В механике небесной атмосферы - Романова Ольга Владимировна 5 стр.

В моих песках исхоженных тобой.
В твоих словах, несказанных сегодня.
В твоих глазах небесно голубой,
Цвет неба, раздают с дождем на полдник.

В луне пластмассовой огромный взгляд,
Как-будто ожидая возвращенья,
Снует туда обратно листопад
И просит у судьбы твоей прощенья.

В твоей разлуке, резвой и шальной,
Подвыпившей, качающейся бричкой.
Зажженной, но едва горевшей спичкой,
Не пахло летом, веяло весной.

Звучали серенадами слова,
Мелодии к ним подбирал невольно,
И уносил с собой на острова
Весенний ветер, звуком колокольным.

В моих лесах твои костры горят,
И звуки флейт чаруют и валторны.
Твои глаза мне столько говорят,
И вновь молчат, прощаются с платформы.

В моих песках исхоженных тобой.
В твоих словах, несказанных сегодня.
В твоих глазах небесно голубой,
Цвет неба, раздают с дождем на полдник.

Не к лицу тебе черный цвет,
Черный цвет, это все-таки вдовий.
Ты купила прощальный билет,
И уехала на гастроли.

На подмостки чужих рубежей,
Пить лекарство ненужных рецептов.
Целовать неуклюжих мужей,
Невоспитанных интеллигентов.

И казаться все время другой,
Вроде любящей, вроде не очень.
На гастролях так тянет домой,
Тянет в прошлое, между прочим.

И в обиду тебе не скажу,
И печали не пожелаю.
Я опять от тебя ухожу,
Ухожу, пока ты живая.

Уезжаю, возможно, в пять.
В пять ручьев будешь плакать снова.
Уезжаю опять и опять,
Ты уже к расставанию готова.

Ты уже присмотрела платок,
В кружевах желто-красных листьев.
Ты разбавила наш диалог,
Пеплом мной ненаписанных писем.

Не к лицу тебе черный цвет,
Черный цвет, это все-таки вдовий.
Ты купила прощальный билет,
И уехала на гастроли.

Любое дело начинай с молитвой,
Работу или праздную игру.
На поле брани и на поле битвы,
Молитесь, даже стоя на ветру.

Любое слово, сказанное сзади,
Будет сильнее плахи топора.
Молитесь у родительской кровати,
Молитесь с ночи до утра.

Молитесь за ребенка с колыбели,
И за котенка, за щенка всегда.
Молитесь, если что-то не успели.
Молитесь, если падает звезда.

За краткость духа, за терпение плоти,
В молитве достигая высоты.
За то, что вы пока еще живете.
Молитесь за чертой и у черты.

Не забывая истины простые,
Не заходя туда, где вас не ждут.
Молитесь, да помогут вам святые,
Услышит Бог и вас не предадут.

Любое дело начинай с молитвой,
Работу или праздную игру.
На поле брани и на поле битвы,
Молитесь, даже стоя на ветру.

Утро нас балует сказками,
И песнопениями разными,
Потусторонними плясками,
И переменами праздными.

Утро нас балует кадрами
Запечатленными ранее.
Лучами солнышка жаркими,
Любовью своей и дыханием.

Утро нас балует песнями,
Доселе их мы не слышали.
И в мире выцветшей плесени
Цвели сады да не с вишнями.

Утро нам шепчет таинственно,
На языке прародителей.
Устно шепчет и письменно,
Всё на земле относительно.

Утро нас балует нежностью
Оттаявшего покаяния.
Летней морской безбрежностью
Ушедшего мироздания.

Утро нас балует сказками,
И песнопениями разными,
Потусторонними плясками,
И переменами праздными.

Запереться бы в прошлом хоть на день,
Поздороваться с тем, кого нет
И найти тот таинственный камень,
Что дарил мне дорогою свет.
Замечтаться б о чем-то далеком,
Чтоб в мечту эту верить и ждать,
И чтобы ее ненароком
Не спугнуть, не прогнать, не отдать.
Запереться бы в прошлом хоть на день,
И ключей от двери не найти,
Только будущее мне шепчет,
Так таинственно: «Приходи».

Еду, еду далеко,
Ненавистен мне покой.
Неизведанные дали
Нежно машут  мне рукой.

Приговаривают вдруг,
Что ты входишь в тайный круг.
Независимых скитаний,
Путь захватывает дух.

Медитируй со мной,
Реанимируй меня.
Не у других за спиной,
А среди белого дня.

Не у других за столом,
А у подножья горы.
Покрылись реки все льдом,
Они как время стары.

Поговаривают, мол,
Что, садясь за круглый стол.
Невозможно разобраться,
В чем содержится прикол.

Старых баек, слов пустых
И простых, и не простых.
Нереально обработать
Километры запятых,

Хоть они и в ряд стоят,
Как невидимый отряд.
Каждый знак своё глаголит
Часто только невпопад.

Медитируй со мной,
Реанимируй меня.
Не у других за спиной,
А среди белого дня.

Не у других за столом,
А у подножья горы.
Покрылись реки все льдом,
Они как время стары.

Еду, еду далеко,
Ненавистен мне покой.
Неизведанные дали
Нежно машут  мне рукой.

Приговаривают вдруг,
Что ты входишь в тайный круг.
Независимых скитаний,
Путь захватывает дух.

Запереться бы в прошлом хоть на день,
Поздороваться с тем, кого нет
И найти тот таинственный камень,
Что дарил мне дорогою свет.
Замечтаться б о чем-то далеком,
Чтоб в мечту эту верить и ждать,
И чтобы ее ненароком
Не спугнуть, не прогнать, не отдать.
Запереться бы в прошлом хоть на день,
И ключей от двери не найти,
Только будущее мне шепчет,
Так таинственно: «Приходи».

Еду, еду далеко,
Ненавистен мне покой.
Неизведанные дали
Нежно машут  мне рукой.

Приговаривают вдруг,
Что ты входишь в тайный круг.
Независимых скитаний,
Путь захватывает дух.

Медитируй со мной,
Реанимируй меня.
Не у других за спиной,
А среди белого дня.

Не у других за столом,
А у подножья горы.
Покрылись реки все льдом,
Они как время стары.

Поговаривают, мол,
Что, садясь за круглый стол.
Невозможно разобраться,
В чем содержится прикол.

Старых баек, слов пустых
И простых, и не простых.
Нереально обработать
Километры запятых,

Хоть они и в ряд стоят,
Как невидимый отряд.
Каждый знак своё глаголит
Часто только невпопад.

Медитируй со мной,
Реанимируй меня.
Не у других за спиной,
А среди белого дня.

Не у других за столом,
А у подножья горы.
Покрылись реки все льдом,
Они как время стары.

Еду, еду далеко,
Ненавистен мне покой.
Неизведанные дали
Нежно машут  мне рукой.

Приговаривают вдруг,
Что ты входишь в тайный круг.
Независимых скитаний,
Путь захватывает дух.

Почему в тебе столько сахара,
Столько манкости, но не вязкости.
И душа твоя нежно плакала,
Никогда не зная усталости.

Почему в тебе столько радости,
Столько детскости и ранимости.
Почему в тебе столько святости,
Столько страсти и столько невинности.

Почему в тебе столько сущности,
Столько главного, горы краткости.
Столько хрупкости и воздушности,
Неизведанной силы и слабости.

Почему в тебе столько нежности,
Она бьется птицей невенчанной.
Откуда в тебе столько верности,
Она катится по полу жемчугом.

Почему в тебе столько вольности,
Столько жажды лучей солнечных.
Нереальной боли и скромности,
И высот в твоем мире заоблачных.

Почему в тебе столько сахара,
Столько манкости, но не вязкости.
И душа твоя нежно плакала,
Никогда не зная усталости.

Это было однажды с нами,
Триста лет назад или двести.
Ты возникла, словно цунами,
Заболел я морской болезнью.

Пусть другие в это не верят,
В сказки верят ведь только дети.
Ты находка или потеря,
Знаю точно, что я не третий.

Знаю точно, что я украдкой,
Хоть на миг, но тебя увижу.
На душе моей станет сладко,
И снесет мне, возможно, крышу.

Ты купаешься в этой страсти,
И меня эта сила держит.
Рвешь реальность мою на части,
Находясь одна на манеже.

Находясь одна во вселенной,
На малиновом побережье.
И вокруг тебя манекены
Ты одна на нем, как и прежде.

Это было однажды где-то,
Неизвестно в котором веке.
Ты взяла себе мое лето,
Жду тебя я в холодном снеге.

Пропадая в утреннем холоде
Мы, укутавшись, небылицами.
Исчезаем в туманном городе,
И сливаемся с грустными лицами.

Непохожими на приятелей,
Отдаляясь кометами разными.
На страницах различных писателей
Стали белые снова красными.

Господа обернулись в товарищи,
И хлебают щи лаптем липовым.
И плюют на мир загнивающий,
Прикрываясь листочком фиговым.

И в трамваях ездят, ссутулившись,
Уступая места прижимисто.
Улыбаются жизни, нахмурившись,
Ведь еще при рождении выросли.

И шагают так по инерции,
По сквозным переулкам радости.
Нет желаний и нет потенции,
На краю у собственной старости.

Забывая об этих казусах,
Пропадая в утреннем холоде.
Остановится время на часах,
Исчезая в туманном городе