Вера ковырнула парочку ломтиков ветчины, но есть не хотелось. Ей хотелось общаться. Она увидела актера Георгия Жженова, с которым была хорошо знакома, и подошла к нему. Увидев Веру, Георгий Степанович принялся ей рассказывать о своем заключении в 38 году, как служил в Магаданском театре, и как случилось ему заболеть пневмонией, и как рыжеволосая лагерная докторша по имени Вера спасла его. Эту историю она слушала уже в сто пятый раз, но каждый раз это было интересно, каждый раз добавлялись новые детали той жуткой лагерной жизни, и Вера слушала с удовольствием. Но в одиночку слушать не получилось подходили люди, перебивали артиста, стали просить дать им автограф. Вера деликатно отошла в сторону.
Она хотела пробиться к столам, где красовался десерты. Но куда там! Десерты осаждали самые именитые гости люди, чьи лица не сходили с экранов телевизоров. Ладно, решила Вера. Обойдусь без десертов! Значит, надо продолжать общаться. Она повернулась и увидела кинорежиссера Владимира Аркадьевича Краснопольского, одного из авторов популярнейших советских мыльных опер: «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень».
Разрумянившийся, со сбитым на бок галстуком, он замахал Вере рукой:
Дорогая Верыванна! Пойдем, я тебя кое с кем познакомлю.
Он подвел ее к столику, где стояло несколько мужчин, и представил одного из них:
Господин Морис Трувель. Представитель Дома российско-французской дружбы.
Тот, глядя с нескрываемой иронией на Верины черные кружевные митенки, заговорил на французском:
Je suis tres haureus de vous voir, madame.
Moi aussi, не растерялась Вера, бросив мимолетный взгляд на его галстук.
Галстук может очень много рассказать о мужчине, поэтому она всегда в первую очередь смотрела на галстуки своих собеседников. Галстук ее нового собеседника был одновременно и солидным, и озорным. Необычное сочетание!
Откуда вы знаете французский? У вас родственники во Франции? оживился француз, видимо, обрадованный тем, что может с кем-то общаться без переводчика.
Я изучала французский в университете, пояснила она с улыбкой. Хотела быть похожей на жен декабристов.
Так вы выбрали французский своей профессией? еще больше оживился он.
Да. Мне очень нравится французский. Красивый язык.
Русский язык тоже очень красив, галантно поклонился француз. Мне нравится русская литература. Россия и Франция всегда умели красиво сотрудничать в области культуры. Наш Фаберже достиг необычайных высот в вашей стране.
Ну, вообще-то Фаберже наш, улыбнулась Вера чуть снисходительно. Он в России родился. И происходил он из немцев с французскими корнями.
Неужели вы знаете про Фаберже? нисколько не смутился господин Трувель.
Разумеется. Его работы представлены в Оружейной палате. Вы там были?
Обязательно! Первым делом отправился именно туда. Я, видите ли, занимаюсь ювелирным бизнесом. Поэтому с работами месье Фаберже отлично знаком и в Оружейной палате бывал.
В этот момент к столику подошел еще один мужчина высокого роста, с усиками. Вера сразу отметила его особую стать. Плечистый, холеный, импозантный.
Господин Трувель представил его Вере:
Это Бертран Шильон, мозг и душа нашей фабрики. Гордость Франции.
Моя фамилия правильно произносится Чильонни, сказал месье Бертран, разглядывая Веру.
Вы итальянец! воскликнула она
Да, именно так, произнес Бертран. У него был вкрадчивый мягкий баритон. Но французы называют меня Шильон. Я уже привык!
Так у вас своя ювелирная фабрика? деловито уточнила Вера, обращаясь к Морису. У вас двоих?
Бертран придумывает дизайн, а я организую производство. Мы украшаем всех женщин Франции.
Занятие, достойное мужчин, не так ли? игриво добавил Бертран.
У вас собственная ювелирная фабрика? суховато уточнила Вера, нарочито отметая заигрывания ювелирного дизайнера.
Еще два года назад она бы вытаращила на иностранцев глаза: надо же, частный капитал! Но теперь, когда она сама стала руководить хозрасчетным предприятием, ювелирное дело иностранных гостей не потрясло ее, а вызвало профессиональный интерес. Почему бы не создать совместное предприятие? Сейчас это модно. Хотя у населения не так уж много денег, но всегда найдутся модницы, которые захотят купить настоящие французские украшения. Вере нравилась французская мода, изысканная и утонченная. Линия! Самое главное в одежде линия. Французы умели эту изящную линию провести. И украшения у них тоже отличались изысканностью.
Она принялась засыпать их вопросами: сколько работает человек, есть ли налоговые льготы, из чего складывается предпринимательский доход. Французы отвечали сдержанно: Вера лезла в самую кухню.
Мадам русская предпринимательница понимает толк в делах, галантно поклонился Морис.
Предпринимательница? О нет, пока еще нет, возразила Вера. Пока еще только руководитель хозрасчетного предприятия, она запнулась, как это перевести, но смогла описать. И уточнила на всякий случай: Пока у нас еще нет частного предпринимательства.
Ну, это пока. Ваша страна стремительно меняется. Долгожданный ветер перемен! Мы так ждали этого в Европе, сказал Морис.
А Бертран заинтересовался ее персоной.
Ваша фамилия Балакирева. Это совпадение?
Совпадение с чем?
С композитором, улыбнулся снисходительно Бертран. Неужели вы, русская, его не знаете?
Ну почему же. Композитор Балакирев, основоположник объединения музыкантов «Могучая кучка» Я не знаю, имеет ли моя семья отношения к нему.
Как? Вы не знаете? Разве у вас не почитают дворянского звания?
У нас страна пролетариев и безработных демократов. Дворянским званием не принято кичиться.
Вера произнесла это так весело, что с Бертрана слетел его снобизм. Он тоже рассмеялся.
Но вы не пролетарий. Вы новый вид антрепренёров?
Новый вид, это точно, со вздохом произнесла Вера.
И, тем не менее, разве вы не задумывались над своим происхождением? спросил француз.
Да у меня самое обычное происхождение.
Но если вы имеете отношение к композитору Балакиреву, вы для нас особенно ценный экспонат. Мы с Морисом являемся членами общества культурных связей России и Франции.
Да, мне говорили.
Нас интересует все, что связано с русской культурой.
Вера немного устыдилась, что пополнила армию Иванов, не помнящих родства.
Вы мне подкинули хорошую мысль. Никогда не задумывалась о своих корнях. Не до этого было. Но я, пожалуй, этим займусь. Не обещаю, что скоро. Очень много производственных проблем. Бизнес во Франции вести намного легче, чем у нас. Вам и не снилось, с какими проблемами нам приходится сталкиваться каждый день.
Она смотрела на своего нового знакомца и ловила себя на том, что он ей нравится. Ей хотелось удержать его, поговорить с ним еще. Надо обязательно договориться о какой-то совместной деятельности! Цифра восемнадцать досталась ей неслучайно! Совместная деятельность? Да он просто волновал ее, как мужчин. Вера, уймись! Ты замужняя женщина!
Он галантно поцеловал ей руку, и это было необычно. Соотечественники тоже, бывало, целовали руки, но совсем по-другому. Советский мужчина либо стеснялся, либо делал одолжение. Либо нахально изучал выражение лица женщины, словно проверял ее моральную устойчивость. Француз проделывал сию нехитрую процедуру вдохновенно.
А чем именно, какой культурной сферой занимается ваше общество? поинтересовалась Вера, придавая голосу как можно больше сухости.
О, совершенно всем! У нас есть кружок любителей Тургенева и Гоголя.
Неужели? Чем же сегодняшнему французу интересен Тургенев?
О, у него такие поэтичные женские образы.
Это не современно, деловито произнесла Вера. Бертран явно с ней заигрывал. Ей было приятно, но боязно. Как говорится, и хочется, и колется, и мама не велит.
Вы хотите сказать, что современные русские женщины другие? Не такие, как их описал господин Тургенев?
Тургенев описывал барышень, представительниц высших сословий. Сегодня в СССР грани социальных слоев стерты. Все равны.
Вера нарочито говорила так, словно выступала на комсомольском собрании. Нельзя было запускать Бертрана в душу! А он лез в нее через все щели.
Мне очень нравится его Анна из романа «Отцы и дети». Такая самоотверженная женщина. Разве она не современна? Разве не такие сегодня в Советском Союзе поднимают кооперативное движение?
Вы хотите сказать, что понимаете нас лучше нас самих? с вызовом произнесла Вера.
О нет, понимать вас это очень сложная задача. Я за такую не берусь. И вообще, зачем понимать женщин? Ими надо просто восхищаться!
Вера вдруг расхохоталась. Однако советская пропаганда хорошо ее натренировала: она настойчиво выискивала идеологического врага в этом молодом элегантном мужчине. Но эпоха идеологических врагов закончилась! Она уловила тонкий аромат мужского одеколона. «Враг» источал очень приятный аромат! Ох, как этот француз был опасен. У него был безупречный галстук с булавкой из благородного опала.