Итак! Сказала мне моя хозяйка, плотоядно потирая руки, не правда ли, что господин президент любезный человек? Он вам, несомненно, подарил что-нибудь?
Нет, кундзе, ничтоже сумняшеся ответила я. Этот господин мне сказал, что рассчитается с Вами, и мою долю тоже отдаст вам.
Хорошо, держи, высокопарно произнесла она, переходя на обращение «ты» вот альбертинер, который твой первый клиент поручил мне тебе вручить. Я, между тем, продолжаю надеяться, что это было не единственное проявление его великодушия, так как мне показалось, что господин судья крайне удовлетворён тобой и твоими навыками. Впрочем, моё дорогое дитя, не следует полагать, что твоя практика всегда будет также хороша в постели и непременно оплачена столь же щедро. Ты должна знать, что в любом виде торговли бывает и прибыль и убытки, хорошее вознаграждение частенько преследует и плохое. Но кто не торгует, тот и не выигрывает. И следует помнить, что и с нашей прибыли необходимо оплачивать всевозможные издержки, а ещё случаются ненужные мимолётные увлечения, и если бы не это, мы давно бы уже жили в Швейцарии или в Южной Америке. Но, прояви терпение скоро в Риге начнётся ассамблея католического духовенства, и без излишней похвальбы скажу тебе, что ты сама увидишь, как потечёт в моё заведение золотая река денежек, и бурный ручеёк из неё, поверь мне, вольётся и в твой сладкий гротик. Мой дом пользуется отличной репутацией в городе, и у духовенства в том числе. Если бы у меня было столько же тысяч альбертинеров, как у посещавших мой дом прелатов и аббатов вместе взятых, я была бы уже русской царицей. В конце концов, было бы ошибкой, если бы ты подумала, что я жалуюсь. Я имею, слава богу, где и на что жить, и вполне могу обойтись тем, что уже заработала, вполне могу себе позволить больше ничего не делать и отдыхать в Юрмале. Впрочем, я уже давно поняла, что в жизни всегда нужно иметь занятие, ибо ещё древние мудрецы изрекли, что праздность мать всех недостатков. Если бы каждый индивид в нашем мире был занят, никто не думал бы о том, чтобы творить гадости.
Итак, в то время, как кундзе Юревича так пафосно декламировала мне эту сентенциозную и скучную речь, я не прекращала демонстративно зевать, и она, наконец, заметив это, отправилась прочь из моей комнаты, порекомендовав мне напоследок, кроме всего прочего, совершить перед сном церемонию омовения в биде. И всё же, я не могу сдержаться и напоследок не отдать дань уважения кундзе Юревича, которая научила меня многим вещам, которые должны знать, в том числе, и честные женщины, а не только такие, как я. Именно ей я обязана знакомству со столь полезной мебелью, как биде, и ещё за необычайное количество других прелестных открытий из сферы уборных комнат, обеспечивающих женщинам комфортную жизнь, и за чудесный вкус в искусстве понимать привлекательность природы, а также невидимых на первый взгляд недостатков лица и тела, которые необходимо исправить, и за умение это сделать. Всё это я изучила в доме у кундзе Юревича, в всё это, уверяю вас, могло бы пригодиться всем добрым и честным женщинам Риги, у которых всегда, что там греха таить, имеется свой тайник пороков, ведь не стоит притворяться и скрывать даже от самой себя, что в каждой из женщин, даже самых добропорядочных на вид, скрывается и живёт несколько струнок от шлюхи, которые могут в любой момент сыграть сладострастную мелодию, и им бы не помешало освоить несколько приёмов из нашей практики. Бог его знает, может быть тогда многие семьи в нашем греховном мире были бы намного счастливее. Но, всё-таки, я не уверена, что смогло бы это отступление от темы повернуть мысли моего читателя во славу нашего тела в другую, менее эротичную тему не знаю! Итак, я возобновляю изложение моей истории!
Кундзе Юревича, которая произнесла только что столь красноречивую и пламенную речь против праздности и лености, не оставила мне времени на то, чтобы в моей голове задержались дурные мысли, и буквально через несколько минут она вновь внезапно появилась перед моими глазами.
Моё маленькое сердечко, ласково произнесла она, у меня совершенно не было намерения надоедать тебе вновь так рано, но все ваши подруги уже заняты с толпой кирасир, нагрянувших с утра в наш славный дом, так что я испытываю угрызения совести, намереваясь тебя представить одному особенному клиенту, потому что он мало платит, но я не имею намерения, между тем, использовать тебя бесплатно. Не беспокойся, хочу тебе заметить, что это старая практика, и этот клиент ходит в мой дом постоянно и часто, принося мне стабильно два альбертинера в неделю, так что я не хотела бы его не обижать. Итак, что ты об этом думаешь? Мне кажется, не следует презирать эти, на первый взгляд небольшие деньги, которые приносит этот индивид, и главным образом ещё и потому, что пока что вы ещё не так много заработали.
Не столь уж мало, как вы думаете, кундзе, ответила я ей, и если бы вы испытали то, что я испытала только что, и то, что я вытерпела (я не сдержалась и произнесла это таким жестоким тоном, поскольку чувствовала себя в тот момент чрезвычайно истерзанной, как будто мне ободрали кожу в самых нежных местах моего тела), вы разговаривали бы со мной немного иначе.
О! Прервала меня кундзе Гундега, Поверь мне, мир состоит не только из таких суровых людей, как господин судья. Тот, кого я тебе предлагаю на этот раз, напротив, очень любезен, и вся твоя работа будет состоять в простой, немного фривольной игривости, и ничего более. Я тебе гарантирую, что ласки твоего нового клиента не будут ни длинны, ни утомительны, и на этом дело будет закончено.
Кундзе Юревича, получив, наконец, моё согласие, представила меня самой неприятной, отталкивающей личности, которую я когда-либо в своей жизни видела. Представьте себе нечёсаную квадратную голову на плечах портового грузчика, безумные и жестокие глаза под кустистыми бровями, широкий тройной подбородок, висящий над толстым брюхом в форме груши, поддерживаемый двумя крупными изогнутыми рогом ногами, оканчивающимися ступнями в форме гусиной лапы. Все эти части тела, объединённые в точно отведённые им места, в целом составляли довольно-таки мерзкий портрет этого финансового любимчика кундзе Юревича, и я была так удивлена при виде этого типа, что не заметила внезапного исчезновения нашей матери, настоятельницы любимого пока мной монастыря весёлых и любезных девушек.
Итак! Произнёс денежный друг моей хозяйки резким тоном, мы что, находимся здесь только для того, чтобы сидеть сложа руки, и глазеть на меня, словно на рождественскую ёлку? Чего ты там торчишь, в углу этой дурацкой комнаты, словно жердь в хлеву. Давай, давай, иди сюда, черт возьми, приблизься уже, наконец-то, ко мне. У меня нет досуга оставаться весь день в созерцании твоей тощей фигуры, меня ждут на нашей ассамблее мясников. Быстро отправляйся ко мне, и займись своим делом. Итак, куда вдруг пропали ваши руки? Возьмись, наконец уже, за мой член. Ты что, хочешь его ласкать одной левой рукой?! Господи, да сожми же, наконец, свои пальцы. Двигай рукой. Вот так. А теперь немного сильнее! Остановись. А сейчас быстрее. А теперь спокойнее. Ну же, сожми головку. Да. Вот тут!
Когда это приятное для него упражнение было с успехом завершено, к обоюдному для нас удовольствию, этот продавец говядины бросил мне на кровать пару альбертинеров, и побежал прочь с таким жаром, как будто убегал от своих кредиторов.
Сегодня, когда я размышляю о жестоких и странных испытаниях, которым подвергаются девушки, совращённые в тяжкие времена некими якобы сердобольными личностями, я понимаю, что они не думают о грядущих потрясениях, когда соглашаются на эту работу. Только представьте себе, в каких отталкивающих и ужасных условиях они живут, и я из этого перечня не исключаю как ни жизнь каторжника, так и придворного герцогского двора. Действительно, что может быть более невыносимым, чем обязанность потакать капризам первого встречного в замке, ведь вы обязаны улыбаться любому наглецу, повстречавшемуся на вашем пути, которого вы презираете в душе одним словом, ваша судьба быть вечно покрытой не самой приличной маской, и окружающие вас люди никогда не будут лучшими представителями человечества! Пусть те, кто воображает, что наша жизнь соткана из удовольствий, поймут, насколько они ошибаются! И даже презренные рабы, живущие при большом дворе в качестве шутов или кухарок, не терпят и половины горечи и оскорблений, неотделимых от нашего, якобы превосходного ежедневного состояния. Я не пытаюсь создать перед вами впечатление, что наши страдания похвальны, и получаемое нами вознаграждение заменит нам покаяние в этом мире. Нет, поверьте, какие бы истории про нас не сочиняли, среди нас нет тех, кто достоин был бы занять место в мартирологе, и никто и никогда не будет канонизирован. Всё, что ждёт нас в конце нашей проституции, это, как ни странно, конец презрению, унижениям и оскорблениям наша, в конце концов, справедливая зарплата. Всем, кто нам завидует, следует побывать в шкуре шлюхи, чтобы задуматься обо всех ужасах нашей профессии. Но я не знала страха, не дрожала от ужаса, вспоминая годы юности и ученичества, а между тем, какую жалкую жизнь я влачила тогда! Теперь же я веду жизнь, которая в наши времена считается триумфальной. У меня позолоченный экипаж, особняк, украшенный прелестными полотнами голландских и фламандских живописцев, мебель, лакированная Мартаном18, такая, как я говорю, которая со всех сторон кричит о возмутительной роскоши, о необычайно извращённом и гнусном вкусе её владельцам и, наконец, титул баронессы. Но кто из окружающих знает, кому и чем обязана хозяйка всего этого, как ей досталось это богатство? Кто сможет предположить, что владелица этого рая драгоценных вещиц была в своё время печальным предметом грязных сделок с человеческим телом одной из самых нечистоплотных негодяек Риги. Кто бы мог подумать, в какой разгул ударяются люди в бреду своих страстей. Мне приходилось бить других и получать оплеухи самой в самые интимные части тела, содомизироваться, подвергаться наказаниям ради сладострастия других. Вы, должно быть, без сомнения, удивлены, зачем всё это терпеть девушке, если всё так отвратительно, но не забывайте об оборотной стороне медали, ведь поддерживать подобный образ жизни нас заставляет настигший нас, поселившийся внутри души вкус к распутству, скупость, лень и надежда на счастливое будущее!