Нет, угроз особых не было, проговорила Катя. Ведь под рукой имелись другие исполнители, готовые ради «зеленых» сделать любую работу. Так что здесь вы зря будете искать.
А чего мне искать? с невинным видом спросил Гуров. Следствие убийцу установило, суд с его доводами согласился. И кто убил известно, и почему...
Ничего ваше следствие не установило! вскочив с кресла, закричала Катя. Лицо ее преобразилось: теперь оно уже не выглядело усталым, оно выражало гнев и решимость. Схватили первого попавшегося человека, который по неосторожности... по моей вине оказался рядом, и скорей запихали его в тюрьму! Как же они нашли убийцу! А с чего бы тогда вы сюда прикатили, если бы все было закрыто?!
Первое дело нас интересует в основном из-за того, что случилось восемь дней назад, осторожно заметил Гуров, следя за реакцией собеседницы.
Ну да, конечно! с еще большим жаром крикнула Катя. Дима Луконин сидит в тюрьме, а банкиров продолжают щелкать как орешки. Ясное дело, надо разобраться. Тут уже не первого попавшегося берут, а лучшего сыщика, настоящего специалиста. Вдруг он что раскопает, что первое следствие не заметило? Вот и у меня... ее гнев прошел так же внезапно, как и вспыхнул, и Катя Луконина устало опустилась в кресло. Вот и у меня на вас вся надежда. Я ведь почему так охотно согласилась с вами встретиться? Почему всю свою личную жизнь готова рассказать? Только чтобы его, Диму, спасти! Может быть, вы разберетесь, найдете нестыковки в обвинении и вытащите его оттуда... и она разрыдалась, безудержно и безутешно.
Пересматривать дело, по которому вынесен приговор суда, вещь не простая, заметил Гуров. Но если в ходе расследования выяснятся важные подробности, не нашедшие отражения в обвинительном заключении, то нам даны и такие полномочия.
Ему хотелось сказать еще что-то, как-то утешить эту женщину было видно, что она тяжело переживает несчастье, случившееся с мужем. Но как это сделать, он не знал. Давать невыполнимые обещания было не в характере старшего оперуполномоченного.
Однако Катя, как и в первый раз, смогла взять себя в руки. Правда, на этот раз ей потребовалось сходить в ванную, чтобы умыться. Приведя себя в порядок, она снова уселась напротив Гурова и сказала:
Итак, про наши «школьные годы чудесные» вы услышали. Вопрос с компьютерной защитой изучили. Что еще интересует полковника Гурова?
Все, что случилось дальше, отвечал Гуров. Ведь ваша семейная жизнь с Сотским, насколько я понимаю, так и не состоялась. Почему? Что этому помешало, если не преследования бандитов?
Помешала этому я сама, сообщила Катя. Я одна. И с этого началась та история, которая и закончилась два месяца назад. Итак, Кирилл довольно быстро смог заработать достаточно, чтобы мы могли снять приличную квартиру и жить отдельно от родителей. Он обещал, что вскоре мы сможем купить собственное жилье и все у нас пойдет на лад. Но... Я проучилась в своем институте год и поняла, что мои мечты не стали ближе ни на один миллиметр. Это у Кирилла были какие-то успехи, он стал известен в Самаре, а у меня был полный ноль. Со всеми мечтами о славе, о любимой работе надо было распрощаться, а я была к этому не готова. И тут появился ОН...
Кто?
Катя вновь, как и в начале их беседы, опустила голову, голос ее стал глухим, отдельные слова с трудом можно было разобрать.
Его звали Дитер, тихо произнесла она. Дитер Шульц. Он работал в крупной фирме, занимавшейся строительством и проектированием. И его прислали в Самару, потому что наш передовой губернатор затеял какую-то грандиозную стройку с участием немцев. Не помню, как мы познакомились то ли на официальном банкете, то ли на вечеринке у моих друзей-переводчиков. В общем, нас познакомили, и он... и я...
Она запнулась, подыскивая слова, и на какое-то время замолчала. Потом решительно тряхнула головой и вновь заговорила:
Я думаю, детали следствию не интересны: важен результат. А результат был тот, что, когда спустя месяц Дитер Шульц вылетел назад в Германию, я вылетела вместе с ним. В качестве кого, вы спросите? Отвечу: в качестве невесты. Любимой и обожаемой русской невесты при перспективном, состоятельном, но нелюбимом немецком женихе. И в чем снова можете вы спросить был смысл этого мезальянса? А в том, что русская дура-невеста надеялась, что в сердце Европы она наконец сможет реализовать свою мечту, что здесь перед ней откроются все двери...
А что же Сотский? тихо спросил Гуров.
Кирилл... Он до самого последнего момента ни о чем не знал, не догадывался... Я не могла, понимаете, не могла ему сказать! Ему уже потом, когда я исчезла, знакомые все рассказали. Что он по этому поводу думал, что пережил этого я не знаю... Я его об этом даже потом, в прошлом году, когда мы встретились после долгой разлуки даже тогда об этом не спросила...
Она вновь надолго замолчала.
Ну а потом? нарушил молчание Гуров.
Потом... Что ж... Катя усмехнулась. Вначале, конечно, все было замечательно. Ну, вы представляете: в 92-м году попасть из Самары во Франкфурт... Дитер не обманул: у нас была свадьба, все честь по чести, хорошая квартира в престижном районе. Он устроил меня на работу сначала в модельное агентство. Однако проработала я там недолго. Все, что я ни предлагала, не принималось. Я никак не могла уловить тенденцию моды. В общем, вскоре стало ясно, что таланта в этой области у меня нет. Тогда муж устроил меня в фирму, которая занималась созданием садов и парков. Тут у меня дела пошли лучше, я стала получать удовольствие от работы и в фирме меня хвалили. Но... В тот момент, когда рухнула моя мечта о славе, о признании, возник вопрос: во имя чего я предала свою любовь, бросила родителей, друзей? Чтобы до конца жизни сажать кусты на берегах Рейна? И делить постель с нелюбимым мужем? А Дитера я не любила, и с этим ничего нельзя было поделать: поговорка «стерпится слюбится» ко мне не подходила. А муж чувствовал это мое отношение, и ему это, конечно, не нравилось. Он-то меня любил. И потом у нас не было детей, надо было идти обследоваться, возможно, лечиться, а я отказывалась. Причина та же не хотела я иметь от него детей, привязываться к той жизни.
В общем, промучились мы с ним так два года и развелись. Что называется, по обоюдному согласию. Он мне оставил приличную сумму, и в фирме я была на хорошем счету, так что в деньгах не нуждалась. Но теперь я вспомнила о Кирилле. Списалась с подругами и узнала, что он вскоре после того, как я его бросила, уехал в Москву, создал здесь свою фирму, дела идут неплохо. А самое главное женился, и уже ребенок есть.
Вот это меня окончательно доконало. Я и до этого понимала, что вряд ли получится начать все сначала, но какая-то надежда оставалась. А теперь... Я начала пить. На работе вначале терпели, пробовали меня лечить, я отказывалась, бегала от врачей... Тогда меня уволили. Я пропила все деньги, которые у меня оставались, и, наверное, кончила бы свои дни в каком-нибудь тамошнем приюте для алкоголиков, но тут со мной познакомился один тамошний пастор, который как раз занимался с пьяницами. Он вцепился в меня как клещ, и добился-таки своего: я перестала пить. Может, он, конечно, не только о душе моей думал, но и о теле... Не знаю. В общем, я снова устроилась на работу, в другую парковую фирму, заработала денег на билет на самолет и на жизнь на первое время и вернулась сюда, в Самару. Вот такая история...
Катя снова замолчала, свесив голову на грудь. За окном стемнело. Раздался щелчок это кончилась кассета в диктофоне. Этот звук заставил Катю очнуться.
Что же мы в темноте-то сидим? воскликнула она. Встала, зажгла свет, сходила на кухню. Оттуда вернулась с подносом, на котором стояли две чашки с чаем, сахар и лимон.
Вот так, Лев Иванович, сказала Катя, прихлебывая чай. Получается, я вам всю свою жизнь рассказала. Даже не подозревала, что буду кому-нибудь об этом говорить. Не думаю, что эта моя история поможет вашему следствию.
Не знаю, не знаю... покачал головой Гуров и поменял в диктофоне кассету. В нашем деле важна каждая деталь. Мелочей здесь нет. Так что давайте рассказывайте дальше. Тем более теперь в вашей истории, как я понимаю, снова должен появиться Кирилл Сотский.
Да, кивнула Катя. Он действительно появился... Но не сразу. Я пробовала с ним связаться: узнала адрес фирмы и писала письма по электронной почте, потом сумела раздобыть номер домашнего телефона и несколько раз ему звонила. На письма он не отвечал, а когда я звонила, клал трубку. Как видно, слишком глубокую рану я ему нанесла и он хотел меня забыть. Искренне на это надеялся.
Ну а я тем временем познакомилась с Димой... ну, с моим будущим мужем. Он был полной противоположностью и Кириллу, и Дитеру крепкий, немного агрессивный... Ой, что же это я о нем, как о мертвом: «был»! Нет, он и есть такой крепкий, сильный, ни себя, ни друзей своих в обиду не даст. Влюбился он в меня ну просто без памяти. Ну, и мне он понравился. Что ж мне, век теперь у телефона сидеть да школьные фотки перебирать? Вот я вышла за Диму и стала Лукониной. И тут...