Вдохновение. Сборник стихотворений и малой прозы. Выпуск 2 - Сборник "Викиликс" 9 стр.

Молва, что птица, полетела всюду
О том, что в Шадринске гусей полным-полно;
Что продаётся англицкому люду,
Что это очень, очень выгодно!
И разохотилось Поволжье и Прикамье
И ну скупать, и ну скупать гусей!
Заволновались местные: а как же,
Несут убытки. А скажи, зачем?
Совет собрали те, что из Челябы,
Из Шадринска И к выводу пришли:
Епиходона в Питербурх отправим!
Он свой там человек! Уж у царицы был
Пусть челобитную Екатерине Алексеевне
Он вручит, как иначе быть,
Ведь надоели, надоели иноземцы!
Такая убыль в барышЕ Не пережить!
Епишка наш готовится в дорогу
Подвод двенадцать будет у него!
Пятнадцать шуб уложено в кошевы!
А дичи битой и мороженой! Ого!
Полста голов везёт он шадринского гуся,
Пора в дорогу, он почти готов;
Он накануне в прорубь окунулся,
Чтоб трезвым быть! Гуляли будь здоров!
Однако настроенье поменялось
Поскольку казус вдруг случился вот какой:
Купец, что у Епишки харчевался,
Проснулся, видит: он НЕ с бородой!
Какой-то лихоимец потихоньку
Купцу запойному бородку отхватил
Задумались купцы: а кто же мог быть?
КонЮшенный сказал: «Егорка был!
Он вам письмо ещё вчерась оставил
Вам отдаю. Читайте! Вот оно!
Купчишка взял записку, вслух читает:
«Ты живодёр! Тебе за всё!»
Заволновались тут купцы А как же?
В степях казацких воля началась
Там Пугачёв по осени гулял уж,
Ерёмка у него, наверное, сейчас!
Один Епишка весел В ус не дует:
«Я всё равно поеду в Питербурх!
Я никого, купчишки, не боюсь уж!»
Сказал и двинулся его обоз

В недобрую минуту он поехал
Примета первая: купец без бороды.
Вторая посерьёзнее примета:
Поймали нАрочного возле слободы.
Шли слухи, что в яицком войске
Петр Третий объявился. Государь!?
Он жалует и волей и землею,
И от подушной подати освобождат.
А в это время, помните Чичерина,
Что в заливном, паштетах был мастак
Он о народе ничего не ведал!
Крестьяне и воспользовались. Враз
Захвачены и села, и деревни,
Что близ Челябы, Шадринска Народ
Уже пошёл в народно ополченье:
Устал от тягот он крестьянских и невзгод!
То манифест Емельки Пугачева
Протест народный мощно поджигал
Такую бурю проморгал Чичерин!
Он в это время вкусно ел и крепко спал.
А мы к Епишке снова возвратимся
В селе он Теченском! К капралу там попал.
Он поначалу даже не смутился,
Он хитрый план, как смыться, мозговал
Однако, нет! Удрать уж не удастся!
Он это понял, так как тот капрал
Евсевьевым Матвейкой оказался,
Который про Епишкины дела всё знал.
«Ну, сказывай, хапуга! Душа лисья!
Куда путь держишь? Что везёшь с собой?
Неужто краденую соль сбывать в столицу? 
Прилюдно говорил ему Матвей. 
Так жди допроса, борода козлова,
В холодную его, в холодную его!»
«Мне бы подать горшок сметаны, чтобы,
Чтобы не окочурился к утру»
«Чёрт с ним! Подайте жбан сметаны!
Пусть перед смертью он от пуза ест»
Епишка ест, в сметану отправляя
Разорванный секретный свой пакет.
Он челобитную свою смешал с сметаной,
И ест, чтоб не попалась! Долго ест
А сам он за гусей переживает!
Добро ведь пропадает. Оно здесь!
Вновь в голову приходит мысль шальная:
Гусей, как можно больше, жрать и жрать
И вот Епиходон опять свою слезу пускает
И просит жареного гуся или два.
Подали. Съел. Ещё подали Снова!
Епишка рад! В душе возликовал:
«Наемся до отвала гусей, чтобы,
Чтобы поменьше им я оставлял!»
Наелся так, что рот раскрыт вороной;
Бока расперты, ноги не идут
Накормлена Епишкина утроба,
И мужики в холодную ведут
Епишке нужно ждать суда, поскольку
Так мужики просили, чтоб его
Не вешали и не топили только,
Пусть умирает так, чтоб пронялО!
И решено: везти Епишку дальше!
В Далматовский Успенский монастырь!
Там Нестеров сегодня атаманит,
С ним мужичков, так тысяч с полторы!
К нему капрал решил везти Епишку:
«Пусть атаманов суд судьбу купца решит!
Ну, а пока пусть жрёт гусей и дрищет,
Раз жаден до гусей! Подайте их!»
Ещё подали Эка, эка прорва!
Штук десять за два дня он в целом съел!
Поехали Епишка стонет только
В дороге от обжорства околел!

Ушла за горизонт метель,
и март закончил кутерьму.
Апрель капель, капель апрель
стучат два слова по окну.
Окрашен синькой небосвод
и этот цвет весны приметы.
Апрельский гимн уже поёт
скворец, гуляющий по ветке.
Земля темнеет от отметин,
что появились от проталин.
Так воздух невесом и светел,
что в нём видны любые дали.
И дышится!!! И видит сердце
всё, что весна нам обещала.
И мир распахивает дверцу,
чтоб всё в нём началось сначала!
Пора, пора встречать весну,
что опоздала без сомнения.

Пусть дни апреля принесут
в природу краски обновления!
Вновь по березам побежит,
заставив лес проснуться, сок.
Рождается природы жизнь,
пронзая землю, словно ток.

Время расти из маленьких чёрных платьев.
Время зима, тишина и тонны работы.
Время нам быстрым бегом за всё заплатит,
Каждой минутой, подобно медовым сотам.
Соты-минуты слагаются в чьи-то будни.
Не берегут, не топят. Вполне нейтрально.
То среди бурь, то по штилю дрейфует судно
Жизни. Исход один, и исход летальный.
Без драматизма. Такая дана установка
Все мы пришли, чтоб уйти И никак иначе.
Перемолоть, переплавить, потом остановка.
Просто свети (чтоб погаснуть), чтоб что-то значить.

Всё, от чего возможно сломаться Было.
И в прямом смысле тоже сломано что-то внутри.
Я не мертвец, но сегодня почти что остыла.
До невозврата всего лишь один, два, три.

Всё, от чего воскрешаются, тоже пройдено.
До удивления многоразовы с вами мы.
Поменять люди могут и имя, и дом, и Родину.
Неизменна лишь смена времён от зимы до зимы.

Всё, от чего можно жить с улыбкой Достигнуто.
От чего же надрывно так тянет и тянет внутри?
Вот бы закрыть глаза и в невесомость запрыгнуть,
Сосчитав по привычке наивное: «раз, два, три»

Солнышко погладило макушку,
Улыбнулся старый добрый кот.
Час пришёл уйти ветрам и стужам.
Легкой поступью весна идёт.

Обнимаются берёзоньки-подружки,
Провожают тихий зимний сон.
Детвора корабль пустила в лужу,
Но пошёл ко дну, намокнув, он.

Просыпаются весёлые лягушки,
Прилетел наш друг забавный грач.
Зелень первая раскрасила опушку.
Светит солнце, лучший в мире врач.

День весенний как от счастья ключик
В воздухе, что ароматен, свеж и чист,
В звонких трелях птиц лесных певучих,
В том, как к солнышку пробился первый лист

Поцелуи твои не истина.
Поцелуи твои воровство.
Ты не ищешь тепла и пристани,
У меня запой текстовой.
И страданий-то нет, отголосками
По сердечной мышце пройдёшь.
Мы так верили в жизнь под соснами.
Оказалось всё это ложь.
Натыкаешься на признания.
Натыкаешься и бежишь.
Я всего-то на жизнь опоздала и
Всё исправить хочу. Молчишь

Я соскучилась, я соскучилась,
Я так долго тобою мучилась,
И так долго тобою бредила,
Одичала и омедведила
Вот сижу в берлоге отчаянья,
Не весёлая, не печальная,
Не святая уже, не грешная,
Удаляю тебя неспешно я.
Потихонечку образумится,
Я же сильная, я же умница,
Я ж таблеток и вен не ведаю,
Потоскую, потом пообедаю.
Истоскую тебя, прекрасную,
И гореть буду солнышко ясным я.
Изношу эту обувь постылую
И остыну-остыну-остыну я.

Ты знаешь, я не той породы,
Чтоб возводить на пьедестал
Свободы хочешь? На свободу!
Уехать рвёшься? Вот вокзал!
Ты знаешь, я не той закалки,
Чтоб раболепно падать ниц.
Ты только слог моей считалки,
Ты только часть моих страниц.