Холмс помог ей встать.
Я рад, сударыня, что вы все-таки опомнились, пусть и в последнюю минуту. Нельзя терять ни секунды! Где письмо?
Она метнулась к бюро, отперла его и вынула длинный голубой конверт.
Вот оно, мистер Холмс. Если бы мне никогда его не видеть!
Как же нам его вернуть? пробормотал Холмс. Быстрей! Быстрей! Надо что-то придумать. Где вализа?
Все еще у него в спальне.
Замечательно! Быстрее, сударыня, принесите ее сюда.
Минуту спустя она вернулась с красной плоской коробкой в руке.
Как вы ее открыли тогда? У вас есть дубликат ключа? Ну, разумеется. Откройте ее!
Леди Хильда достала из-за корсажа маленький ключик. Коробка открылась. Она была набита всякими бумагами. Холмс засунул голубой конверт глубоко между ними в листы какого-то документа. Коробку закрыли, заперли и вернули в спальню.
Ну, теперь мы готовы к его приходу, сказал Холмс, и у нас есть еще десять минут. Я зашел очень далеко, чтобы оградить вас, леди Хильда. В ответ вы потратите эти минуты, откровенно посвятив меня в подоплеку этого крайне необычного дела.
Мистер Холмс, я все вам расскажу! вскричала она. Ах, мистер Холмс, я дала бы отрубить себе правую руку, прежде чем причинить ему минуту боли! Во всем Лондоне не найти женщины, которая бы так любила своего мужа, и все-таки, узнай он о том, как я поступила как я была вынуждена поступить, он никогда бы мне этого не простил. Он так неукоснительно соблюдает свою честь, что не забудет и не извинит отступления от законов чести другими. Помогите мне, мистер Холмс! На карту поставлены мое счастье, его счастье, самые наши жизни!
Поторопитесь, сударыня, время на исходе.
Суть в письме, мистер Холмс, в неосторожном письме, написанном до моего брака, глупеньком письме, письме импульсивной юной девушки. Я ничего плохого не думала, но он бы счел его преступным. Стоило бы ему его прочесть, и его доверие ко мне исчезло бы безвозвратно. С тех пор как письмо было написано, миновали годы, и я полагала, что все давно быльем поросло. Затем я узнала от этого человека, от Лукаса, что оно оказалось у него и что он вручит его моему мужу. Я молила его сжалиться. Он сказал, что отдаст мне мое письмо, если я принесу ему некий документ, который он мне описал, из вализы моего мужа. У него был в министерстве свой осведомитель, от которого он и узнал о его существовании. Он заверил меня, что моему мужу это нисколько не повредит. Поставьте себя на мое место, мистер Холмс! Что мне оставалось?
Довериться вашему мужу.
Этого я не могла, мистер Холмс, никак не могла. С одной стороны верная гибель, с другой, как ни ужасно было похитить бумаги мужа, они же касались политики и были мне непонятны, а вот где речь шла о любви и доверии, последствия были мне более чем ясны. И я сделала это, мистер Холмс! Я сделала слепок с его ключа, этот человек, Лукас, изготовил дубликат. Я открыла вализу, достала письмо и отвезла его на Годолфин-стрит.
Что произошло там, сударыня?
Я постучала в дверь, как мы условились. Лукас открыл ее. Я последовала за ним в комнату, оставив входную дверь позади себя чуть полуоткрытой, так как боялась остаться наедине с этим человеком. Я запомнила, что снаружи, когда я входила, была какая-то женщина. Наше дело завершилось очень быстро. Мое письмо лежало на его бюро. Я протянула ему документ, он отдал мне мое письмо. И тут от двери донесся какой-то звук. Затем послышались шаги в коридоре. Лукас поспешно отвернул ковер, сунул документ в какой-то тайник там и застелил его ковром.
То, что происходило дальше, было как кошмарный сон. Темное искаженное лицо, женский голос, вопящий по-французски: «Мое ожидание было не напрасным. Наконец наконец я поймала тебя с ней!» Началась яростная схватка. В его руке я увидела стул, в ее сверкнул нож. Я бросилась прочь от этой жуткой сцены, выбежала из дома и только на следующее утро узнала из газеты об ужасном ее завершении. А в тот вечер я была счастлива, потому что мое письмо было у меня и я еще не знала, что принесет будущее.
Лишь на следующее утро я поняла, что сменила одну беду на другую. Муки моего мужа из-за пропажи его документа раздирали мне сердце. Я с трудом удерживалась, чтобы не кинуться к его ногам и не рассказать ему, что я натворила. Но ведь пришлось бы признаться и в прошлом! В то утро я пришла к вам, чтобы понять весь ужас моего поступка. С того мгновения, как я поняла его, мною владела только одна мысль: вернуть документ моего мужа. Он должен был все еще оставаться там, куда положил его Лукас, так как спрятан он был прежде, чем эта ужасная женщина ворвалась в комнату. Если бы не ее появление, я бы не знала, где его тайник. Как же мне пробраться в эту комнату? Два дня я следила за домом, но дверь ни разу не осталась открытой. Вчера вечером я решилась на последнюю попытку. Что я сделала и как добилась успеха, вы уже знаете. Я принесла документ домой и думала уничтожить его, так как не находила способа вернуть, не признавшись мужу во всем Боже, я слышу на лестнице его шаги.
В комнату торопливо вошел взволнованный секретарь по европейским делам.
Есть новости, мистер Холмс? Есть новости? воскликнул он.
Кое-какая надежда у меня имеется.
Ах, слава Богу! Его лицо просияло. Премьер-министр завтракает у меня. Может ли и он разделить вашу надежду? У него железные нервы, но я знаю, что он почти не смыкал глаз после этого ужасного несчастья. Джейкобс, вы не попросите премьер-министра подняться сюда? А вы, моя дорогая боюсь, речь пойдет о политике. Мы присоединимся к вам в столовой через несколько минут.
Премьер-министр был сдержан, но блеск его глаз и легкая дрожь худых пальцев сказали мне, что он разделяет волнение своего молодого коллеги.
Как я понял, у вас есть что сообщить нам, мистер Холмс?
Пока это чисто негативно, ответил мой друг. Я навел справки везде, где оно могло оказаться, и совершенно убежден, что можно ничего не опасаться.
Но этого недостаточно, мистер Холмс. Мы не можем вечно жить на таком вулкане. Нам необходимо что-то определенное.
Именно это я и надеюсь получить. Вот почему я здесь. Чем больше я раздумываю над этим делом, тем больше прихожу к выводу, что письмо вообще не покидало этот дом.
Мистер Холмс!
Иначе оно было бы уже опубликовано.
Но зачем кому-либо было похищать его, чтобы оставить тут?
Я не убежден, что его вообще кто-либо похищал.
Так каким образом оно могло исчезнуть из вализы?
Я не убежден, что оно вообще исчезло из вализы.
Мистер Холмс, сейчас не время для шуток. Заверяю вас, что в вализе его нет.
А вы проверяли ее после утра вторника?
Нет. В этом не было никакой необходимости.
Не исключено, что вы могли его проглядеть.
Невозможно, говорю же вам.
Но я в этом не убежден. По моему опыту, такое случается. Полагаю, там находятся и другие документы. Ну, так оно могло затеряться среди них.
Оно лежало сверху.
Вализу могли встряхнуть, и документы перемешались.
Нет-нет, я все вынул.
Но ведь это легко проверить, Хоуп, сказал премьер. Распорядитесь, чтобы вализу принесли сюда.
Секретарь позвонил.
Джейкобс, принесите сюда мою вализу. Просто фарс и напрасная трата времени, тем не менее, раз иначе вас убедить невозможно, пусть будет по-вашему. Благодарю вас, Джейкобс, поставьте ее сюда. Ключ всегда при мне на часовой цепочке. Вот документы, как видите. Письмо от лорда Меттона, депеша от сэра Чарльза Харди, меморандум из Белграда, заключения о русско-немецких налогах на зерно, письмо из Мадрида, сообщение от лорда Флауэрса Боже великий! Что это? Лорд Беллинджер! Лорд Беллинджер!
Премьер выхватил из его пальцев голубой конверт.
Да, это оно. И письмо в конверте. Поздравляю вас, Хоуп.
Благодарю вас! Благодарю вас! Какой камень вы сняли с моей души! Но это же немыслимо, невероятно! Мистер Холмс, вы колдун, чернокнижник! Как вы догадались, что оно в вализе?
Потому что знал, что нигде его больше нет.
Не могу поверить глазам! Он кинулся к двери. Где моя жена? Я должен сказать ей, что все в порядке. Хильда! Хильда! донесся до нас его голос с лестницы.
Премьер посмотрел на Холмса с лукавыми искорками в глазах.
Послушайте, сэр, сказал он. Все ведь не так просто. Каким образом письмо вновь оказалось в вализе?
Холмс с улыбкой слегка отвернулся, избегая проницательного взгляда этих удивительных глаз.
У нас тоже имеются свои дипломатические секреты, сказал он и, взяв шляпу, повернулся к двери.