Судья Уитберг испытывал тягостное замешательство. Покуда он, откашливаясь и запинаясь, силился заговорить, Уотсона, следившего за ним, осенила внезапная причуда, и он решился на веселую, хотя и злую проделку.
Не думал я, что встречу злопамятство в человеке столь просвещенном и знающем свет! начал судья.
Злопамятство? возразил Уотсон. Вот уж нет! Моей натуре несвойственно такое чувство. В доказательство этого разрешите мне показать вам нечто весьма любопытное, чего вы никогда не видели. Пошарив на земле, Уотсон поднял камень с шероховатой поверхностью, величиной с его кулак. Видите это? Смотрите на меня.
И с этими словами Картер Уотсон нанес себе сильный удар по щеке. Камень рассек щеку до кости, и кровь брызнула струей.
Камень слишком остер, пояснил он изумленному полицейскому судье, решившему, что тот сошел с ума.
Я разотру малость. В таких делах главное реализм.
Отыскав гладкий камень, Картер Уотсон несколько раз аккуратно ударил им себя по щеке.
Ага, бормотал он, через несколько часов щека приобретает великолепную зелено-черную окраску.
Вы не в своем уме, пролепетал судья Уитберг.
Не ругайтесь, сказал Уотсон, вы видите мое расшибленное и окровавленное лицо? Это вы сделали вашей правой рукой. Два раза вы ударили меня бац! бац! Это зверское, ничем не вызванное нападение. Моя жизнь в опасности. Я вынужден защищаться.
Перед грозными кулаками противника судья Уитберг попятился.
Только ударьте меня, и я прикажу вас арестовать, пригрозил судья Уитберг.
Это самое и я говорил Пэтси, последовал ответ. И знаете, что он сделал, услышав это?
Нет.
Вот что!
И в то же мгновение правый кулак Уотсона обрушился на нос судьи Уитберга, и этот джентльмен навзничь упал на траву.
Вставайте, вставайте! приказывал Уотсон. Если вы джентльмен, вставайте! Вот что говорил мне Пэтси; вы это знаете.
Судья Уитберг отказался встать, но Уотсон поднял его за воротник пальто, поставил на ноги лишь для того, чтобы подбить ему глаз и снова опрокинуть его на спину. После этого началось избиение по методам краснокожих индейцев. Судью Уитберга избивали не жалеючи, по всем правилам мордобойной науки: били по щекам, давали затрещины, возили лицом по траве. В течение всего этого времени Уотсон демонстрировал, как это с ним самим проделывал Пэтси Хоран. Иногда, но с большой осторожностью, расшалившийся социолог наносил удар, оставлявший настоящие кровоподтеки, и раз, поставив бедного судью на ноги, он умышленно ударился своим носом о голову этого джентльмена. Из носа пошла кровь.
Смотрите! вскричал Уотсон, отступая на шаг и искусно размазывая кровь по всей манишке. Вы это сделали. Вы это сделали своим кулаком. Это ужасно. Я избит до полусмерти. Я вынужден вновь защищаться.
И еще раз судья Уитберг натолкнулся своим лицом на кулак и был брошен на траву.
Я арестую вас, всхлипнул он на траве.
Вот то же самое говорил я Пэтси.
Зверское хны-хны и ничем не вызванное хны-хны нападение.
Это самое говорил я Пэтси.
Я вас арестую, не сомневайтесь.
Скорее всего нет, хоть я и побил вас!
С этими словами Картер Уотсон спустился в ущелье, вскочил на свою лошадь и отправился в город.
Когда час спустя судья Уитберг, прихрамывая, добрался до своей гостиницы, он был арестован деревенским констеблем по обвинению в нападении и побоях по жалобе, поданной Картером Уотсоном.
V
Ваша милость, говорил на следующий день Уотсон деревенскому судье, зажиточному фермеру, получившему тридцать лет тому назад ученую степень в институте садоводства. Ввиду того, что вслед за предъявленными мной обвинениями в учинении надо мной побоев этому Солю Уитбергу пришла фантазия обвинить меня в избиении его, я предложил бы, чтобы оба дела слушались вместе: свидетельские показания и факты в обоих случаях совершенно одинаковы.
Судья согласился, и оба дела разбирались одновременно. В качестве свидетеля обвинения Уотсон выступил первым и так излагал происшествие.
Я рвал цветы, показывал он, свои цветы на моей собственной земле и не помышлял ни о какой опасности. Вдруг этот человек ринулся на меня из-за деревьев. «Я Додо, говорил он, и могу исколотить тебя в пух и прах. Руки вверх!» Я улыбнулся, но тут он бац! бац! как хватит меня сшиб меня с ног и рассыпал мои цветы. И ругался он страх! Это ничем не вызванное зверское нападение. Смотрите на мою щеку, смотрите, какой у меня нос. Все совершенно непонятно. Должно быть, он был пьян. Не успел я прийти в себя от изумления, как он начал меня избивать. Жизни моей грозила опасность, и я вынужден был защищаться. Вот и все, ваша милость; хотя должен сказать, что я до сих пор еще нахожусь в недоумении. Почему он назвал себя «Додо»? Почему он без какой-либо причины напал на меня?
Таким образом Солю Уитбергу был дан полновесный урок лжесвидетельства. С высоты своего кресла ему часто приходилось снисходительно выслушивать лжесвидетельства в подстроенных полицией делах; но впервые лжесвидетельство оказалось направленным против него самого, причем он уже не председательствовал на суде, имея за собой судебных приставов, полицейские дубинки и тюремные камеры.
Ваша милость, возопил он, никогда еще мне не доводилось слышать подобного количества лжи, нагороженной таким бесстыдным вруном!
Тут Уотсон вскочил на ноги.
Ваша милость, я протестую! Дело вашей милости решить, где правда и где ложь. Свидетель, в свою очередь, должен давать показания о тех событиях, которые имели место в действительности. Его личное мнение об общем положении вещей или обо мне не имеет никакого отношения к делу.
Судья почесал себе голову и флегматически принял негодующий вид.
Совершенно верно, решил он. Меня изумляет, мистер Уитберг, то, что вы, претендуя на звание судьи и будучи искушенным в юридической практике, все же провинились в таких незаконных поступках. Ваши повадки, сэр, и ваш образ действия выдают в вас сутягу. Перед нами простой случай нападения и побоев. Нам надо решить, кто нанес первый удар, и нам нет никакого дела до той оценки личных свойств мистера Уотсона, которую вы даете. Продолжайте.
Судья Уитберг с досады прикусил бы свою ушибленную и распухшую губу, если бы она и без того не болела. Но он сдержал себя и изложил дело ясно, правдиво и верно.
Ваша милость, сказал Уотсон, я предложил бы вам спросить его, что он делал в моих владениях.
Разумный вопрос. Что вы делали, сэр, во владениях мистера Уотсона?
Я не знал, что это его владения.
Это было нарушение чужих границ, ваша милость, вскричал Уотсон. Знаки выставлены на видном месте.
Я не видел знаков, сказал Соль Уитберг.
Я сам видел их! резко возразил судья. Они бросаются в глаза. Должен предупредить вас, сэр, что если вы в таких мелочах будете уклоняться от правды, то вызовете подозрение по главным пунктам ваших показаний. Почему вы ударили мистера Уотсона?
Ваша милость, как я уже говорил, я не нанес ему ни одного удара.
Судья посмотрел на расшибленное и распухшее лицо Картера Уотсона и устремил грозный взгляд на Соля Уитберга.
Посмотрите на щеку этого человека! загремел он. Если вы не нанесли ему ни одного удара, то почему он так обезображен и изранен?
Как я уже говорил
Будьте осторожны, предостерег его судья.
Я буду осторожен, сэр, я буду говорить только правду. Он сам ударил себя камнем. Он ударил себя двумя разными камнями.
Разумно ли, чтобы человек любой человек, если он только не душевнобольной, нанес себе такие повреждения и продолжал наносить их, расшибая камнем чувствительные части своего лица? спросил Картер Уотсон.
Это звучит, как волшебная сказка, заметил судья. Мистер Уитберг, вы тогда выпили?
Нет, сэр.
Разве вы никогда не выпиваете?
При случае.
Приняв утонченно-глубокомысленный вид, судья задумался над этим ответом.
Уотсон воспользовался моментом, чтобы подмигнуть Солю Уитбергу, но, претерпев столько оскорблений, этот джентльмен не видел ничего смешного в своем положении.
Крайне странный случай, весьма странный случай, объявил судья, приступая к чтению приговора. Показания обеих сторон совершенно противоречивы. Кроме главных лиц, нет иных свидетелей. Каждый из них утверждает, что нападение совершил другой, и у меня нет формальной возможности установить истину. Но у меня создалось свое личное мнение, мистер Уитберг, и я посоветовал бы вам не приближаться к владениям мистера Уотсона и уехать подальше из этой части страны.
Это возмутительно! брякнул Соль Уитберг.
Остановитесь, сэр! приказал громовым голосом судья. Если вы еще раз перебьете судью таким манером, я оштрафую вас за неуважение к суду. И предупреждаю сильно оштрафую! Сами будучи судьей, вы должны уметь блюсти достоинство суда. Сейчас я прочту приговор.
Одна из статей закона гласит, что сомнение толкуется в пользу ответчика. Как я уже говорил и повторяю у меня нет формальных способов установить, кто нанес первый удар. Поэтому, к моему великому сожалению, тут он сделал паузу и грозно посмотрел на Соля Уитберга, по каждому из этих дел я вынужден толковать сомнения в пользу ответчика Джентльмены, вы оба свободны.