Я устала все время держаться за первое место, сказала она в одном из интервью. Это, знаете ли, здорово выматывает.
Гибкая и грациозная, она не оставила свое любимое дело и начала тренировать. Сейчас, чтобы к ней попасть, нужно было пройти личное собеседование (как, собственно, и когда к ней впервые пришла я). Эльда выставляла из кабинета родителей и разговаривала именно с ребенком, после чего решала, возьмется за его обучение или нет. На групповых она давала основы, на индивидуальных все, что не мог дать никто другой. Мы вырастали вместе с ней, и, если честно, глядя на нее, я понимала, сколько нужно терпения, чтобы быть крутым тренером. Когда то, что для тебя само собой разумеющееся, как дыхание, приходится объяснять и показывать по десять раз.
Эль заметила меня практически сразу, но занятие продолжалось. Я и не сомневалась, что не смогу с ней поговорить, пока она занимается, поэтому просто стояла и смотрела. Только когда она скомандовала:
По раздевалкам! Жду вас всех завтра в то же время, я оттолкнулась от бортика и потянулась, дожидаясь, пока она подъедет ко мне. С ней мы уже давно не занимались в групповых, только индивидуально, и два занятия из трех я пропустила. Разумеется, предупредив заранее, но
Я тебя внимательно слушаю, Лаура.
И в этом была вся Эльда. Скупая на похвалу и на слова в принципе, она смотрела на тебя сверху вниз всякий раз, когда считала, что ты филонишь. Наверное, с ее стороны это выглядело именно так.
Меня взяли в «Эрвилль де Олис», сказала я. Точнее пригласили на кастинг.
И по такому случаю ты решила пропустить тренировки?
Вообще-то не поэтому. Эль, ну не будь льдинкой.
В какой-то мере она заменила мне мать. Потому что в отличие от большинства детей, которых к ней привозили родители, моими разбитыми коленками приходилось заниматься ей. У отца все время были клиенты, а Ингрид первое время вообще старалась общаться со мной как можно меньше и на крайне отвлеченные темы.
Не поэтому. Она вышла со льда, надела защиту и набросила на плечи легкую курточку. Пойдем. По дороге расскажешь.
Если честно, я не знала, о чем рассказывать.
Ландерстерг решил на мне жениться.
Вот как. Она даже коньки расшнуровывала легкими, порхающими движениями. Так же, как летала надо льдом.
И его совершенно не интересует мое мнение.
А тебя?
С ней я могла быть откровенной.
Что меня? переспросила я, когда она переобулась, и мы вышли в коридор.
Тебя твое мнение интересует?
Разумеется!
Не похоже.
Что значит не похоже?!
Мы прошли по коридорам, поздоровавшись с другими тренерами, которые проводили нас взглядами. Что касается Эль, я не сомневалась, что она не в курсе. У нее не было визора, от новостей и соцсетей она отказалась еще несколько лет назад.
«Я в свое время этого дерьма хлебнула с лихвой», как-то сказала она. В том, что касается выражений, Эль тоже никогда не стеснялась.
Оказавшись за дверью ее кабинета просторного, вопреки всякой логике не увешанного наградами, я опустилась в кресло и бросила сумку на пол.
Вообще-то я не приглашала тебя сесть.
Ой, да ну тебя. Я с наслаждением вытянула ноги.
В уголках ее губ мелькнула скупая улыбка. Временами казалось даже странным, что такая яркая, острая, резкая на льду (когда я смотрела ее выступления, мне казалось, что в ее жилах течет неразбавленное пламя), она такая безэмоциональная в жизни. Вся от корней белоснежных волос до льдисто-голубых глаз. Ее так и называли на пике карьеры «Фервернская льдинка». Ростом с меня, она тем не менее умела посмотреть так, что ты вмерзала в пол.
Ты хорошая девочка, Лаура, сказала Эль, открывая потайной бар, скрывающийся за голографической подвижной картиной зимней пустоши. Ты настолько хорошая, что этим пользуются все кому не лень. Твой отец в первую очередь.
Я хотела возразить, но не стала.
В свое время он решил, что ты не будешь заниматься спортом
Это я так решила.
Ну-ну. Эль усмехнулась и достала бутылку тоньяса. Разумеется.
Нет, серьезно.
Не серьезно. Она повернулась ко мне, плеснув себе на дно напитка, который обычно не принято пить с утра. Щипчиками бросила льдинку и расположилась в кресле напротив меня, закинув ноги на стол. Я видела, как сверкали твои глаза, когда ты смотрела соревнования. И видела, как ты смотришь на тех, кто с них возвращался. Твой отец определяет всю твою жизнь, а ты ничего не хочешь с этим делать.
Я хочу!
Тогда почему не делаешь? Она пригубила тоньяс.
Ты мне кофе предложить не хочешь?
Ты знаешь, где кофемашина.
С Эль не уживался ни один секретарь, и, откровенно говоря, я могла их понять. Мы с ней ругались до таких истерик (точнее, истерики случались у меня, она оставалась непробиваемой), что искры летели, как от резкого торможения на льду. Идти в приемную мне сейчас было лень, поэтому я решила, что обойдусь без кофе.
У тебя есть все: талант, который ты могла бы дарить людям, искра, которая способна разжечь такое пламя, что мало никому не покажется. А ты тратишь все это на то, чтобы соответствовать. Кому, чему и зачем непонятно.
Сеанс психоанализа закончен? поинтересовалась я. Я к тебе за советом пришла.
Ты же знаешь, я не даю советов. Из-за этого потом бывают большие проблемы.
У кого?
У того, кому дали. И еще бо́льшие у тех, кто дает. «Эрвилль де Олис» тебе не светит, Лаура.
Супер! Спасибо, что поддержала.
Всегда пожалуйста. И не потому, что ты не умеешь танцевать. Ты умеешь больше того, ты делаешь это так, как делают единицы в моем окружении. Но ты сама не веришь в то, что делаешь. Все твои разбитые коленки из-за этого. У меня сейчас окно, заниматься пойдешь?
Она предложила это, отставив пустой бокал. Льдинка сиротливо звякнула о тонкие стенки.
Я не взяла коньки.
Я не взяла коньки, передразнила Эльда. Плохой фигуристке и стринги в заднице мешают. Возьми напрокат, не переломишься.
А если я откажусь?
А если откажешься, можешь больше ко мне не приходить. Она потерла ладони и поднялась. Ну?
В том, что это не пустая угроза, я ни капельки не сомневалась. Не считая личных собеседований, которые проходили далеко не все, Эльда так же легко расставалась с учениками, которые ее по каким-то причинам не устраивали, и деньги здесь ничего не решали, хотя ее занятия стоили дорого, но ни одна сумма не способна была заставить ее передумать. Впрочем, как и любая попытка давления. Я как-то случайно застала один неприятный разговор (точнее, его завершение). Одна женщина обещала, что, если Эль не возьмет ее дочь обратно, она пожалуется в ассоциацию фигуристов, что ее уволят, на что Эльда посоветовала ей идти в ассоциацию фигуристов.
Как потом выяснилось, та пошла, потому что оказалась упертой управляющей крупным рекламным холдингом. Но ничего не добилась.
Пойду, сказала я. Куда ж я от тебя денусь.
Эльда хлопнула в ладони.
Вот и чудненько. Ты знаешь, где раздевалка, твой костюм на месте. Так что через пять минут
Через десять.
Через пять минут жду твою задницу на льду.
Надеюсь, на льду она сегодня не побывает.
Вот и посмотрим.
Она вышла из кабинета, оставив меня наедине с кивающей фигуркой, которую привезла из Фияна на счастье. Я шмякнула дракона по голове, из-за чего он принялся кивать еще интенсивнее, и пошла переодеваться.
Сегодня моя задница побывала на льду три раза, и исключительно благодаря Ландерстергу. То есть когда я о нем думала, я падала, в итоге решила не думать и падать перестала. Тем не менее с катка я выползала практически враскоряку, потому что, когда Эльда давала тренировку, она ее давала по полной. Зато к концу занятия у меня не осталось мыслей о Ландерстерге, было только желание сделать все по высшему разряду (что рядом с Эльдой всегда было практически недостижимо), а потом доползти домой и лечь спать.
Проснулась я уже совершенно в другом настроении: для начала с твердым решением вечером снова поговорить с отцом, и если у него не хватит сил и желания меня выслушать, завтра поговорить с прессой. Я, правда, надеялась, что до прессы не дойдет. Дело было даже не в «Эрвилль де Олис» выходить замуж за эту ходячую глыбу льда я не собиралась. Еще для подготовки к кастингу я расписала первую половину дня предстоящей недели под тренировки с Эльдой, а вечер под танцы на лентах. Еще несколько дней я пока оставила свободными, чтобы вплотную заняться тем направлением, в котором окажется больше сложностей.
Помимо этого у меня был еще не закрыт вопрос с Рин, но ее я решила не трогать. В конце концов, если она не в состоянии меня выслушать, я тоже не собираюсь за ней бегать. А вот перед Беном точно стоило извиниться.
Учитывая, что его фамилию я не знала, мне оставалось только развлекаться поисками в сети по запросам: «Бенгарн главный врач», «Главный врач частная клиника Бенгарн», «Частная клиника владелец Бенгарн», «Бенгарн владеет частной клиникой и приехал из Раграна». На энном запросе поисковая система надо мной сжалилась и выдала нужные сведения.