О любви и прочем - Михаил Курсеев 2 стр.

Мне боле некого любить,
Любовь мою украла старость,
Кого хотелось так испить,
Теперь уж будит только жалость.

Когда, я в зеркало смотрю,
То вижу в личном отраженье
Морщинок новых череду,
Что дарит время без сомненья.

Теперь уж незачем любить,
Не быть и мне опять любимым,
И чувств былых не воскресить,
О мне всплакнут, лишь над могилой.

Мерцает тускло-одиноко
На небе ранняя звезда,
Совсем недавно село солнце,
Взойдёт нескоро и луна.
Звезда зовёт к себе и манит,
Не оторвать пытливый взор,
Я как она здесь только странник,
Веду немой с ней разговор.

Уж много лет назад когда-то,
В далёкой юности моей
Давал любви своей я клятву,
И мне клялась она под ней.

Прошло с тех пор уж лет немало,
Но помню это, как тогда
На небе ярче загорелась
В тот миг та первая звезда.
Теперь мерцает одиноко,
Не так уж ярко нам светя,
Как понимает то, что кто-то
Нарушил клятву год спустя.

Мне б согреться в ночи,
Лишь дыханьем твоим,
Слушать речи твои,
Чуть касаясь руки.

Видеть милый твой взгляд
И смотреть на тебя,
Мне один листопад
Ласки шлёт октября.

Листья кружатся вновь,
Обнимают за плечи,
Неужели, любовь
Не найду и не встречу.

И опять листопад
Письма жёлтые пишет,
Знаю: мой адресат
Всёж меня и отыщет.

В каждый жёлтый листок
Свой вложу я приветик,
Через месяц иль год,
Может, кто и ответит

Любовь не бывает беспутной,
Бесстыдства нет в земной любви,
Любовь  то путь довольно трудный,
Всегда об этом помни ты.

Любовь не лёгкая забава,
Игра для тела и души,
В ней мало всем известных правил,
И каждый раз их вновь ищи.

А коль совсем искать устанешь,
Тогда блаженства не найдёшь,
Себе взвалишь на плечи камень,
По жизни трудной понесёшь.

Любовь, как мир большой познаний,
Его бездонна глубина,
Любовь разит и больно ранит,
Когда бездушьем сгублена.

Мне, подавая свой дневник,
Говорила дочка в детстве:
 Одни пятерки, посмотри,
Пап, я лучшая на свете?
 Да, конечно, дорогая,
Дочурка милая моя,
Я точно это знаю,
Что всех ты лучше у меня.

Запрыгнув кошкою на плечи,
Воссев на звёздочки погон,
Так дочка лучшая на свете
На мне въезжала в дом.
И глядя сверху на ребят,
Заявляла снова смело:
 Сегодня получила пять,
Видишь, папа, я сумела.

Мчится время незаметно,
Ты стала взрослою уже,
Но будет пусть как в детстве
Во всём всегда везти тебе.

Боже, дай дочурке счастья,
Да чтоб она могла сказать,
Папу, взяв в свои объятья,
Что в жизни всё её на пять.

Когда б любил и был любим,
Звенела б музыкой душа,
Бесцельно годы не губил,
Плясала б, пела жизнь моя.
Любить и быть любимым,
Мечтать, желать ещё чего,
Гореть от взора милой,
Забыв совсем на свете всё.
Дарить все мысли ей одной,
Любовь и нежность всю свою,
И на причуды дорогой,
Твердить всегда одно  Люблю.

Но где же ты, скажи же где,
Так же мыслишь, так же веришь,
Живёшь надеждой обо мне,
И ждёшь, открыв несмело двери?

Ты жди и я приду к тебе,
И пусть не знаю где те дали,
Смогу пройти всегда, везде,
Лишь только там меня бы ждали.
Пройду болота и леса,
Пройду сквозь жар пустыни,
Но всё же я найду тебя,
И нареку своей любимой!
Приду нежданно, может днём,
В сердце вмиг ворвусь без стука,
Мы вместе сразу всё поймём
Без предисловий и без звука.

Каждый след я твой целую,
Что остался за тобой,
Всех и вся к тебе ревную,
Оттого мне мир чужой.
Только ты одна, родная,
Для меня на свете есть,
Для тебя одной готов я
Петь, и жить, и умереть.

Лишь тебя одну люблю я,
Как на свете никого,
В этой жизни не любили,
Не полюбит уж никто.
Нет тебя на свете краше,
Для меня ты всех милей
И любовь пусть будет наша,
Крепче якорных цепей.
И с безумно-дикой страстью
Хочу миру прокричать,
Что нашёл своё я счастье,
Боле нечего желать!!!

Каждый след я твой целую,
Что остался за тобой,
Всех и вся к тебе ревную,
Оттого мне мир чужой.
Только ты одна, родная,
Для меня на свете есть,
Для тебя одной готов я
Петь, и жить, и умереть.

Лишь тебя одну люблю я,
Как на свете никого,
В этой жизни не любили,
Не полюбит уж никто.
Нет тебя на свете краше,
Для меня ты всех милей
И любовь пусть будет наша,
Крепче якорных цепей.
И с безумно-дикой страстью
Хочу миру прокричать,
Что нашёл своё я счастье,
Боле нечего желать!!!

В дыму огонь пыхтит в печи,
Пытаясь вырваться наружу,
Совсем не греет, а чадит,
Угаром наполняя стужу.
Во тьме погасшая свеча,
Остатки пира на столе,
Салат и хлеба два куска,
Да скатерть белая в вине.

Средь леденящей тишины
Витает в воздухе обида,
Среди безмолвия тоски
Два сердца любящих разбиты.
Под тусклым отблеском луны
В кровати двое обнажённых,
Как разведённые мосты
Всё ждут чего-то отрешённо.

Мечтают руки, их уста
В порыве страсти лишь прижаться,
Сплести в объятиях тела,
И вихрю чувств любви отдаться.
Но гордость чёрная в мозгах,
Их червем точит от обиды
И вал сомнений, дикий страх
Как камнем давят их либидо.

В дыму огонь пыхтит в печи,
Пытаясь вырваться наружу,
Любовь не греет, а чадит,
Угаром пьяным травит душу.
Во тьме погасшая свеча,
Остатки пира на столе,
Салат и хлеба два куска,
Да скатерть белая в вине.

Ты не будешь моею невестой,
На тебе не женюсь никогда,
Хоть тебя я считал своей песней,
Ты ошибкой всего лишь была.

И нарёк пусть тебя я мечтою,
Самой милой тебя называл,
Ну, а ты оказалась чужою,
Может быть, я не твой идеал.

Ты не будешь моею женою,
Я расстанусь с тобой навсегда,
И быть может, когда-то слезою
Вспомню губы твои и глаза.

Уже мерцали в небе звёзды,
Светила жёлтая луна,
Я за рулём дорогой долгой
Мечтал о кофе ото сна.
Вдруг за пригорком среди поля,
От города за сотню вёрст
Кафе стояло одиноко,
Как караула ратный пост.

В том кафе уютном, чистом
Присел за столик в уголке,
Меню лежало в один листик,
И бра горело на стене.
Одна хозяйка молодая,
Лет так не боле тридцати,
Здесь всем хозяйством управляла,
Кормила путников в пути.
Собой она была прекрасна,
Большие синие глаза,
Фигурка в платьице атласном
Свела любого бы с ума.
Ей помогали мальчуганы
Им лет по восемь или семь,
Жалея сильно свою маму,
Они помочь старались всем.
Один малой крутился с тряпкой,
Другой носил к печи дрова,
Потом на кухне громко брякал,
И там нашёл себе дела.

И видно было, что хозяйка,
Давно устав, валилась с ног,
Сама пекла и хлеба сайку
И сладкий яблочный пирог.
Радушно путников встречая,
Вела гостей за белый стол.
Кафе за полночь закрывая,
Сама же шваброй мыла пол.
В её глазах была надежда,
Светилась тайно угольком,
Что станет жизнь такой, как прежде,
Отсюда вырвется потом.

Она сама построит счастье,
Всё будет, всё у сыновей,
Зачем красивое ей платье?
Поднять бы главное детей.
Её отважная решимость
Меня убила наповал,
За кофе денег положил я,
С собой сколь было, всё отдал.

Я через год по той дороге,
Заехал снова в то кафе,
Меня с улыбкой на пороге
Хозяин встретил в тюрбане.
Вновь в том кафе когда-то чистом
Присел за столик в уголке,
Весь стол усыпан жирным рисом,
И бра болталось на стене.
На кухне в казане немытом
Варить пытались верно плов,
По лицам поваров небритых,
Не видно было там спецов.

На мой вопрос, а где хозяйка,
Что раньше здесь в кафе была,
 Ты, слюшай, брат мой, угадайка?
Услышал я от Тюрбана.
Он мне такой рассказ поведал,
Что год назад какой-то идиот,
Заехал кофе пить проездом,
С тех пор в Москве она живёт.
 Увёз её иль замуж вышла?
 Нет, было всё наоборот,
Оставил денег много пришлый,
Их положив за кофе в счёт.
Тогда она его искала,
Хоть не запомнила в лицо,
Потом кафе своё продала,
Не знаю больше ничего.

Я сидел и слушал долго,
Конечно, много он приврал,
Одно тогда я понял точно:
Пить кофе я к ней заезжал.
Тут что-то ёкнуло в сердечке,
Ведь мне понравилась она,
Но на прощание словечко,
Не то промолвил я тогда.
Я уходя, сказал: «Спасибо»,
Как заяц быстро убежал,
До дури разогнал болида,
Как будто кто-то меня гнал.

Пока бежал, в кафе в то время,
Взяла хозяйка в руки счёт,
Не так там было много денег,
Как тот Тюрбан сегодня врёт.
Но тут, она решила твёрдо:
Отсюда надо уезжать,
За кофе платят, если много
То здесь ей нечего терять.
Собрав мальчишек и пожитки,
Продав кафешку второпях,
Она отправилась в столицу,
Изжив весь напрочь в себе страх.

Пошли дела тихонько в гору,
Сказать так можно: хорошо,
И так случилось, что уж скоро,
Открыла дело там своё.
Сыны учились в лучшей школе,
Квартира  правда, не своя,
Поднялся бизнес личный вскоре,
А мама даже расцвела.
Купила тихий ресторанчик,
А через год ещё другой,
И заработав там на ланчах,
Купила  домик, зато свой.

Прошло почти лет десять,
Проездом как-то был в Москве,
Её случайно снова встретил,
Когда я кофе пил в кафе.
Она сама его подала,
Меня конечно не узнав,
Потом куда-то убежала,
За чёрный кофе счёт подав.
Её кафе иль ресторанчик,
Сиял особой красотой,
Казалось кожаный диванчик,
Из сказки был, а не простой.
Кругом всё было в гобеленах,
На них чудные вензеля,
Подсвечники старинные на стенах,
И на столе горящая свеча.
Камин потрескивал дровами,
Наполнив зал своим теплом,
Играло пламя языками
Светило в душу как лучом.
В волшебном тихом полумраке,
Её прекрасные глаза,
И губы яркие как маки,
И тёмно-русая коса.
Как десять лет назад сражённый,
Сидел, открыть не смея рот,
Её красою поражённый,
Я глупый, полный идиот.

Я позвонил, просил доставить,
Мне принесли корзину роз,
Там свой расчёт в цветах оставил,
Меню на память: взял увёз.
Заметил позже уж в дороге,
Как ехал тыщу русских вёрст,
Что были путь весь долгий,
Глаза чуть мокрые от слёз.

Как талисман меню любовно,
Беру я в руки и мечтаю:
И в те минуты снова, словно
В кафе её я в мыслях улетаю
Прошла зима, прошло и лето,
Она там как и что  кто знает?
Но лишь порой у бедного поэта,
Тот образ вновь в душе всплывает.