Любя необычайные черты Стихи - Александр Иванович Власов 2 стр.

Любя, собой не будь, а знай актёрствуй,
Подыгрывай наперснице своей,
С удвоенной способностью покорствуй
Для публики таким искусством ей.

Ценители вдали играй вполсилы,
Но всё ж играй с единственной всегда:
Актрисе, ей красавцы, что ли, милы?
В удачливом актёре вся нужда.

Когда же ты не жалуешь искусства,
Не жаловать ей чуждой колеи,
Не в радость ей ни подлинные чувства,
Ни правила, ни данные твои.

Тепло очей любя с известной силой,
Не слеп я к окружающей красе.
Небесную мечтательность о милой
Рассеивать украдкой рады все.

Но ровно чтоб любить, я не задену
Затеями широкое чутьё,
Не то во всём узнаю перемену
Узнаю много фей, забыв её.

Терпимо ли такое окаянство?
Мы в крайности впадать обречены.
Спокойному даётся постоянство.
Желанному не взвинчивай цены.

Разительной красой достойна бога
Прощается падение твоё.
Зато, когда краса как есть убога,
Бичуется распущенность её.

В земной любви сильнейшему прекрасно:
За шалости не знать ему суда,
А женщине, живущей с ним опасно,
Падение не горько никогда.

Тщедушного гнушаются поспешно,
Тоска за ним идущей позади.
Не жди бичей, творя соблазн успешно,
Возмездия вослед осечке жди.

Позвольте ей в обычном утвердиться,
А даннику в особенной красе,
Ему себя вести, как единица,
Владычице его как ровно все.

Подобные ему цепей не носят,
Ей личного пошлите короля,
Но вправду ли немыслимого просят,
Их уз и благоденствия моля?

Закончится война противоречий,
Хоть этого дождаться нелегко,
Появится меж ними мир овечий,
Притрётся, что крушило глубоко.

Отверженно скитаешься ты, счастье,
Желанное решительно для всех,
У всех одно встречая безучастье
Да веское скопление помех.

Являешься ко всем, а закрепиться
Не даст из осторожности никто;
Красой твоей всегда хотят упиться,
А время всё как будто бы не то.

Гонимое, навеки покидаешь,
Единожды неистово знобя;
На каждого напрасно ты взираешь,
А каждый лишь украдкой на тебя.

Приснилось ей с отчётливостью были,
Как будто в нечестивое жильё
Супруг и мать ей сбивчиво звонили,
Крича, что дух исторгла дочь её.

Она возникла вновь у колыбели,
Где девочка безгорестно спала,
Но, собственной боясь уже постели,
Прийти в себя не смела, не могла.

Похитила потом у дорогого
Послания, ненужные ему.
Последнее в конверт упало слово.
Поныне рад он этому письму.

Где пара, там имеется любимый.
В изъянах уз ему не прекословь.
Ответствуй, диалектик ощутимый,
Что лучше: власть иль явная любовь?

Известное хранит очарованье,
Кто нравится кому-то без затей,
Но вскармливать ему негодованье
При чёрствости и хищности своей.

Другой, чьё сердце нежностью согрето,
Поддержку жнёт у круга своего:
Кого-то любит он, а многим это
Велит ещё сильней любить его.

Телесно лишь изведанное диво
Недорого ценить его дары,
Неправильно отскакивать и живо
Обидчивым участникам игры.

По ним игра должна быть идеальна,
Провинности виднеться роковой.
Отдельная проруха минимальна,
А кажется почти что мировой.

Стараются путём исчезновений
Быстрей забыть о грешной стороне,
Глухих её не слышат извинений,
Не думают о собственной вине.

Пришлось ему нечаянно ворваться
На зрелище прелестницы нагой.
Та шоркалась и в ванной закрываться
Не видела потребности благой.

По выходе смущение гасила
Живой непринуждённостью своей.
Помыть её посуду попросила,
Какие-то покупки сделать ей.

Поехало просительное слово,
Как если б ей хотелось одного:
Войдя в мозги счастливца молодого
Волнующей красой томя такого,
Во весь опор использовать его.

Над вышивкой ты голову склонила,
А мама над охапками шитья.
Резвится в голых икрах её сила,
В колготках ощущается твоя.

Котёнок, осторожный по природе,
Свернулся кротко в близости твоей.
При маме никого не видно вроде,
Но кто не присоседился бы к ней?

Нет, яблоко в ней кислое мне зримо,
При ней лишь огорчаюсь я всегда,
А радуюсь, и часто одержимо,
С тобой, сестрица райского плода.

Нелучшему задумываться вечно
Повелено о нежности большой,
Все тонкости в ней видя безупречно
По призраку тоскующей душой.

Любовь и речь её всего дороже
На практике нелучшим искони,
Горят они до гибели, похоже,
Магически пригожие ни-ни!

Пригожими даётся чувство пытки
Чудовищно забытой нищете,
Венчают их а те в любви не прытки,
В любви нам интереснее не те.

Чьи прелести и мысли нездоровы,
Ценить иную вправе благодать.
Извечно пустякам они готовы
Значение большое придавать.

Округа хороша, но возрастает
Укромное моление: «Пиши!»
И весть из гиблой дали прилетает,
А в ней тепло отзывчивой души.

Годами их общение лучилось.
Увы, земное время сочтено.
Однажды лишь увидеться случилось,
Увидеться ж ещё не суждено.

Показывать упорное презренье,
За вычетом одной, способны все.
Люблю встречаться молча, на мгновенье
С её глазами в ангельской красе.

Целящая глубокой бездной взора,
Спокойствием искрящихся светил,
Она мне не промолвила б укора,
Насколько б я себе ни повредил.

И сердце благодарность ей слагает
От радости, что кто-то в дни труда
Ни страху, ни стыду не подвергает,
А мыслям улыбается всегда.

Вверяя взгляд и слух утехословью,
Меня смутишь эфирной скорбью ты.
Всегда смотри приветливо, с любовью,
Пускай томят и грустные черты.

Согласен я, нет облака, что властно
Во вред идти небесной красоте,
Но ты взирай на друга безненастно,
По-прежнему переча маете.

Где низменно само благоговенье,
Где сердцу нет ответной доброты,
Ты впрямь являть умеешь исключенье:
К отсталому терпима только ты.

Немало благородства дорогого,
Глубокой жизни в голосе её.
Поёт она всезнающе, сурово,
Лелея предпочтение своё.

В ней чувство сохраняет обаянье
Заботе лишь её благодаря,
Питающей прекрасное сиянье
Способного погаснуть алтаря.

В устах её не чувствуется чудно
Всего очарования лилей,
Но зрелость, обретающая трудно,
Другому всякой свежести милей.

Блудник и не бездарность и не гений.
Бежит он ото всякого труда.
Зато для виртуозных обольщений
Досуг и блеск иметь ему всегда.

Веселье неотъемлемое свойство
По праву благодарного судьбе.
На диво недурное лишь устройство
Так остро заявляет о себе.

Не кажется никто в толпе несметной
Проблемой для такого одного.
Нюанс игрой как будто незаметной
Заметной силой делает его.

Не сразу ли предчувствие скребётся,
Что в деле с ней легко найти беду?
Но только позвала б она, сдаётся,
Повлёкся б у неё на поводу.

Манила б если только негой света,
С ней всюду б оставался на земле,
Поскольку постоянна прелесть эта,
А вовсе не наигранна во мгле.

Где суть освобождается нагая,
Где гонится актёрское лганьё,
Здоровое мышление пугая,
Блестит очарование её.

Безлюдным и печальным утро было.
Знакомый васильковым ивнякам
Увидел отдыхавшую уныло
С разрезами на платье по бокам.

Осмелился приблизиться, понятно.
Блондинка не смотрела на него.
Однако произнёс он еле внятно,
Что милое в ней зримо существо.

Глазам его насытиться случилось,
И вскинула на миг она свои.
Вовсю у человека сердце билось,
У ней слегка, но пели соловьи!