Просто я отказалась брать деньги, говорит Лариса и пожимает плечами. Перед ней на столе лежит пухлая пачка игрушечных денег.
Краудфандинг вообще опасная штука. Может зашибить ненароком.
Ясно, говорю я. В ушах у меня до сих пор звенит. Так, с песней разобрались. Я смотрю на часы. Черт, уже полдесятого. Злата, зубы чистить!
Девица с готовностью протягивает свинку-копилку.
Злата, нет!!
152. Сказка о зависти
Идем со Златой из детского сада.
Злата рассказывает:
Папа, нам в садике читали сказку а там Василиса Васильевна Премудрая! Представляешь? Это потому что она была умная! Как наша Василиса, да?!
Злате смешно. Но, кажется, совсем по другой причине, чем мне.
А откуда взялось «Васильевна»? говорю я. Просто Василиса Премудрая Кстати, еще есть сказка про Василису Прекрасную. Хочешь, дома почитаем?
Пауза.
Нет.
153. Семейное дело
Голос это у нас семейное.
Дед Гоша разговаривал голосом и интонациями Крючкова из фильма «Трактористы». Помните знаменитый момент: «Так вот ты какая, Марьяна Бажан»? Я когда смотрю старые фильмы с Крючковым, всегда вспоминаю деда. Стоит закрыть глаза, как дед рядом со мной ходит и подшучивает по своему обыкновению. «Эх ты, говорит мне дед. Разве так пляшут? Вот как надо!» Дед был отличный плясун. Главное, неутомимый. «Стулья гостям, кресло мне», «Мы, друзья, перелетные птицы»
И конечно, «танки могут прыгать». Дед в молодости был танкистом, так что сами понимаете. Плюс уральский говор с характерными напевными интонациями. Словно кто-то собирается дать вам в морду, а в конце ласково спрашивает «да?».
У моего отца был высокий чистый тенор, он в молодости пел в группе. Отец жены отлично пел сам и руководил хором на предприятии.
Жена когда-то занималась в кружке народного пения.
Я самостоятельно освоил каталог караоке.
Когда родилась Василиса, ей достался голос. Не тонкий грудничковый тенор, а мощный техно-бас, как у солиста «Раммштайн». Когда она вопила, а вопила она часто, весь подъезд был в курсе. Она могла кричать так минуту, десять минут, полчаса, час Великолепная дыхалка.
Оперная певица будет, сказала бабушка Люда. Моя мама очень сдержанная.
Уфалла, сказала бабушка Насима и зевнула, чтобы снизить давление на уши. Она так говорит в сердцах.
Сначала я думал, что это означает «За что мне это наказание?!», но оказалось, что это расшифровывается как «На все воля Аллаха».
Василиса родилась в Нижневартовске. В 2004 году Вартовск был гораздо более благодатным местом для рожениц, чем Москва. Когда мы улетали, в Москве была серость, мрак и слякоть, а в Вартовске бело и чисто, и с темного неба падал мягкий красивый снег, как в сказке.
Зима на Севере солнечное время. Минус тридцать и воздух звонкий и радостный, словно красный резиновый мяч. Снег бодро хрустит под ногами.
Лариса ушла в женскую консультацию в «Мать и дитя» и вернулась через несколько часов в восхищении. «Здесь все для людей, сказала она. Представляешь?» Оказалось, то, что в Москве роженицы выбивали у хмурой усталой медсестры или делали за деньги, в Вартовске давали бесплатно и с улыбкой. Занятия, тренинги, массажи, дыхательные гимнастики, кислородные коктейли и прочее, прочее, прочее. «И многие беременные отказываются, удивлялась жена. Что-то мне не хочется, говорят они». Жена была в шоке. Лариса за год стала почти московским человеком, а московский человек не переносит не взятой халявы. Ему это хуже чесотки.
Жена записалась везде. Три дня она ходила в консультацию, как на работу. С утра до вечера. Возвращалась усталая, умиротворенная и наговоренная.
«Ля-ля-ля» важнейший элемент женской терапии.
На четвертый день я удивился, обнаружив жену дома.
А тебе разве не надо на гимнастику? спросил я осторожно.
Жена расслабленно потянулась.
Что-то не хочется, с ленцой произнесла она.
Я вздохнул. Северный человек вернулся.
Вартовск, особенно в то время, гораздо более расслабленное место, чем Москва.
Через месяц после рождения Василисы мы отправились в поликлинику на обязательный осмотр. Вес, рост, рефлексы.
И тут я обнаружил, что в Нижневартовске демографический бум. То есть я и раньше подозревал, что с рождаемостью в нефтяном городе неплохо, но тут увидел воочию. У поликлиники яблоку некуда было упасть. Столько машин я видел только в пробке на МКАД или в кино про Токио и Годзиллу. И все пытались припарковаться, на улице минус сорок. С трудом протолкавшись до входа, я высадил жену с маленькой Василисой в переноске.
Заходите, я вас догоню, легкомысленно сказал я.
И поехал искать парковочное место.
Прошло двадцать минут. Когда я забежал в поликлинику, жена с Василисой уже поднялись наверх. Я разделся в гардеробе, растер ладонями пластилиновое от мороза лицо и пошел искать своих.
Младенцы были везде. И повсюду. Разноголосый ор-плач-тихо-тихо-маленький-чмоканье звучал настолько плотно, что я не слышал собственных мыслей. Видимо, примерно так выглядит грудничковый день в аду. Или в опере. Фальцеты, теноры, контр-теноры, первые сопрано. И приглушенное агуканье мамочек. Иногда мне попадались одинокие отцы, растерянные, оглушенные, словно солдаты Первой мировой, потерявшие родную часть во время ночного отступления
Я ткнулся в одну сторону, в другую Моих не было. У двери каждого кабинета были мамочки с младенцами. В какой кабинет вошли мои? Загадка.
Я стоял посреди коридора и моргал. Все было бесполезно.
И вдруг
В пространство высоких голосов врезался мощный низкий «Раммштайн» и рассек их, словно ледокол. Я узнал бы этот тембр из тысячи
Моя!
Звук шел сверху. Я пробежался на третий этаж, пошел на звук Звук вдруг оказался за спиной. Я повернулся на сто восемьдесят, решительно открыл дверь кабинета (мамочки у дверей смотрели на меня как на инопланетянина) и
Не ошибся.
В кабинете на руках жены голосила крошечная Василиса. Жена увидела меня и замученно обрадовалась. Василиса вдруг замолчала и только смотрела вокруг внимательными голубыми глазами. Тишина казалась оглушительной.
Как ты нас нашел? спросила жена. Это наш папа, пояснила она зачем-то доктору.
Легко.
Пожилая врач в белом халате поморщилась, с трудом зевнула, чтобы снять заложенность с ушей.
Ну и ну. Певицей будет, сказала врач.
Алла бирса, сказала жена.
Что?
Дай бог, сказала жена. У нее тысячи примет. Скажите: дай бог.
Дай бог, послушно сказала врач и постучала по столу. Видимо, она уже привыкла к таким просьбам.
Я кивнул. Василиса широко зевнула и нахмурилась
Сейчас девице тринадцать лет, она играет в музыкальном театре, поет в хоре и собирается стать журналисткой. У нее первое сопрано. А еще она любит лошадей. Что из этого выйдет? Не знаю. «На все воля Аллаха», как говорит теща.
Уфалла!
154. Письма издалека
«У хомяка же задача в духе Иисуса показать детям смерть». (с) Линор Горалик
Смешно и грустно.
Василиса была еще совсем маленькая, когда умер наш кот Фунтик. Мы ей сказали, что Фунтик уехал очень далеко, к своей маме в гости. Ему там хорошо, и вернется он не скоро. Зря мы так сделали. И Василиса его много лет ждала обратно, писала ему письма, ждала ответного письма от него. «Фунтик, приезжай, я по тебе сильно соскучилась. Почему ты не приезжаешь? Ты на меня обиделся? Я нарисовала тебе рисунок». Это был нам урок. Мне урок. Похороны нужны не мертвым, они нужны живым чтобы попрощаться и отпустить своих любимых. Они все равно будут жить в нашем сердце. Как Василисины песчанки Бублик, Джерри и Бурундук. Как мой отец. Как Ларисин папа. Как мой дед Гоша. Как Фунтик.
Это был мой любимый кот.
155. Имя для кошки
У нашей кошки настоящее имя жутко длинное и благородное, что-то там Александра Серафина Вирджиния Медичи Бурбон Лукашенко Гогенцоллер. Надо посмотреть в паспорте, забыл уже. Породистая, красивая. Но как мы ее привезли, в тот же день она стала Фифой. Ее так окрестила Василиса, когда холеная кошачья аристократия сидела за холодильником и орала, что не любит нас всех и верните меня в питомник, мизерабли. Ничего, поорала, поорала и смирилась. Всего-то два дня прошло. Жрать захочешь, выйдешь. Чай, не Букингемский дворец.
Фифа у нас недотрога, отбивается сразу, причем когтями а иначе давно бы затискали. Британцы плюшевые, с круглыми щечками. Только отвратительный характер спасает их от человеческой нежности.
А это дневник кошки Фифы, который от ее имени пишет Василиса. День первый (вы помните про понедельники?):
ДНЕВНИК ФИФЫ / КОШАЧИЙ ДОЗОРПонедельник
Темно. Что-то шуршит в комнате. Хорошо, кормильцы уже спят, не тискают, не обнимают. Пора осмотреть свои владения. Прохожу мимо своего трона (коробки). Все спокойно. Комната. Кормилец не спит, работает. А я тоже на работе. Хожу проверяю все. Интересно, а все кошки тоже работают? Ну это еще ничего. Вот когда кормильцы уезжают куда-то, тут глаз нельзя сомкнуть. Все ходишь да смотришь, на месте ли все. Захожу. Прилягу на ковер. Зеваю! Пора спать.