Но где взять на это время? Бог знает, куда нас вести и как устраивать отдельно взятую человеческую судьбу, но никогда нам не указывает при этом в пути на те мелочи, в которых и прячется демон. Командировка была оформлена в связи с поездкой в редакцию местной газеты «Кировабадский коммунист». Его знакомая заведовала отделом писем, поэтому сразу после обязательной встречи с редактором газеты, он и направился к Алле Магомаевой.
Лёвчик, здравствуй, услышал он позади себя её голос в коридоре.
Привет, Аллочка, привет, звезда востока! О, а наша звёздочка округлилась!
В моём положении это звучит как комплимент, улыбнулась Магомаева, чмокая его в щёку. Я на шестом месяце!
Ну, я потерплю с поздравлениями месяца три, так уж и быть, рассмеялся Арутюнов. Кого ждём на этот раз?
Аааа, муж сказал без сына из роддома можешь не возвращаться, пошутила цветущая от своего положения женщина ей шла беременность. Ты к нам, или просто в гости забежал?
Когда это было, чтобы я заехал в Кировабад, а к тебе не зашёл?
Алла, вас к телефону, раздался чей-то голос в конце коридора. И кто это вас обнимает? Кажется это не ваш супруг!
Марина, это же мой Лёвчик приехал, не узнаешь? Я иду!
Марина Неёлова работала секретарём в отделе у Магомаевой, и Арутюнов ей тоже уже был знаком. Высокая русоволосая девушка пошла к ним навстречу:
То-то я удивилась, кто это посмел мою начальницу за талию тронуть? Здравствуйте, Левон Сергеевич.
Здравствуйте, Маша. И ещё я даже чувствую уверенность в себе, когда она опирается на мою руку, как сейчас. Не красней так, Аллочка, мы все знаем, что ты у нас добрая и ласковая, можешь даже не пытаться хмуриться. Маша, я просто решил измерить на сколько сантиметров её талия изменилась с моего последнего приезда. Давно не обнимал беременных женщин, тем более университетских подруг.
Можно подумать, тебя это когда-то останавливало! А твоя Аида не собирается третьего рожать? У вас два пацана, пора бы и дочь заиметь! сказала Алла, уже добираясь до телефона в своём отделе.
Лёва показал ей на трубку поговори по делу, потом продолжим. Тихонько поздоровался за руку со всеми остальными работниками отдела писем. Он и их всех знал люди здесь менялись не часто. Когда телефонный разговор Аллы был завершён, Арутюнов отвёл её к отдалённому столу:
Я всё-таки здесь по делу.
Знаешь, а я как-то и не сомневалась. Оказывается, быстрая карьера однокашника плохо сказывается на его свободном времени.
Я знаю, Аллочка, но что поделаешь? Когда мы сможем поговорить?
Прямо сейчас и начнём. Что тебя интересует, какая сторона многогранной жизни советского человека?
Меня интересуют хлопок и всё, что связано с его производством.
Почему тогда наш отдел, может, лучше к производственникам отведу? Или тебя интересуют кляузы на хлопкоробов?
Нет, там они будут располагать только официальным материалом, а у меня несколько другая специфика, ты же знаешь.
Что-нибудь свежее подобрать, или будем начинать с архива?
Меня интересует материал где-то с 75 года.
Ого, это серьёзная работа. Но я сама уже не выдержу необходимых тебе усилий, женщина подняла руки и ласково погладила свой солидный животик.
Кого посоветуешь, с тем и побеседую, Аллочка. Я же не садист, чтобы мучить тебя и ребёнка.
Магомаева взяла его за локоть:
Я знаю, кто тебе нужен. Самед, будь добр, подойди сюда!
К ним подошёл Самед Гасаноглы, парень лет двадцати семи, темноволосый, с типичными для республики усиками тех времён.
Да, Алла-ханым!
Какая я тебе «ханым»18, Самед! Никак его не могу избавить от этой привычки, Лёва, пожаловалась ему со смехом Магомаева. У нас газета как называется? Он и на партсобраниях меня величает «товарищ коммунист Алла-ханым»!
Парень тебе уважение выказывает как женщине и начальнику, на что тебе обижаться? улыбнулся Арутюнов.
А ну тебя! Так, Самед. Поручаю тебе товарища Арутюнова, ты его уже видел. Он работает в аппарате ЦК партии, на большой должности. Приехал к нам из Баку, его интересует жизнь наших жителей и города, и района как бы изнутри, не по парадным статьям нашей газеты за последние четыре года. Особенно его интересуют хлопкоробы чем живут наши труженики, на что жалуются.
Алла-ханым, приподняв левую густую бровь, возразил Гасаноглы, но ведь все письма, на которые было необходимо отреагировать, у нас забирают в другие отделы. Их отбираете сначала вы, а потом главный редактор.
Алла-ханым, приподняв левую густую бровь, возразил Гасаноглы, но ведь все письма, на которые было необходимо отреагировать, у нас забирают в другие отделы. Их отбираете сначала вы, а потом главный редактор.
А ты точно определила мне нужного человека из всего отдела, рассмеялся Лёва. Самед, где мы сможем расположиться, чтобы остальным не мешать?
Самед, иди в архив, вот тебе ключи, а мы тебя догоним, скомандовала Магомаева.
Вот тебе и простачок Самед! заметил Арутюнов, глядя в спину уходящему парню.
Парень точно не глуп и сможет тебе помочь не хуже меня. Он служил в армии, потом у себя в селе работал именно на хлопковых полях, поступил заочно в технологический, а пока что почему-то застрял у нас. Я вас оставлю в архиве, там тихо, никто не помешает и весь материал будет под рукой. Вот только захвачу с собой журналы входящей корреспонденции, чтобы вам было удобнее.
Это для тебя уже большая тяжесть, перехватил у неё из рук Арутюнов толстые рукописные журналы. Пойдём, доведёшь меня до вашего архива, а я тебе пока свежий анекдот расскажу.
Политический?
В ЦК и Совмине они самые распространённые. Кстати, про хлопкоробов. Ну, так вот, слушай. В одном их наших сёл собрались работники райкома партии, прислушавшиеся работники отдела, к их глубокому сожалению, расслышали только это начало крамольной истории Магомаева и Арутюнов скрылись за дверью в коридоре.
Они спустились в цокольный этаж здания редакции, где и находилась дверь с надписью «Архив» на русском и азербайджанском языках.
Фух, мне уже и спускаться по лестнице стало тяжело, Лёвчик, а теперь обратно подняться надо, тяжело дыша, опустилась на первый попавшийся стул Алла. Я отдышусь, а ты пока дорасскажешь мне анекдот.
Может мне проводить тебя обратно? спросил Лёва.
Нет, мне это даже полезно. Давай, трави дальше. Самед, а ты пока закрой ушки! пошутила Магомаева.
Ну так вот, а хлопкороб и отвечает секретарю: «Так ведь корову где-то пасти надо, а как это сделать, если у нас в совхозе хлопок чуть ли не до ворот дома сажают? Корова это вам не ГАИ-шник, чтобы её у асфальтовой дороги привязать, а она при этом и толстеть будет, да ещё и молоко давать».
Алла от души рассмеялась, придерживая свой животик, махнула на Лёву рукой:
Ну тебя, шкодник!
А неполитический анекдот послушаешь?
Нет, вскочила на ноги Магомаева. Иначе я и до туалета не добегу! Вот тебе архив, вот тебе Самед их и мучай дальше. Всё, я наверху.
Сколько я тебя знаю, ты всегда мне отказываешь, и во всём! засмеялся и крикнул Лёва ей уже вдогонку.
Нахал! раздался Аллин голос уже за дверью.
В архиве было темновато, хотя и горел свет. Экономили на электричестве здесь всё равно никто не задерживается надолго. Воздух спёртый, сухой из-за того, что проветривали помещение не часто. Человеку с улицы сразу ударял в нос тяжёлый запах хранимых бумаг. Сейчас в архиве, кроме них двоих, никого не было.
Самед, обратился Арутюнов к парню, пока не очень понимающему, чего от него может хотеть этот бакинский партработник. Меня интересуют обращения граждан примерно за последние пять лет, которые напрямую или косвенно связаны с нашим хлопководством и теми предприятиями, которые потом этот собранный хлопок используют. Но хлопок это вещь, продукт, а меня интересуют люди, которые с ним связаны. Понимаешь примерно, какой материал в письмах в вашу редакцию меня может заинтересовать?
Судя по тому, как я это понял проблемы в этой отрасли и с работающими там людьми, которые не получили должной реакции ни в нашей газете, ни в партийных или государственных органах.
Я бы и не смог точнее сформулировать, удивился Арутюнов. Тебя комитетчики к себе на работу ещё не приглашали? И такой кадр работает в отделе писем третьестепенной газеты! Шучу, шучу. У вас здесь все такие сообразительные?
Спасибо, с улыбкой ответил парень.
Тогда дай-ка мне подшивку вашей газеты за осень прошлого года, а сам попробуй мне подготовить подборку материалов, которые меня могут заинтересовать. Алла мне сказала, ты и сам работал на хлопковых полях? спросил Арутюнов, устраиваясь с плотными пачками газет, прошитых и закреплённых вместе с одной стороны деревянными планками.
Да, отозвался Самед, хлопок это моя любимая сельхоз культура.