В 1986 г. в Татарстане было зарегистрировано 18 мусульманских и 15 русских православных общин, что, как правило, соответствует числу посещаемых их членами мечетей и церквей. В 1992-м число мусульманских общин (= мечетей) выросло до 333, а православных общин (= церквей) до 89. К 1997 г. таких общин у мусульман было 802, у русских православных 171. Вероятно, здесь сказывается не только большая религиозность мусульман, но и наличие «административного ресурса» у «этнических мусульман».
Региональная власть, возглавляемая этническими мусульманами, имеет возможность с 1992 г. издавать учебники по истории края, активно используя в них мусульманские символы. Региональная власть также имеет возможность поддержать базирующийся в Казани муфтият. Позиция властей в Казани была определяющей в выходе мечетей Татарстана из-под контроля базирующегося в Уфе Духовного управления мусульман Европейской части России и Сибири. В 1998 г. роль Минтимера Шаймиева в поддержке на выборах нового муфтия Татарстана Гусман-хазрета была определяющей. При этом региональные власти традиционно поддерживают умеренных мусульманских богословов, следующих путем мусульманских реформаторов-джадидистов предреволюционного (до 1917) периода. В то же время салафитские миссионеры из Саудовской Аравии и Кувейта находят поддержку у беднейших групп безработной молодежи, которые, получая определенное духовное образование, работу или возможность совершить хадж, естественно, склонны поддерживать своих новых спонсоров.
В оппозиции региональной власти находятся и лидеры движения «Омет» («Надежда»), партии «Иттифак», также использующие исламские символы и утверждающие, что их трактовка ислама и приверженность исламу правильнее. Вообще со времен нападения террористов на города США 11 сентября 2001 г. среди мусульман, в том числе и в Татарстане, популярна дискуссия о «хороших» и «плохих» (неправильных) мусульманах. Соответственно оппоненты активно пользуются обвинениями в неправильном толковании ислама в адрес своих соперников. Важен в их полемике и социальный аспект эгалитаристского учения ислама. С точки зрения оппонентов нынешней региональной власти, их личное обогащение и «вхождение во власть» уже являются примерами немусульманского поведения. В регионе наблюдается «борьба исламов», отражающая на самом деле сложную расстановку сил и «стороннее влияние».
В августе 1992 г. Конгресс имамов Татарстана избрал Габдуллу Галиуллу муфтием Муфтията Татарстана, со штаб-квартирой в Казани. Этот шаг лишал влияния в республике верховного муфтия Талгата Таджуддина, и тот, в ответ, поддержал создание в Татарстане альтернативного муфтията в Зеленодольске. В конце XX в. контролируемый Казанью муфтият курировал 1200 мечетей, альтернативная организация 470.
Уход из большой политики Татарстана М. Шаймиева не изменил позиций руководства Татарстана в вопросе поддержки традиционных конфессий мусульман и христиан и строгий контроль над ними.
Таким образом, ситуация в Волго-Уральском регионе, рассмотренная на примере Татарстана, свидетельствует о непростой религиозной ситуации, осложненной тем, что не только этнически, но и политически мусульмане разъединены. Порой установление диалога с одной из их групп означает потерю контакта с другой. Отсутствие общепризнанной иерархии религиозных организаций мусульман делает договоренности, заключенные на одном уровне, необязательными к выполнению представителями организаций другого уровня. Ситуация на Северном Кавказе, рассмотренная на примере Дагестана, показывает как единство проблем ведения диалога, так и специфику региона, добавляющую особые сложности и проблемы.
Ислам в Республике Дагестан. Дагестан еще один регион России со значительным мусульманским населением. При этом в Дагестане мусульмане численно доминируют, чего нельзя сказать о Татарстане. Специфика Дагестана характер региона, получающего, в отличие от Татарстана, дотации Центра. В регионе заметно относительное перенаселение, много недовольной безработной молодежи. 14 основных этнических групп республики имеют разный доступ к административным ресурсам, их экономическое положение различно. Наиболее крупные группы дагестанского населения это аварцы (757 тыс. человек), даргинцы (510 тыс.), кумыки (423 тыс.), лезгины (412 тыс.), лакцы (157 тыс.). Эти группы борются за лидерство в республике, традиционно контролируемое аварцами, но оспариваемое даргинцами, кумыками, критикуемое лезгинами и лакцами. Меньшие группы коренного населения вынуждены входить в союз с более влиятельными группами либо мечутся между ними, а своеобразные аутсайдеры, бывшие кочевники ногайцы порой являют собой благодарную аудиторию проповедников-салафитов. Чеченцы (92 217), азербайджанцы (88 327) и русские (150 054) могут рассчитывать на поддержку соотечественников за пределами республики, но порой оказываются и заложниками «большой политики» соседей. Традиционно Москва не вмешивается во внутренние разногласия этнических групп Дагестана до той поры, пока эти разногласия не вызывают опасности целостности государства. Впрочем, появление в последние годы многочисленной и влиятельной дагестанской диаспоры в российской столице может повлиять на характер отношений между регионом и Центром.
Дагестан давний край ислама. С VIII в. это доминирующая в крае религия. Отличие Дагестана от Татарстана заключается в более заметных и давних связях мусульман региона с суфийскими братствами. Первая суфийская община Абу Бакра Дербенди появилась в Дагестане на рубеже XIXII вв. Сторонники суфийских братств придают большое значение шейхам братств, которых считают святыми, и поклонению их могилам. Эта практика осуждается мусульманами-ривайвалистами, в частности салафитами. Суфийские связи являлись важными в советский период, ибо позволяли сохранять партийную и исполнительную власть в рамках какого-то клана, как правило, из числа аварцев. В то же время именно связь партийной и советской элиты с суфиями ставится в вину последним теми представителями бедной неаварской молодежи, для которой особенно неприемлемы эгалитаристские лозунги ислама в ривайвалистской трактовке.
XVIIIXIX вв. период российской имперской экспансии на Кавказ и мусульманского сопротивления продвижению русских войск. С 1785 по 1790 г. шейх Мансур объединил Чечню и Дагестан в антиимперский союз. Позднее, с 1824 по 1859 г., имам Шамиль руководил антироссийскими действиями ополченцев Чечни и Дагестана. В 18771878 гг. Северный Кавказ был окончательно покорен русскими войсками, но еще долго слава горских воинов, их популярность у населения напоминали российским войскам о том, что край покорен, но окончательно не замирен. В период Гражданской войны в этом крае был провозглашен Исламский имамат, упраздненный большевиками в 1921 г. В дальнейшем советские власти использовали политику «коренизации», поддерживая местных национальных лидеров, во многом опираясь на аварскую партийную и государственную элиту, связанную с суфийским братством Накшбанди. В 1943 г. на Северном Кавказе было создано Духовное управление мусульман Северного Кавказа, в значительной степени контролируемое аварцами-накшбанди.
Дагестан остается бедной аграрной республикой, население которой особенно болезненно воспринимает случаи социальной несправедливости, неравенства, бедности. Неудивительно, что доминирование Накшбанди в руководстве республики в условиях весьма плачевной экономической ситуации в ней сказалось на настроениях значительной части населения, особенно молодежи. Салафитские проповедники нашли широкую поддержку у наиболее бедных групп населения: молодежи, дагестанских чеченцев, ногайцев. В этой ситуации ведомые ваххабитами повстанцы стали рассматривать знаменитые суфийские святыни Дагестана как символы несправедливой власти и совершили на них нападения. В 1998 г. между ваххабитами и защитниками суфийских святынь произошли столкновения. В том же году в трех деревнях Буйнакского района Дагестана был провозглашен исламский имамат. Эти выступления были подавлены, но до сих пор противостояние «власть беднейшая часть народа» в Дагестане имеет как этническое проявление, так и религиозное (в форме «суфизмваххабизм»). Диалог с мусульманами Дагестана возможен прежде всего в рамках разговора о судьбе Дагестана, об улучшении его экономического положения, гармонизации межэтнических, межклановых, социальных отношений.
Мусульманское население в российских столицах. В то время как в Волго-Уральском и Северо-Кавказском регионах мусульмане могут считать ислам своей «этнической религией» на своей «этнической территории», для Москвы и Санкт-Петербурга это религия мигрантов, впрочем, достаточно давно известная в обеих столицах в Москве, вероятно, с XIVXV вв., в Санкт-Петербурге со времени его основания.
Мусульманское население Москвы оценивается в 200250 тыс. человек. До 1994 г. в распоряжении верующих мусульман столицы была только одна мечеть Соборная (Джами Масджит). В 1994 г. правительство Москвы вернуло мусульманам так называемую «Историческую мечеть» в Замоскворечье. В 1997 г. были возведены мемориальная мечеть на Поклонной горе и еще одна в Отрадном. Позднее в Отрадном появилась еще одна мечеть (шиитская), а в Новых Черемушках стала функционировать шиитская мечеть при посольстве Республики Иран. Число мечетей в Москве к концу XX в. достигло 11, а в 2003 г. Министерством юстиции РФ их было зарегистрировано уже 14. При этом традиционно в Джами Масджит доминируют татары, в «Исторической мечети» прихожане с Северного Кавказа и арабы, в суннитской мечети в Отрадном нижегородские мусульмане, в шиитской (там же) азербайджанцы. Хотя пожелания об открытии новых мечетей в Москве раздаются (так же, как и протесты против их открытия), их число достаточно внушительно, в то время как Санкт-Петербург, гордящийся своей знаменитой Соборной мечетью, большим числом мечетей похвастать не может. Недавно на севере Санкт-Петербурга открылась вторая мечеть. Действуют также несколько полулегальных мусульманских молитвенных центров. Возникло даже новое Духовное управление мусульман Санкт-Петербурга и Северо-Запада России. Однако в целом для мусульман Петербурга главная проблема малое число мечетей. Диалог с мусульманами должен вестись и об их нуждах, т.е. о создании и поддержке новых культовых сооружений ислама в Северной столице.