Барретт и Данбар провели расчеты в свете новых поправок и пришли к выводу, что и гладкие, и покрытые шерстью особи смогли бы существовать в таком режиме, не перегреваясь, однако тепловая нагрузка на безволосых будет больше. Выше будут потери воды, а утром и вечером гладкокожие гоминиды будут мерзнуть на высоте 1000 м холодные ночи, разница с дневной температурой может достигать 15 °C. Вот и приплыли! Прохладные ночи и жаркие полдни, оказывается, не давали австралопитекам потерять шерсть, пока те населяли возвышенности. Возможно, гоминиды не спускались в низины потому, что там для них было слишком жарко. И только около 2 млн лет назад, когда на всей планете похолодало, потомки австралопитеков Homo смогли заселить низменности, где суточные перепады температур не так велики. Может быть, тогда наши предки наконец утратили волосы.
Играя с параметрами модели, Уилер и его последователи приходят к разным выводам. Кто же прав? И как повлияют на модели новые открытия? Барретт и Данбар, говоря о высоте над уровнем моря, учли лишь часть известных находок гоминид. А как же останки бахр-эль-газальского австралопитека из Республики Чад? Высота местонахождения всего 250 м (данные Google Maps). Никак не 1000, и вряд ли Сахара с тех пор просела почти на километр!{11}
Как мне кажется, в вопросе о том, стали ли наши предки больше или меньше греться, избавившись от шерсти, многовато неизвестных. И главное: мы по-прежнему не знаем, когда и где это произошло: в лесу, на деревьях? В редколесье, где ардипитеки делали первые шаги на двух ногах? В саванне, где ранние Homo гонялись за антилопами или выискивали свежую падаль? А может, позже? А может, раньше? А каким был в этот момент климат?
И все же переход от риторики к физической модели если и не поднимает гипотезу Уилера на голову выше всех остальных, то выгодно выделяет эту работу.
Глава 11. Бритва Амура
И сказал [Бог]: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?
Быт 3:11А теперь обратим внимание на очевидный факт: не все люди одинаково безволосы. Мужчины лишились шерсти в гораздо меньшей степени, чем женщины, вдобавок лица их украшены бородами и усами. А раз речь идет о признаке, по которому один пол сильно отличается от другого, пора поговорить о половом отборе. Впрочем, мы его уже упоминали в главе про паразитов. Напомню, что половой отбор итог конкуренции за партнера: например, самцы соревнуются между собой за самку, а та выбирает наиболее привлекательного и перспективного как в плане генов, так и в плане заботы о будущем потомстве. Ну, или наоборот самки борются за лучшего самца. В результате одни особи оставляют больше потомства, чем другие.
Сам Чарльз Дарвин в книге «Происхождение человека и половой отбор», рассуждая о человеческой безволосости, склонялся к мысли, что «тут замешана любовь». Другие гипотезы и паразитарная, и климатическая Дарвину казались неправдоподобными. «Я склонен думать, что первоначально мужчина или, скорее, женщина лишились волос ради украшения», писал великий натуралист. Поэтому, полагал Дарвин, человек так резко отличается от других приматов: ведь именно признаки, по которым один пол производит впечатление на другой, могут особенно контрастно выделять вид даже среди близких родственников{1}. Что же значит «украшение»? Вспомните оголенную заднюю часть тела у различных обезьян часто эта область еще и ярко окрашена, чтобы притягивать взгляды партнеров. По Дарвину, таким же образом начала исчезать шерсть у наших предков, причем, вероятно, сначала у самок так как у современных женщин волос на теле меньше, чем у мужчин. Самцам нравились более короткошерстные самки, а самкам более гладкие самцы. А может быть, отбор шел и в одностороннем порядке, только со стороны самцов, но работал на оба пола, поскольку у коротковолосой самки и дочери, и сыновья получались редкошерстными.
Почти 100 лет спустя доводы Дарвина повторил Десмонд Моррис в «Голой обезьяне» (1967). Может, дело тут даже не во внешнем виде, а в осязании: голая кожа гораздо более чувствительна, и, следовательно, при половых контактах соприкосновение безволосых частей тела возбуждало партнеров сильнее, делало таких индивидов более желанными и даже укрепляло парные связи, что очень важно для сообщества гоминид. У обезьян оголенные участки в нижней части тела, способные набухать и краснеть, называются половой кожей. Как заметил приматолог Уильям Монтанья, у человека в некотором роде вся кожа стала «половой»{2}.
Почти 100 лет спустя доводы Дарвина повторил Десмонд Моррис в «Голой обезьяне» (1967). Может, дело тут даже не во внешнем виде, а в осязании: голая кожа гораздо более чувствительна, и, следовательно, при половых контактах соприкосновение безволосых частей тела возбуждало партнеров сильнее, делало таких индивидов более желанными и даже укрепляло парные связи, что очень важно для сообщества гоминид. У обезьян оголенные участки в нижней части тела, способные набухать и краснеть, называются половой кожей. Как заметил приматолог Уильям Монтанья, у человека в некотором роде вся кожа стала «половой»{2}.
Сходным образом рассуждал зоолог Уильям Стефенсон{3}. Даже вне сексуальных контактов чувствительная кожа влияет на поведение животного заставляет его быстрее реагировать на изменения окружающей среды, скажем, бежать от жары. Безволосые покровы способствуют близким контактам не только между половыми партнерами, но и между матерью и детенышем. Обратите внимание, что у многих животных области тела, где к родителю прижимается отпрыск, часто безволосы или покрыты редкой шерстью например, грудь у приматов.
Можно вспомнить, правда, что детенышу обезьяны нужно еще и за что-то держаться (за шерсть!), а также что наиболее интимные участки тела у людей области вокруг гениталий почему-то покрыты довольно жесткими волосами.
Оригинально мыслит американский нейробиолог Марк Чангизи{4}. Он полагает, что дело не в осязании, а в визуальном восприятии оголенной кожи. Чангизи даже выдвинул необычную гипотезу о том, зачем приматам цветное зрение. Традиционно считается, что умение различать цвета понадобилось обезьянам, чтобы замечать в листве спелые плоды или съедобные побеги. Странно здесь то, что, хотя пищевые предпочтения приматов очень разнообразны, их различия в цветовосприятии (у тех обезьян, кто обладает цветным зрением) невелики. Однако у всех млекопитающих красная кровь а значит, цвет кожи у самых разных животных, в зависимости от наполнения их тканей кровью, меняется сходным образом. Кожа приматов, под влиянием эмоций или самочувствия, способна принимать самую разную окраску от пунцовой до зеленоватой. Вот вам и гипотеза: обезьяны стали распознавать цвета, чтобы наблюдать за изменениями цвета кожи! В отличие от большинства млекопитающих, у многих обезьян отсутствует шерсть на части лица, оголен зад и некоторые другие хорошо заметные части тела. Зачем? Чтобы соплеменники могли следить за цветовой сигнализацией. Кожа, бледнея или багровея, помимо нашей воли информирует об эмоциях, о намерениях, а также о болезнях. Ну а алеющий зад самки обезьяны как светофор для самца, сообщающий о готовности к соитию.
Когда наши предки встали на две ноги, их спины и животы стали издали бросаться в глаза вот шерсть на них и исчезла, дабы сделать цветовую сигнализацию еще эффективнее. С ходу, конечно, сложно представить, о чем человек может сигнализировать голым животом. Но почему бы не выражать гнев или радость, скажем, затылком?
«Хуже всего на нашем теле видны три области (и все три мало годятся для цветовой сигнализации): макушка, подмышки и пах, аргументирует Марк Чангизи. Обратите внимание, что у людей эти участки, как правило, покрыты волосами»{5}. По поводу паха я бы, пожалуй, поспорил.
Логика коварная штука! По мнению Бернарда Кэмпбелла, волосы на лобке служили для сексуальной сигнализации, ибо видны издалека. Вот почему я за физические модели.
Чангизи предвидит возражение: приливы крови хорошо заметны на бледной непигментированной коже европейца, но у наших предков кожа, вероятно, была темной! Даже если так, «цветовое зрение возникло гораздо раньше, чем люди, а кожа наших обезьяньих предков вполне могла быть светлой»{6}. Иначе говоря, цветовое зрение приносило пользу тогда, когда кожа древних обезьян была бледна, потом уже гоминины предки человека потемнели, и спустя сотни тысяч лет навыки разглядывания кожи опять пригодились, когда некоторые люди снова стали светлыми.
Но вернемся к теории полового отбора. Существует несколько моделей (не исключающих друг друга), объясняющих, как работает половой отбор.
Во-первых, это «Фишеровское убегание»[12]. Согласно ему, предпочтение, которое самки начинают отдавать некоторому признаку самцов, может возникнуть совершенно случайно, спонтанно, в результате мутаций. Самки, предпочитающие самцов с определенным случайно выбранным украшением, спариваются с ними и передают такое украшение своим сыновьям, а дочерям страсть к самцам, обладающим подобной красотой. В каждом следующем поколении усиливается и признак, и его привлекательность. Так у самцов павлинов развились огромные и вроде бы мешающие им жить хвосты, у оленей ветвистые рога. Может быть, так было и с гладкой кожей это просто признак, случайно ставший желанным?