Ты же сам говорил, что мошенничать нехорошо, фыркнула Лора.
А это и не мошенничество. Все вклады застрахованы. Если банк по ошибке выдаст деньги постороннему лицу, страховая компания возместит все убытки. Так что считай, это экспроприация экспроприированного.
Экспра экспро Тьфу ты, по-человечески, что ли, объясняться не можешь?
В другой раз, ответил я, спрыгивая с двуколки и подавая спутнице руку, мы приехали.
* * *Двухэтажное здание центрального телеграфа было легко узнаваемо по густой паутине проводов, сбегавшихся к нему со всех окрестных переулков. Природный каучук в Центруме дорог, потому медные провода изолировались густо намотанной на них вощеной нитью, защищенной поверх для надежности слоем просмоленной ткани, самое то для краймарского холодного климата. Но и такая технология выходила совсем не дешевой, потому телеграфная, а тем паче телефонная связь присутствовала только в казенных учреждениях и богатых фирмах. Крупные банки, понятное дело, ею также не брезговали.
Изнутри гулкий холл телеграфной станции напоминал не то храм, не то пустынный вокзал. Поозиравшись по сторонам, я обнаружил лежащий на дубовом столике телефонный справочник: не слишком толстую книгу в потертом кожаном переплете. Здесь же под стеклом обнаружились прейскурант и правила пользования услугами учреждения, напечатанные на пожелтевшей бумаге. Правила оказались простыми: обменяв в кассе деньги на картонный билет по количеству минут разговора, нужно заказать звонок у диспетчера и терпеливо дожидаться вызова в кабину с указанным на картонке номером. Собрав по карманам всю оставшуюся мелочь, мы пересчитали жалкие медяки. Хватит на шесть с половиной минут. Негусто.
Расклад такой, понизив голос, пустился я в объяснения, берем только три крупнейших банка, которые на слуху: вряд ли иностранные подданные побегут сдавать свои кровные в мелкие финансовые конторы. Затем выбираем три самые редкие фамилии, чтобы избежать накладок. Никаких вопросов не задаем, говорим уверенно о том, что в вашем, мол, банке открыт счет на это имя, когда можно прийти и забрать вклад? Если клиента с таким именем нет, извиняемся и вешаем трубку. Вероятность успеха невелика, но она есть. Голос, надеюсь, менять умеешь?
Сомнительная затея покачала головой Лора.
Зато у тебя есть шанс стать первым в истории Центрума телефонным жуликом, заверил ее я. Ну что, готова? Тогда поехали по списку.
Нам повезло уже на четвертый раз.
Да, Летто, Марта Летто, моя благословенная матушка, залепетала в тяжелую эбонитовую трубку с медным раструбом Лора, сделав мне большие глаза. Когда? Да, конечно. Разумеется, могу. Спасибо!
«Венальдбанк», пояснила она, звякнув трубкой о рычаг. Пятая улица, собственный дом. Только денег на извозчика у нас уже не осталось.
Значит, пойдем пешком, пожал я плечами.
* * *Спустя полтора часа мы вышли из банка с карманами, туго набитыми розово-красными банкнотами Государственного казначейства Краймара. Все-таки Центрум, до Катастрофы опережавший Землю в своем развитии, сейчас заметно отставал в плане технологий, что, безусловно, сыграло нам на руку. Не пришлось даже подделывать документы: в отличие от Сургана, где широко распространена фотография, патриархальный Краймар не мог похвастаться такими благами цивилизации. По пути в банк мы завернули в поместный полицейский участок, где усталый и сонный жандарм лениво выписал Лоре с ее слов «адресный билет» на фамилию Летто. Документ давал предъявителю право на временное пребывание в Краймаре сроком до месяца. Банковский служащий сморщенный, как чернослив, сутулый старичок с густыми волосами в носу и вовсе мельком глянул в бумагу, после чего попросил меня засвидетельствовать подписью личность госпожи Лоры Летто, неторопливо занес в специальный гроссбух наши приметы, покрутил ручку грохочущего, как заводской цех, механического арифмометра и, кряхтя, выложил на конторку несколько пачек слегка потрепанных купюр. Операция чуть не сорвалась, когда я, потянувшись пером к бумаге, едва не выставил напоказ свою пограничную татуировку, что неминуемо вызвало бы у клерка подозрения. Нас спасло то, что я вовремя догадался одернуть рукав, скрыв заметную издалека круглую метку от посторонних глаз.
Ну, вот и все, теперь мы богаты, сказал я, спускаясь по обшарпанным гранитным ступеням.
Ну, вот и все, теперь мы богаты, сказал я, спускаясь по обшарпанным гранитным ступеням.
Куда отправимся? поинтересовалась Лора и подозрительно оглянулась по сторонам, словно подозревая слежку.
В университет, с довольным видом откликнулся я, навстречу знаниям. Эй, извозчик!
Возница охотно притормозил двуколку и, приняв на борт пассажиров, цокнул языком, трогая лошадь с места.
Хоть бы угольную печку на пол догадались поставить, проворчал я, устраиваясь поудобнее на жестком и узком сиденье, ноги окоченели, спасу нет.
Рядом возилась Лора, пытаясь умоститься так, чтобы получше видеть происходящее вокруг. Извозчик никуда не спешил: лошадка цокала по мерзлой брусчатке мостовой неторопливым шагом, а мимо проплывали приземистые двух- и трехэтажные домишки краймарской столицы.
Интересно, почему тут столько недостроенных зданий? Моя спутница указала на неопрятно торчащую из мансарды ближайшего жилища железную арматуру. Наверное, это как-то с налогами связано? Ну, типа, если дом недостроен, то и платить можно меньше?
Не-а, все дело в местных традициях, ответил я, поворошив в памяти все имеющиеся в запасе скудные знания о Краймаре. Люди тут живут большими семьями, сразу несколько поколений в одном доме. На первом этаже старшие, выше молодежь. Входы у них, разумеется, разные, зато можно собраться вместе на ужин или по поводу какого-нибудь праздника. Опять же, нет проблем, если вдруг нужно кому-то с детьми посидеть. По краймарской традиции, жилище молодой семье предоставляют родители невесты. Поэтому если в доме есть девушка на выданье, после помолвки они быстренько достраивают еще один этаж, и можно праздновать свадьбу. Так что весь этот недострой просто задел на будущее.
Что-то я не видела здесь зданий выше трех этажей, фыркнула Лора. Неужто в каждой семье рождается только одна девочка?
Это из-за землетрясений, пояснил я, окончательно входя в роль экскурсовода, горы близко, и раньше Краймар регулярно потряхивало. Венальд, говорят, вообще разрушался до фундаментов и отстраивался заново целых шесть раз. Последнее землетрясение произошло лет двести тому назад. После Катастрофы вроде бы поутихло. Кстати, такие узкие и кривые улочки тут тоже неспроста.
Это чтобы вражеские танки между домами застревали?
Чтобы ветер по городу не гулял. Тут горы, помнишь? Были бы в Венальде прямые и широкие проспекты, тебя бы мигом сдуло, да и в домах из-за этого стоял бы вечный холод дрова тут дорогие, топить накладно. А такая вот архитектура позволяет лучше переносить и суровые зимы, и знойное лето: узкие переулки дают много тени. Кстати, знаешь, что самое интересное?
Хвост.
Что?
За нами хвост, с тревогой в голосе заявила Лора. Мужик в темно-коричневом длинном пальто, среднего роста, следил за нами от самого телеграфа. Потом я приметила его возле банка. Сейчас поймал экипаж и тащится позади, дистанцию держит, гад. Но я его все равно срисовала.
Я начал озабоченно озираться.
Сиди на заднице ровно, Ударник, не дергайся, резко одернула меня спутница, делай вид, что ничего не происходит.
А дальше что? Раньше я никогда не попадал в такие ситуации и потому слабо представлял себе, что следует делать в подобных случаях.
Сейчас увидишь, сверкнув глазами, заявила Лора. Держись рядом и не отставай. Эй, любезный, останови-ка здесь!
Сунув вознице мелкую купюру, Лора ловко спрыгнула с повозки и, не оглядываясь, зашагала в сторону ближайшей лавки, расположившейся в первом этаже богатого купеческого дома. Стекол в окнах магазинчика не имелось, зато в глубине витрины, завешанной дамскими платьями, сарафанами и шалями, виднелось зеркало. В нем-то я и углядел, как с другой повозки, остановившейся чуть поодаль, степенно сошел средних лет мужчина в длиннополой шинели и прогулочным шагом направился вслед за нами по противоположной стороне улицы. Вопреки шпионским стереотипам вместо шляпы на нем было охотничье кепи а-ля Шерлок Холмс, а в руке незнакомец сжимал короткую тросточку.
За мной! коротко скомандовала Лора.
Без лишних слов она зашагала вниз по переулку, и спустя мгновение я едва не потерял ее из виду. Несколько раз притормозив возле манящих разнообразными товарами лавочек, она вдруг нырнула в небольшие воротца, за которыми открылся жарко натопленный зал харчевни. В этот час он был еще практически пустым. Оттолкнув в сторону выступившего ей навстречу с дежурно-приветливой улыбкой трактирного мальчишку-полового, она юркнула в выход на противоположном конце зала. Мне ничего не оставалось, как поспешить следом. Тесный перекресток, еще один переулок, заросший сугробами сквер с протоптанной между снежными шапками скользкой тропой, вновь переулок и, наконец, круглая площадь с замерзшим фонтаном, заполненная гуляющим людом.