Суперобучение [Система освоения любых навыков от изучения языков до построения карьеры] - Скотт Янг 26 стр.

Иногда то, что вы хотите тренировать, не является этапом в применении объемного навыка, а представляет собой конкретный когнитивный компонент. Так, в языке постоянно присутствуют грамматика, фонетика и лексика, но формируют его различные когнитивные аспекты, которыми следует управлять одновременно. Тактика здесь следующая: найти способ упражняться только в одном компоненте, хотя на практике прочие будут применяться одновременно с ним. Изучая китайский язык, я выполнял тональные упражнения, представлявшие собой произнесение пар слов с разной интонацией, и записывал свою речь. Это позволило мне практиковаться в освоении различных тонов быстро, не отвлекаясь на необходимость запоминать, что означают слова или как строить грамматически правильные предложения.

Многие творческие навыки достаточно сложно отрабатывать, так как часто не удается практиковать только один аспект в ущерб другим. Так, Франклин не мог улучшить свою способность логически упорядочивать аргументы, не написав целого эссе. Чтобы разрешить эту проблему в своем обучении, возьмите за образец Франклина: сосредоточьтесь исключительно на компоненте, который вам необходим. Это не только сэкономит много времени (вы будете повторять лишь нужную часть), но и уменьшит когнитивную нагрузку, а значит, вы уделите больше внимания улучшению одного данного аспекта. Когда я практиковался в создании портретов, то начал копировать не только фотографии, но и чужие рисунки. Это помогло мне сосредоточиться на навыке точного воспроизведения изображения, не задумываясь о том, как кадрировать сцену и какие детали в нее включать. Для гибких творческих работ последующее редактирование имеет тот же эффект, что и выборочное улучшение одного из аспектов без учета других требований оригинальной композиции.

Предположим, вам нужно создать нечто необычное, но вы никак не можете определить часть навыка, пригодную для практики. Как придумать упражнение? Метод увеличительного стекла заключается в том, чтобы потратить на один компонент навыка больше времени, чем обычно. Это снизит общую производительность или увеличит общее время, однако даст возможность уделить бо́льшую часть занятия и когнитивных ресурсов фрагменту навыка, который вы хотите освоить. Я применил этот метод, пытаясь улучшить способность проводить предварительные исследования при написании статей. Я потратил на подготовку примерно в десять раз больше времени, чем раньше. И хотя все остальные составляющие написания статьи никуда не делись, я своим приемом развил новые привычки и применил навыки, о которых узнал.

У суперучеников я неоднократно наблюдал такую стратегию: начать с освоения навыка, для которого у них нет всех требуемых предпосылок. Затем, когда наступит неизбежная неудача, вернуться на шаг назад, изучить одну из основополагающих тем и повторить упражнение. Эта практика слишком жесткого старта и изучения необходимых предварительных условий может быть разочаровывающей, зато она экономит много времени на изучение навыков второго порядка, которые на деле не очень сильно влияют на общую результативность. Эрик Барон, например, начал экспериментировать с пиксельной графикой, просто занимаясь ею. Сталкиваясь с трудностями в определенных аспектах, например в цветопередаче, он возвращался, изучал теорию цвета и повторял свою работу. У Бенни Льюиса аналогичная привычка: начинать беседу с помощью разговорника и только позже изучать грамматику, которая объясняет, как строятся фразы.

Осознанные упражнения

Сама идея упражнений многим кажется толчком в неправильном направлении. Всем приходилось тратить время на выполнение домашних заданий, запоминать факты и проделывать другие совершенно бесполезные процедуры. Так выходит потому, что мы не знаем, зачем практикуемся и как это вписывается в более широкий контекст. Упражнения без контекста поражают своей ненужностью. Однако, как только вы нащупали узкое место, сквозь которое не удается протиснуться, упражнения наполняются новым смыслом.

В суперобучении, которым управляет сам ученик, а не внешняя сила, упражнения обретают новый смысл. Теперь вам нужно найти способ улучшить процесс обучения и ускорить освоение конкретных вещей, которые кажутся наиболее трудными. В этом смысле упражнения в суперобучении выглядят совсем иначе, нежели в традиционном образовании. Теперь это уже не рутина: тщательно разработанные упражнения для решения более сложной задачи путем разбиения ее на части стимулируют творчество и воображение.

В суперобучении, которым управляет сам ученик, а не внешняя сила, упражнения обретают новый смысл. Теперь вам нужно найти способ улучшить процесс обучения и ускорить освоение конкретных вещей, которые кажутся наиболее трудными. В этом смысле упражнения в суперобучении выглядят совсем иначе, нежели в традиционном образовании. Теперь это уже не рутина: тщательно разработанные упражнения для решения более сложной задачи путем разбиения ее на части стимулируют творчество и воображение.

Любые упражнения трудно выполнять, поэтому многие из нас предпочли бы увильнуть от них. Нам часто приходится отрабатывать задания по предметам, в которых мы и без того чувствуем себя компетентными. Упражнения призваны не только глубоко задуматься о том, что изучается, но и выяснить, что для учащегося является наиболее сложным, и атаковать непосредственно это слабое место, а не сосредоточиваться на наиболее интересном или уже освоенном. Это требует сильной мотивации и готовности к интенсивному обучению.

Франклин в «Автобиографии» отмечал, как много сделал для того, чтобы тренироваться сочинять: «Я мог выделить время для этих упражнений и для чтения ночью, после работы, или до ее начала утром». Несмотря на то что писательство уже играло заметную роль в его жизни, Франклину все еще приходилось подолгу трудиться под руководством брата в типографии, старательно совершенствуя свое мастерство в немногие свободные часы. Эрик Барон точно так же десятки раз повторял упражнения в пиксельной графике, возвращаясь к освоению предварительных навыков и теории, пока не достиг совершенства.

Трудность и полезность упражнений связаны с особенностью всех принципов суперобучения: то, что требует для усвоения умственного напряжения, приносит образованию больше пользы, чем то, что дается легко. Но нигде эта черта не видна так отчетливо, как в следующем принципе закреплении, где сложность задания сама по себе может быть ключом к более эффективному обучению.

Глава VIII. Принцип 5. Закрепление: научитесь учиться

Весной 1913 года математик Годфри Харди получил письмо. В послании содержались краткая пояснительная записка и несколько поразительных сообщений. Письмо написал клерк из бухгалтерии мадрасского портового трастового управления в Индии. Автор утверждал, что он составил теоремы для задач, которые еще не решили лучшие математические умы. Чиновник также сообщал, что у него «нет университетского образования»[42], а предлагаемые для ознакомления результаты он получил в результате собственных самостоятельных исследований. Эпистола колониального клерка, как выяснилось вскоре, навсегда изменила жизнь Харди.

Сообщения от сумасшедших любителей, которые утверждали, что добились решения известных задач, профессионалы уровня Харди получали регулярно. Математик пролистал несколько страниц, вложенных в конверт, и отбросил письмо из Индии, как и многие похожие. Однако мельком увиденные уравнения не шли у него из головы. Спустя несколько часов ученый поймал себя на том, что все еще думает о них. Он отыскал конверт в груде мусора и показал письмо коллеге Джону Литтлвуду. За доказательство странных теорем они взялись вместе и с удивлением обнаружили, что некоторые дались им с большим трудом, а в другие, по словам Харди, «едва ли возможно поверить». «Неужели,  подумал он,  это письмо не от сумасшедшего, а совсем наоборот?»

Формулы были настолько странными и непривычными, что Харди отметил: «Они должны быть правильными, иначе ни у кого не хватило бы воображения их выдумать». В тот день у него возникло слабое подозрение: произошло знакомство с одним из самых блестящих и неординарных математиков всех времен. Звали его Сриниваса Рамануджан.

Гений Рамануджана

Рамануджан был бедным пухлым коротышкой из Южной Индии. Больше всего на свете он любил математику, и эта любовь нередко доставляла ему неприятности. Поскольку он не желал изучать другие предметы, его выгнали из университета. Особую страсть Рамануджан питал к уравнениям. Они были единственным, что его волновало. В свободное время или в очередной раз лишившись работы, он часами просиживал перед своим домом с грифельной доской, на которой играл с формулами. Матери иногда так и не удавалось дождаться к ужину увлекшегося сына, и, отправляясь спать, она выносила и вкладывала ему в руку еду.