей и на Глиб на другой стороне бухты. На открытом месте начинали возводить сцену, из плакатов Харри понял, что это подготовка ко Дню Австралии, намеченному на следующее воскресенье. Харри попросил официанта принести кофе и принялся воевать с «Сидней морнинг геральд», газетой, в которую можно завернуть кита, а листать ее просто мука, особенно если смотреть картинки. Но до захода солнца оставался еще час, а Харри хотелось выяснить, какие твари вылезают из Глиба с приходом темноты.
Владелец бара «Крикет» оказался к тому же гордым владельцем костюма, который носил национальный герой Ник Эмброуз, когда в начале восьмидесятых Австралия в трех отборочных матчах подряд разбила Англию в крикет.
Костюм висел в рамке за стеклом прямо над «одноруким бандитом». На другой стене красовались две биты и шар с матча 1978 года, когда после долгой борьбы Австралия наконец победила Пакистан. После того как кто-то умыкнул столбики от калиток с матча в Южной Африке, которые висели прямо над входной дверью, владелец решил прикручивать свои сокровища, так что один посетитель вдребезги разбил легендарный наколенник Вилларда Стонтона, не сумев отодрать его от стены.
Когда Харри вошел в бар и увидел коллекцию сокровищ и сборище поклонников крикета, из которых, видимо, состояла здешняя клиентура, он сразу же пересмотрел свое отношение к крикету как к игре снобов. Гости были явно не только что из парикмахерской, как и стоящий за стойкой Барроуз.
Evening[45], словно точильным камнем по косе лязгнул он.
Tonic, no gin[46]. Харри выложил десять долларов и попросил оставить сдачу себе.
Для чаевых многовато, а для взятки маловато. Барроуз помахал купюрой. Полицейский?
Так заметно? спросил Харри озадаченно.
Да, хотя говоришь ты как турист.
Барроуз положил перед ним сдачу и отвернулся.
Я друг Эндрю Кенсингтона, сказал Харри.
Барроуз мгновенно повернулся и быстренько сгреб сдачу.
Что ж ты сразу не сказал? пробормотал он.
Барроуз не смог припомнить, слышал ли он что-нибудь об Ингер Холтер. Харри это и так было известно выяснил уже после разговора с Эндрю. Но, как говорил его старый учитель Симонсен по прозвищу Прострел из полиции Осло, «лучше спрашивать сразу и много».
Харри оглядел помещение:
Что у вас тут бывает?
Гриль на шпажках и греческий салат, ответил Барроуз. Блюдо дня, семь долларов.
Простите, неточно выразился, поправился Харри. Я имел в виду: что за люди здесь бывают? Что за посетители?
Уровень ниже среднего, невесело улыбнулся Барроуз, и эта улыбка лучше, чем что-либо еще, сказала о том, во что превратилась мечта о собственном баре.
А там сидят завсегдатаи? Харри кивнул на пятерых парней, попивающих пиво в темном углу.
Да, конечно. Здесь в основном завсегдатаи. От особого наплыва туристов мы не страдаем.
Вы не против, если я задам вашим гостям пару вопросов? спросил Харри.
Барроуз замялся:
Эти ребята не из примерных маменькиных сынков. Не знаю, как они зарабатывают себе на пиво, и спрашивать не собираюсь. Но с девяти до четырех они не работают, скажем так.
Но ведь им тоже не нравится, когда поблизости насилуют и душат девушек? Даже если они сами не всегда блюдут закон. Разве такие преступления не отпугивают народ и не вредят делам, чем бы вы ни торговали?
Барроуз начал нервно протирать стакан.
На твоем месте я бы все-таки поостерегся.
Харри кивнул и медленно пошел к столику в углу, чтобы его успели разглядеть. Один из парней встал и скрестил руки, так что на мускулистом предплечье стала видна татуировка.
Харри кивнул и медленно пошел к столику в углу, чтобы его успели разглядеть. Один из парней встал и скрестил руки, так что на мускулистом предплечье стала видна татуировка.
Столик занят, blondie[47]. Голос был хриплым, словно ветер гудел в трубе.
У меня есть вопрос начал Харри, но парень покачал головой. Только один. Кто-нибудь знает этого человека, Эванса Уайта?
Харри достал фотографию.
До этого те двое, кто сидел к нему лицом, едва окинули его безразличным, даже беззлобным взглядом. Но когда прозвучала фамилия Уайта, в их глазах загорелся интерес. Харри заметил, что заерзали и те двое, что сидели к нему спиной.
Никогда о нем не слышал, ответил хриплый. У нас тут личный разговор, мистер. Всего хорошего.
Думаю, не насчет веществ, запрещенных австралийскими законами? осведомился Харри.
Долгая пауза. Опасная тактика. На голую провокацию идет только тот, у кого есть либо надежная поддержка, либо пути к отступлению. У Харри не было ни того ни другого. Просто он подумал, что пора уже действовать.
Один затылок стал подниматься. Выше и выше. Он почти уперся в потолок, потом верзила повернулся к Харри лицом рябым и страшным. Прямые усы, свисающие с уголков рта, подчеркивали восточный облик громилы.
Чингисхан! Рад тебя видеть! Я-то думал, ты умер! выпалил Харри и протянул руку.
«Хан» открыл рот:
Ты кто?
Его бас прозвучал предсмертным хрипом любая группа, выступающая в стиле death metal, продала бы душу за такого вокалиста.
Я полицейский и не думаю
Ай-ди, бросил «хан» откуда-то из-под потолка.
Pardon?
The badge[48].
Харри понял, что ситуация требует от него не просто пластиковой карточки с фотографией из полиции Осло.
Тебе говорили, что голос у тебя, как у мертвеца или у вокалиста «Сепультуры», как его там?..
Харри приложил палец к подбородку и сделал вид, будто пытается вспомнить. Хриплый уже вышел из-за стола. Харри ткнул в него пальцем:
А ты, часом, не Род Стюарт? Так вы тут сидите и обдумываете «Live Aid II», и
Кулак угодил ему прямо в зубы. Харри покачнулся, но устоял на ногах и поднес руку ко рту.
Я так понимаю, вы не верите, что у меня как у комика большое будущее? спросил Харри, глядя на пальцы. Кровь, слюна и еще что-то мягкое, белое, может, пульпа? Разве пульпа не красная? Ну, пульпа мягкая внутренность зуба, знаете? спросил он «Рода», показывая ему ладонь.
«Род» скептически посмотрел на Харри, потом наклонился и внимательно изучил белые осколки.
Это зубная кость, которая под эмалью, сказал он. Мой старик дантист, объяснил он остальным. Потом на шаг отступил и ударил еще раз.
На мгновение у Харри потемнело в глазах, но, когда просветлело, он обнаружил, что по-прежнему стоит на ногах.
Посмотри-ка, нет ли теперь пульпы? поинтересовался «Род».
Харри знал, что поступает глупо; жизненный опыт вкупе со здравым смыслом тоже считали, что это глупо; работающая еще челюсть могла подтвердить, что даже очень глупо, но вот правая рука посчитала, что это великолепная идея, а в тот момент решение было за ней. Она двинула «Рода» по подбородку, Харри услышал клацанье зубов и увидел, как «Род» отступил на два шага, верный признак того, что удар был точным и увесистым.
Такой удар через челюсть напрямую достигает мозжечка (то есть «малого мозга» название, которое, по мнению Харри, в данном случае подходило как нельзя лучше), где волнообразное движение порождает ряд мелких коротких замыканий, а также, если человек здоров, влечет за собой моментальную потерю сознания и/или различные мозговые травмы. В случае «Рода» казалось, будто мозг никак не может решить, что ему предпочесть: полное отключение или кратковременное сотрясение.
Коллега «Чингисхан» решил не дожидаться его решения и, подняв Харри за грудки на высоту своих плеч, бросил его, как грузчики бросают мешки с мукой. Парочка, которая как раз ела блюдо дня за семь долларов, получила бесплатное приложение в виде Харри и поспешила убраться, когда он спиной грохнулся на их столик. «Господи, надеюсь, я скоро потеряю сознание», подумал Харри, почувствовав боль и увидев надвигающегося «хана».
Ключица кость хрупкая и уязвимая. Харри прицелился и ударил. Но импульс, полученный от «Рода», не согласовался с глазомером, и Харри попросту пнул воздух.
Укокошу, пообещал «хан» и занес над головой тяжелые, как кузнечный молот, кулаки.