Он залил воду в фарфоровый стаканчик с крышечкой и тут же вылил, ловко орудуя щипцами.
Что вы делаете? удивилась Агата.
Грубо нарушаю таинство чайной церемонии, принятой в империи Чи-джо-ида. Воду вылил не на духа, мы с вами стоим. Но Будем считать, что условия походные. Мы же не чинаро, в конце концов. Будем надеяться, что духи Рек, Гор и Ветра нас пощадят и не покарают.
Вы были в самой таинственной империи в мире?
Да. Несколько раз. С посольством. Но я не хотел бы говорить об этом в такой вечер. Если позволите.
А воду зачем слили? поспешила она сменить тему, поняв, что невольно задела что-то очень личное.
Вам романтическую версию? Или версию здравого смысла? улыбнулся он, наливая следующую порцию воды.
И ту и другую, решительно потребовала Агата, жалея, что блокнот остался наверху.
Романтическая там что-то про угощение духа. А прозаическая неизвестно, какими руками собирали, кто фасовал Продезинфицировать необходимо.
Барон вылил жидкость розовато-желтоватого цвета в плоский кувшинчик с длинной ручкой и широким «носиком».
Это чаша справедливости. Чтобы обоим чай достался одинаковой крепости.
Хозяин дома разлил ароматный напиток по чашкам и поставил одну из них перед Агатой.
Попробуйте, это мой любимый сорт «Красный халат императора». Мне привозят его из Чжуруна, крошечной провинции Чи-джо-ида.
Они же не торгуют с чужеземцами. Несколько лет уже.
Совершенно верно, кивнул барон, кинув в сторону гостьи уважительный взгляд. Это и не покупной чай. Мне его присылают в дар, вот уже много лет.
С ума сойти.
Расскажите, о чем ваша книга? Барон снова осторожно перевел тему.
Это те же приключения агента Церга. Тридцать девятая книга за семь лет.
Агата не стала уточнять, что книга про фон Церга была уже дописана. И сейчас она работала над
И вам не надоело про него писать?
Пожалуй, что нет, привычно ответила женщина. Он стал другим как и мы с Людвигом И он уже как член семьи.
Агата смущенно уставилась в чашку с чаем еще не хватало, чтобы хозяин дома принял ее за сумасшедшую.
Ваши книги о Церге очень любил мой заместитель. Когда выходила новая, он всегда покупал и читал. Сам над собой смеялся. Говорил, что вполне отдает себе отчет в том, что книга глупость глупостью. А оторваться невозможно!
Почему глупость?
Он когда-то был нелегалом. В Оклере. И очень веселился, читая ваши книги.
А нам всегда казалось, что у нас в тексте все логично. И правдоподобно.
Сколько погонь и перестрелок у вас, скажем, в последней книге?
Так В «Притягательном лике смерти»? Сейчас Что?
Хозяин дома издал издевательский смешок.
Да я и сама знаю, что название своеобразное. Но издатель заявил, что читателей это заинтригует. И не ошибся!
Барон покачал головой.
Любому человеку понятно, что в смерти нет ничего притягательного, начала оправдываться писательница, но пощекотать нервы, почитать про поединок со смертью другого Про презрение к ней, про то, что есть люди, которых даже смерть к себе не берет. Может, как раз потому, что они ее не боятся.
А может потому, что даже ей они не нужны?
Книга же остросюжетная, сочла за благо снова поменять тему разговора Агата. Агентству безопасности не удается предотвратить похищение новейшей военной разработки кристалла, с помощью которого можно читать мысли. И фон Цергу дают приказ вернуть кристалл любой ценой.
На артефактах подобного рода стоит защита. Если подается сигнал тревоги они самоуничтожаются. Вместе со всеми, кто находится неподалеку.
В нашей книге враги преступная группировка, возникшая после того, как наше королевство и Оклер заключили мир, нашла способ обойти эту защиту.
И через пару десятков погонь и перестрелок кристалл вернули в агентство.
Ну В общем, да.
На самом деле, операция подобного рода считается проваленной, если прозвучал хоть один выстрел. Тихо прийти. Тихо уйти. Чтобы никто и знать не знал, что происходит.
Ну, знаете ли Про это книгу не напишешь.
И Агата вдруг отставила чашку с чаем. Сложила руки на груди. А потом резко поднялась:
Я, пожалуй, пойду.
Простите, барон взял ее за руку. Я не хотел вас обидеть.
Нет, что вы. Это Это я веду себя невежливо. Простите. Просто в таком свете все наши истории выглядят Бессмысленными.
Вы не правы. Людям никогда не покажут отчетов о реальных делах. И это правильно. Где государственная тайна там слишком много грязи и крови. Даже если эти решения во благо. Даже если без этого не выжить государству А ваши книги Они показывают, что мы работаем. И что мы, в общем-то, неплохие люди. В отличие от врагов государства. Это очень важно. Правда! Поверьте мне, я отнюдь не лукавлю. А то, что это сказка Да. Зато правильная.
Правильная сказка, улыбнулась Агата. Интересный подход.
Глава 6
Это ж как надо было прислушиваться, чтобы раздражаться от того, что ручка скрипит по бумаге?!
Эрик фон Гиндельберг только головой покачал.
Он ворвался к ней в спальню в четыре утра, чтобы выяснить: что же приключилось с ним в эту промозглую осень? Почему он стал заботиться об Агате фон Лингер? Так легко. Словно это была его женщина.
Глупость какая!
Может, не все так страшно? Ему просто скучно в отставке. И потом. Он привык чувствовать себя нужным. За столько лет на службе.
Они говорили о книгах. Надо же, ее задело его насмешливое отношение к развлекательной литературе.
Тридцать девять книг!
Если бы у них в королевстве экономика с таким же упорством перестраивалась с военного образца на мирный, с каким фон Лингеры писали об этом их агенте, правительство бы уже выплатило государственный долг.
Барон лежал в своей комнате, заложив руки за голову. Вспоминал, как его заместитель, что был по молодости нелегалом и как раз специалистом по тайным операциям, действительно любил эту серию детективов. Похождения фон Церга. Все приговаривал:
Если бы в реальной жизни было так увлекательно!
А ведь бывший разведчик единственный, кто успел среагировать на наемного убийцу, которого не почуяли даже собаки! То наглое покушение имело все шансы на успех.
На руке у убийцы был одноразовый артефакт, стреляющий отравленной иглой. А празднование Весенней победы мероприятие массовое. Традиционно и король, и канцлер много общались с народом. Выстрел был произведен с пяти метров.
Заместитель успел среагировать и закрыть канцлера собой Наверное, сработала интуиция. Жизненный опыт, помноженный на постоянное ожидание засады. Убийства. Предательства.
Барон так и не лег спать. После того как его гостья поднялась к себе, отправился в подвал. В лабораторию.
Отец его маршал королевства, кавалер боевых орденов и семиюродный брат короля считал сына своей личной неудачей. Старый барон всегда был чем-то недоволен. И не потому, что отношения с женой не заладились. А потому, что сын был увлечен чем-то, помимо армии, сражений, физической подготовки и планирования обороны.
Его единственный наследник мечтал стать артефактором. Более того, у Эрика получалось. Только вот незадача: работать с кристаллами могли лишь те, в чьих жилах текла кровь выходцев с Нового Света. А точнее, с одного небольшого острова. Острова Висельников.
Около трехсот лет назад поселенцы, прибывшие туда, обнаружили пещеры с камнями, наделенными свойствами, которые тогда казались поистине волшебными. Через некоторое время люди научились строить корабли, что могли, используя силу кристаллов, ходить по морю без паруса; догадались, как с помощью самоцветов связываться друг с другом на расстоянии, усовершенствовали экипажи и, наконец, сделали мобили! Повлияли камни и на самих переселенцев, дети, рожденные на острове, обрели магические способности, и только они, а после их потомки могли создавать артефакты.
Постепенно артефакторов становилось больше. И в Отторне тоже. В их жилах обязательно текла кровь островитян. Но единственный сын барона фон Гиндельберга? Немыслимо
Эрик помнил, какой был скандал, когда отец, прибыв в очередное увольнение, узнал, что у сына есть учитель и лаборатория.
Наверное, барон дошел бы до того, что обвинил жену в неверности, а Эрика в том, что он не его сын, но Драгоценности рода Гиндельбергов, пожалованные его величеством лично, созданные лучшими придворными артефакторами королевства, признали в юноше своего, стоило ему уронить на них каплю крови.
Юный Гиндельберг помнил этот унизительный ритуал. Глаза матери. Волну силы, что тянулась от нее к кристаллам. Он знал, что это значит. Но с того самого момента запретил себе даже думать об этом.
И все закончилось. Профессора изгнали. Сына выдрали. Лабораторию уничтожили.
Это было хорошим уроком для будущего канцлера. Никому нельзя показывать свои увлечения. Никогда нельзя выдавать своих чувств, а тайники должны быть такими, чтобы с одной стороны они всегда были на виду, а с другой чтобы никто о них не знал. И не просто не знал, а даже не догадывался.