помнишь? сильно, глубоко помнишь? Серёжа, прекрати нет,
не так Мажарин, закрой рот
кайфа хочу много прям много? всю Мариша моя только я буду тебя трахать
только я буду с тобой спать только я Серёженька,
мой дорогой, мне так хорошо, очень хорошо спасибо, милый я очень хочу, чтобы тебе
было хорошо
Мариша моя только я шептал вслух. Моя Мариша моя-моя-моя
И снова перед глазами фото, услужливо памятью подкинутое. Так четко, как никогда.
Мариша. Голая на постели. Чуть повернувшись и прикрывая глаза тыльной стороной ладони.
Смеется и радуется.
Мариша, да. Голая, да.
Прикрыл глаза, чтобы ненавистный кадр всплыл еще четче. Повторил губами
Маринкину непринужденную улыбку и такую, что на фото.
Приподнял верхнюю губу.
Холодок по спине.
Не улыбка это, не смех. Хотя похоже. Оскал болезненный. Не улыбалась она от боли
скалилась.
Поднял руку к лицу, повторяя ее жест. Потом скрестил две руки.
Не просто прикрывала она глаза защищалась. Ладони наружу выворачивают, когда
защищаются. Все. Всегда. Лежала не чуть отвернувшись
отворачиваясь. Не смеялась она, не радовалась плакала.
Вздохнул глубоко, что легкие заломило. Посмотрел на Маришу спящую. Голова
раскалывалась, всё тело горело.
И только желудок полный льда. По самую глотку
Глава 15
Утром Сергей отвез Марину домой. Они почти не разговаривали. И не потому, что сказать было нечего. Оба словно внутренне застыли, переваривая болезненный
разговор и всё произошедшее. Только смотрели друг на друга. Будто прозрели и новыми
глазами увидели.
Марина ничего не спрашивала: что им делать дальше, приедет ли он к ней вечером. Мажарин
словно стеной отгородился, уйдя глубоко в свои
мысли, и это немного пугало. До этого близко не подпускал, а сейчас еще спокойнее стал,
холоднее.
Холодный был, но не равнодушный: за всеми ее движениями следил, за мимолетными
взглядами, каждое оброненное слово ловил, кажется, к
вздоху даже прислушивался. А Марину тоска начала жрать. Так хотелось тепла от него.
Того, что у них раньше было. Только как его теперь
разжечь? Где искру взять?
Всю дорогу вспоминала, не сказала ли вчера того, чего говорить не стоило, не ляпнула ли
чего запретного в своей агонии. В любви призналась
Ну и ладно. Пусть знает, что дорог. Что ей тоже было что терять, вернее, что всё она тогда
потеряла. И боль ее тоже еще не прошла: за его
страдания она до сих пор своей болью расплачивается.
Смотри, что у меня есть, сказал Сергей, остановив машину у подъезда.
Сунув руку в карман пиджака, он что-то вытащил оттуда. Марина некоторое время
недоуменно смотрела на серьги, браслет и кольцо, лежавшие на
раскрытой ладони. Потом рассмеялась, узнав в них свои украшения и вспомнив, при каких
обстоятельствах они у него остались.
Боже, зачем ты их хранил?
Сам не знаю. Забыл про них, так и остались в кармане того пиджака. Позже нашел.
Гораздо позже.
Забрав свои побрякушки, она небрежно сунула их в сумочку и снова улыбнулась. Будто
несмело. Будто смущаясь. Но не воспоминаний смущаясь
собственной улыбки.
Сергей смотрел изучающе, пристально напрягаясь и стараясь отыскать в ее глазах знакомое
выражение.
Да-да, я помню тот секс на лавочке, ответила на его взгляд. День рождения был у
Арсюши, а подарки всю ночь Мажарин получал.
Угу, лучший мой подарочек это ты.
Да уж, поторопилась выйти из машины, надо было выбросить, они все равно ничего
не стоят.
Почему не стоят?
Они не настоящие, это копии. Оригиналы я хранила в банковской ячейке. Так многие
делают.
Мажарин дошел с ней до двери подъезда. Марина радовалась каждой лишней минуте,
проведенной рядом с ним, но понимала, что ему лучше уйти.
Не показала своего удивления, когда он вошел с ней в лифт.
Вознамерился до двери проводить?
Старалась сохранить невозмутимость и когда Сергей, постояв в прихожей, осмотрелся и
пошел в ванную. Вроде ничего не забывал у нее, но шел
целенаправленно, будто хотел что-то там найти. Или что-то забрать.
Взяв со стеклянной полочки мужской парфюм, он снял крышку и понюхал.
У меня такой же был. И сейчас есть. Люблю его.
У меня такой же был. И сейчас есть. Люблю его.
Марина смутилась и не ответила. Сам сейчас всё поймет. Уже понял
Вернув туалетную воду на полочку, Серёжа вошел в спальню и оглядел комнату: кровать,
зеркальный шкаф во всю стену, мягкий серый ковер на
полу, на окнах темные портьеры.
Ты что-то потерял? подавленно поинтересовалась Марина, застыв в дверях.
Мажарин заглянул в шкаф и, снова сдвинув дверцы, окинул ее каким-то любопытным
взглядом. Подойдя, молча оттеснил в сторону, освобождая
себе проход и направляясь на кухню.
Ты что-то потерял? резче спросила. Но резкость в голосе была не от раздражения от
большого волнения.
Угу, потерял. Семь лет не мог найти и вот нашел. Стукнул пальцем по одному из
шкафчиков: А тут, наверное, кофе?
Открыв одну дверцу, обнаружил за ней банку кофе. Распахнув другую темно-красные
кружки. Кухонный гарнитур у Маринки тоже бордовый с
серой столешницей. Стеклянный стол. И еще много других мелочей в глаза бросились.
Конечно, это могло быть просто совпадением, но только не в
их случае. Сегодня наконец понял, почему с первого дня мучило странное ощущение: будто
уже был в этой квартире. Всё, как у него семь лет
назад. Наверное, любую вещь без Маринкиной помощи мог тут найти.
Снова наткнувшись взглядом на мужскую толстовку, висевшую на спинке стула,
вспомнил, как задел его сам факт нахождения у Марины в
квартире мужских вещей. Очень болезненно задел. Это означало, что она с кем-то
сблизилась, подпустила к себе кого-то. Привыкла, притерлась.
Она смогла жить новой жизнью. Без него. А он нет. Он без нее так и не смог.
У него есть всё и ничего одновременно. Цель достигнута. Сделка века совершена. На счетах
приличная сумма денег. Настолько приличная, что
можно до конца жизни не работать, ничего не делать, жить безбедно и ни о чем не
беспокоиться: денег хватит не только ему самому, но и детям, и
внукам. Только вот семьи у него нет. Никого нет. Ни жены, ни детей. Даже просто любимой
женщины нет. Потому что жил всё это время холодно,
тихо. Бесцельно
Взял со стула кофту. Темно-синяя, с белой надписью. Маринкина вещь. Ею пахла. Ее
духами, ее запахом и ничем больше. Она сама эту толстовку
носила. И те другие мужские вещи, которые заметил в шкафу, тоже носила только она.
Некоторое время Мажарин смотрел на Марину, словно ждал от нее какого-то признания.
Ну, теперь ты знаешь, с кем я живу, нервно засмеялась она, отходя подальше и
вжимаясь в стену.
Давно? приблизившись, осторожно заглянул в глаза, как будто боясь спугнуть любое
проявление чувств, любую смену эмоций.
Лет шесть.
Где год была?
Она молчала. Кажется, и дышать перестала.
Где год была? снова спросил он. Почему университет бросила?
Егор забрал документы. Я заболела. А ему, видимо, надоело объясняться с кураторшей,
ответила затухающим голосом.
Сергей едва заметно кивнул. Про учебу от Нинки знал. Она сказала, что первого сентября
Маринка не появилась в университете, на занятия не
ходила. То, что брат забрал документы, она тоже ему сказала.
Но вуз я закончила, добавила Марина. Восстановилась потом и закончила.
Ты сказала, что узнавала про меня. Что значит «узнавала»?
Егор рассказал мне, как как всё случилось... замолчала, видя, как Мажарин
побагровел.
Дальше, накаленным голосом приказал Сергей, не отпуская ее взгляда.
А потом я попросила подругу найти тебя.
Что за подруга?
В Склифе работает медсестра сказав, тут же оборвалась: незачем выдавать такие
подробности.
Не слышал про такую.
Позже подружились чем мы с тобой
Позже насколько? Пытаюсь вычислить промежуток, за который эта подруга успела стать
такой близкой, чтобы искать меня по твоей просьбе, и
очень затрудняюсь.
У нее это быстро вышло... быстрее, чем если бы я сама больницы обзванивала.
Нет, не быстрее, покачал головой. Ты бы могла сама узнать всё за минуту, если бы
позвонила Вите или Нине.
Марина неловко замолчала, сконфузившись: такой вариант она даже не рассматривала.
Я ничего не говорил ему, ответил на невысказанный вопрос. Зачем мне его
впутывать? Сказал, что на меня хулиганы напали, никого не