Против римской короны в Болгарии прозвучал один только голос патриарха Дамиана. Проклятый константинопольским патриархом, он после доростольской битвы бежит в Западную Болгарию, к Шишманам, и вместе с ними переезжает из столицы в столицу. Но это очень робкий голос: патриарх Дамиан доживает уже последние дни на свете.
Впрочем, корона так и не понадобилась Давиду Шишма* ну: если папа римский действует крестом, то Византия действует мечом. Под городом Сера ромеи убивают в бою Давида; Моисей падает мертвым, убитый ромеями из-за угла, в Западной Болгарии остаются два сына старого Шишмана: Самуил, который сидит в Водене, да еще Аарон, что правит в Средеце.
Кесаревича Романа привели к комиту Самуилу босого, потому что он разбил свои башмаки в дальней дороге, с непокрытой головой, в черной от пыли сорочке и таких же ноговицах.
Что это? Кого ты привез, воевода Петр? обратился Самуил к бородатому воину, сопровождавшему Романа.
Охраняя склоны Родопов, мы увидели отряд, ехавший со стороны Адрианополя по клисурам, долго следили за ним и окружили. Во главе этого отряда, оказалось, ехал прежний кесарь Болгарии Борис. Он поднял против нас меч, и мы его убили.
Ты поступил справедливо, воевода Петр, дружина моя и все болгары давно решили убить Бориса, если он посмеет переступить границы Болгарии. Греческий кесарь нам не нужен. Хватит! Но это кто?
Брат Бориса Роман, ответил воевода Петр. Они ехали вместе.
Ха-ха-ха! засмеялся Самуил. Выходит, ромеи посылают сюда двух кесарей вместе?
Нет! подал вдруг голос Роман, стоявший до сих пор молча, присматриваясь к молодому Шишману, о котором он слыхал когда-то еще здесь, в Болгарии, а позже и в Константинополе.
Нет? рассмеялся Самуил. Хорошо, ты сейчас сам мне все расскажешь. Ступай, Петр, обратился он к воеводе, ты, должно быть, очень устал?
Да, комит, дорога была дальняя. Мои воины стоят у дверей.
Добро!
И воевода Петр вышел. Самуил поднялся с кресла, подошел к окну, за которым виднелись горы, долины.
Как же ты, кесаревич Роман, очутился здесь? обернувшись к Роману, спросил Самуил.
Роман решил говорить правду. А впрочем, что ему было скрывать?
Недавно проэдр Василий велел Борису ехать в Болгарию и начинать восстание против тебя, а мне сопровождать брата
Значит, Византия послала Бориса в Болгарию как кесаря?
Проэдр Василий назвал его кесарем и обещал возвратить корону, как только он дойдет до Преславы.
Хитро поступает Византия, засмеялся Самуил. Как всегда, загребает жар чужими руками. А ты? Зачем ты ехал с Борисом? Что же, ты тоже хотел стать кесарем?
Роман закрыл глаза, сжал губы, на лице его отразилось невероятное страдание.
Я кесарем? прозвучало в палате. Послушай, комит Самуил, ты шутишь, ты ведь знаешь я никогда в жизни не смогу и не захочу быть кесарем Болгарии.
Нет, я не шучу, я не знаю, зачем ты ехал с братом. Мне казалось, что, если погибнет кесарь, корону надевает его брат.
Роман закричал:
Я говорю правду, как перед Богом. Я не хотел и не хочу быть кесарем Болгарии, потому что я не человек: Иоанн Цимисхий отнял у меня все, все
О чем ты говоришь?
Роман взглянул на Самуила глазами, в которых были пустота, безнадежность.
Он оскопил меня, сказал Роман, охватив голову руками. Комит Самуил следил за Романом, который стоял перед ним раздавленный, уничтоженный получеловек.
Роман! громко окликнул он его.
Тот поднял голову, и Самуил увидел на его глазах слезы.
Послушай, Роман! обратился к нему он. А мне ты будешь служить?
Роман вздрогнул. Неужели и этот комитопул не считает его человеком, неужели он хочет сделать его, сына кесаря, своим рабом?
Служить тебе? Не знаю, комит Самуил, как бы я мог служить тебе?
Ты меня, должно быть, не понял, а может быть, я не так выразился, Роман, сказал Самуил. Хочешь ли ты вместе со мной служить болгарам?
Болгарам? сразу же выпрямился Роман. Согласен.
Ты и будешь им служить Я назначаю тебя главным начальником своего войска, которое стоит в Скопле на Вар-даре.
Спасибо, комит, за честь и доверие, тихо произнес Роман. Я согласен служить тебе и болгарам. Верь мне, все сделаю, чтобы отомстить ромеям.
2
Меч и щит князя Святослава! Приняв их из рук воинов, которые уцелели после боя на Хортице, князь Ярополк сам отнес отцовское оружие на Гору, велел повесить на стену в Золотой палате. Там оно и висело на свежих колышках из граба рядом со шлемами и топорами первых князей киевских Кия и Щека, рядом со щитом Олега, с помятыми и пробитыми доспехами князя Игоря.
Меч и щит князя Святослава! Приняв их из рук воинов, которые уцелели после боя на Хортице, князь Ярополк сам отнес отцовское оружие на Гору, велел повесить на стену в Золотой палате. Там оно и висело на свежих колышках из граба рядом со шлемами и топорами первых князей киевских Кия и Щека, рядом со щитом Олега, с помятыми и пробитыми доспехами князя Игоря.
Меч и щит князя Святослава! Приняв их из рук воинов, князь Ярополк дал клятву беречь мир и покой на родной земле, бороться с врагами, не щадить ни сил своих, ни жизни!
Однако, давая эту клятву, и позднее, когда меч и щит уже висели в Золотой палате, князь Ярополк думал свою, иную думу.
Это началось давно, наверное, еще с детских лет, когда после смерти матери Предславы его взяла в свой терем и воспитывала княгиня Ольга.
Ярополк рос в роскоши, богатстве, бабка-княгиня окружила его заботой и любовью; сама христианка, она тайком от отца окрестила внука, а чтобы научить молодого князя владеть оружием, назначила ему вуя воеводу Блюда.
Князь Святослав, вероятно, не сделал бы Блюда вуем Ярополка. Блюд служил в его дружине, ходил с князем на хазар, но не проявил в походе ни сметливости, ни отваги, а, наоборот, всегда оставался в тени; из-под Саркела Святослав отослал Блюда в Киев, назначил воеводой Горы.
А Блюду только этого и надо было: как воевода Горы, он построил там свой терем, как тайный христианин, был вхож к княгине Ольге. Хитрый и изворотливый, он вошел к ней в доверие, стал вуем Ярополка.
Князь Святослав позже узнал об этом, но не стал перечить матери: владеть оружием мог научить княжича Ярополка не только воевода, но и каждый гридень. Ведь вуем своего любимого сына Владимира он поставил не кого-нибудь, а дружинника Добрыню
Придет время, думал он, и каждый из его сыновей будь то Ярополк, Олег или Владимир, став князем, должен будет сам показать свои способности, силу. Князь Святослав надеялся на всех троих своих сыновей; отправляясь на последнюю брань с ромеями, он посадил на стол в Киеве Ярополка, в земле Древлянской Олега, а Владимира послал в Новгород.
Но Святослав поступил так не по своей воле. Владимир был его первым, старшим сыном и по закону и обычаю должен был сесть на стол в Киеве, но Ярополк и Олег были детьми княжны Предславы, а Владимир сыном рабыни, не Святослав, а Гора не пожелала иметь князем Владимира. Потому-то скрепив сердце и послал он его в далекий Новгород, Киев же отдал Ярополку.
Разумеется, не бабка Ольга и не вуй Блюд вложили душу в княжича Ярополка. Высокий и стройный, светлый лицом, с темными волосами, тонкими бровями, слегка заостренным носом, осторожный в слове, сдержанный, рассудительный, очень хорош собой был княжич Ярополк.
Но, как это порой бывает, душа у него была хищная, ненависть и жажда мести всегда непреодолимо жгли его сердце. Ярополк не останавливался ни перед чем, не брезговал лицемерием и ложью.
Когда Святослав воевал в Болгарии и на Дунае, каждый из сыновей сидел и правил своей землей; но отец был жив, он правил Русью, его слушались, ему подчинялись сыновья, в том числе и Ярополк.
Когда же до Киева дошла весть, что князь Святослав погиб на порогах, Олег и Владимир несколько раз посылали Друг к другу гонцов. Правды не утаишь, обоим им были не по душе заносчивый, гордый, хитрый Ярополк и вся киевская Гора, стремившаяся побольше захватить себе, покорить Древлянскую землю и Новгород.
Но они не могли нарушить волю отца, назначившего каждому сыну его землю. Сговорившись между собой, принесли Ярополку, по обычаю, присягу на оружии, обещали сохранять с ним дружбу, обязались платить уроки со своих земель. И Ярополк, садясь на стол как князь Руси, присягнул Христом, что будет блюсти закон и обычай отцов, охранять земли, вести дружбу и приязнь с братьями.
Но Ярополк не остался верен своей присяге, зависть терзала его сердце, он не мог стерпеть, что не он один, а еще два брата и один из них сын рабыни правят землями.
Вскоре после смерти отца произошла у него стычка с братом, древлянским князем Олегом. Виноват был не Олег; тихий, нерешительный князь сидел в своей глухой, скудной, болотистой земле в городе Искоростене, исправно посылал в Киев дань, давал воинов, выполнял все уроки.
Но Ярополку было этого мало. Собственно, действовал теперь не он: и при княгине Ольге, и во времена Святослава боярство и воеводство, мужи и старцы Горы накопили в своих руках большие богатства, они брали и брали из княжьих рук пожалованья, земли, леса, реки; им было уже мало города Киева и Полянской земли, они хотели, чтобы князь и они получали дань и в других землях.