«Нам здесь жить
Сеять хлеб, детей растить», вдыхая гражданский пафос, звучала песня, под которую мы когда-то выбирали ныне действующего губернатора. Фиолетовая хризантема распустилась на пасмурном небе. Здесь жить хотелось, но не с этими людьми.
Народ стал расходиться. От досады я наступила на корку от банана и смачно шлёпнулась. Стёкла от пивной бутылки вонзились в локоть. Люди проходили мимо, не обращая на меня внимания. Я громко заревела. «Что вы за звери!» закричала я, но никто даже не отозвался. Грязная и разбитая, я побрела домой. У входа я чуть не столкнулась с Соней из 534 комнаты. У ней из плеч торчали ноги, а откуда росли руки я не скажу. Но это меня не удивило Соня всегда все роняла и всегда все портила. Удивило меня другое она не поздоровалась. Соня всегда всем знакомыми и незнакомыми говорила: «Привет», а мы с ней какое-то время даже жили в одной комнате.
Дверь была открыта. Мои уже вернулись. Я вошла. Девочки испугано уставились на меня.
Сквозняк, сказала Тоня и поспешила закрыть за мной дверь.
У Тони был огромный живот, точнее, сумка, как у кенгуру, которую она, скорее всего, чем-то набила. Вместо левой груди красовался калькулятор, а вместо правой блокнот. Даша стала очень маленькой и худенькой. Она сгорбилась и приняла позу, говорящую «не бейте меня». Она была серой серые глаза, серая кожа, серые волосы, серая одежда Впрочем, из всего того, что я видела сегодня, Даша была самым приличным существом. И, если трезво рассудить, быть никакой еще не значит быть плохой.
Что будем варить? спросила Тоня.
Только не рис. Я макароны купила, сказала я.
О! Рис! Даша, твои макароны?
Нет.
Будем варить рис.
Вы что меня не слышите? Ау! Я тут!
Я вспомнила, что уже за двенадцать и можно смотреть в зеркало. Я скинула одеяло. Тоня вскрикнула, Даша выпучила глаза.
Сквозняк? неуверенно произнесла Тоня.
А это была я. Я с прекрасной, чистейшей, тончайшей душой, но без отраженья. Я пустое место, я без тела. А а-а!!!!!! Не может быть! Я читала умные книжки, я подбирала бездомных животных, я мечтала придумать лекарство от рака, я защищала маленьких от больших, я подавала нищим, я хотела хорошую работу и нежного мужа. Я такой же человек, как и все, я не могу быть ничем!
В моих, так сказать, висках стала бешено пульсировать, так сказать, кровь: «Это ошибка, тут что-то не так».
Я настолько чиста, что не имею тела, моя душа совершенна, как у архангела, поэтому не может быть облечена в оболочку? Нет. Я знала о своих проступках и минусах. Например, я так же, как коменда, люблю погавкать и покомандовать. У меня вполне могла вырасти пасть
Меня обманули! Голос обещал, что я увижу людей такими, какие они есть, а они увидят истинную меня. Но люди не могут быть чертями и уродами. Люди слишком противоречивы. Каждый, может быть сегодня подлецом, а завтра героем. Значит Значит, я всего лишь видела людей такими, какими хотела их видеть! Значит, они меня видят такой, какой хотели бы.
Понять, что никто тебя не любит и никому ты не дорога, страшно Действительно, однажды решить, что общество слишком порочно для тебя это вычеркнуть себя из него.
Но никому не хочется быть вычеркнутым. Не хотелось и мне. Мне казалось, что если я найду человека, который меня любит, у меня вновь появится тело. Но кто же это? Подруг и любимого у меня нет, родственники далеко
Антон! Мальчик-фёст, который починил нам дверную ручку, который принес нам соли, когда она кончилась, которого я постоянно подкалываю, а он, несмотря ни на что, смотрит на меня огромными голубыми глазами и готов сделать для меня все! Он спасет меня!
Я побежала на четвертый этаж, где жил Антон. Я толкнула его дверь и вошла. Я представляла, как его лицо засветится радостью и как ему будет приятно, что это он спас меня от беды. Я была к нему несправедлива, но теперь
Теперь Антон держал за руку фестку Таню.
А она? спросила Таня.
Она в прошлом, ее больше нет для меня, сказал Антон и поцеловал Таню.
Перья на ладони
Кристина сидела за партой одна. На переменах она или играла в тетрис, или повторяла домашнее задание. Ее не интересовали одноклассники. Она не интересовала одноклассников. Мама сказала Кристине: «Если хочешь стать колдуньей, ты должна закончить школу с золотой медалью». Кристина хотела стать колдуньей. Она все время училась, а когда выдавалась свободная минутка, пыталась колдовать. Получилось только один раз превратить зеленый палас в бирюзовый, но Кристина сдаваться не собиралась.
И вот однажды наколдовала она шариковую ручку. Синюю, обыкновенную, такую можно купить за пять рублей в любом киоске, но Кристина ее не купила, она ее НАКОЛДОВАЛА, создала из ничего. Радость чуть не взорвала сердце девочки. Она стала носиться по огромному золотому замку, в котором жила. «Кого я ищу? Родители на работе и будут поздно, подумала она и с горечью опустилась на цветастый диван, а ведь мне даже некому рассказать об этом». Она в первый раз в своей жизни пожалела, что на переменах ни с кем не разговаривала. Кристина поняла, что у человека обязательно должен быть друг, ведь друзья есть у всех. Она стала перебирать в памяти знакомых ребят и девчонок и не нашла ни одного, у кого не было бы друга, за исключением Катьки. Ну, она не в счет. Кто станет дружить с Катькой? Она постоянно ходит в каких-то обносках, у нее дома даже телевизора нет. Да и вообще, какая-то она стремная. Кристина решила, с завтрашнего дня надо срочно искать подругу. Всю ночь она подбирала из своих одноклассниц кандидатуру, подходящую на эту должность.
«Подружусь с Людкой, решила Кристина, ее в классе все уважают, она хорошо учится, красивая и у нее есть дома комп».
«Как бы мне влиться в их компанию», подумала Кристина, с завистью поглядывая на Люду и ее подруг.
Можно я с тобой сяду, робко спросила стремная Катя.
Вон там место свободное, недоброжелательно ответила Кристина.
Знаешь, я ничего не понимаю в черчении Не поможешь?
Почитай учебник, там все написано. А я сейчас загружена, у меня нет времени.
В маленьких серых глазках Кати появилась влага. Кристина сделала вид, что не заметила. Девочки, за которыми она следила, вышли. Кристина знала куда. Об этом месте было известно всем ученикам их школы курилка, небольшой закуток возле черного входа, который всегда был закрыт. Девочки оживленно болтали и громко смеялись. Кристина подошла и встала с ними. Все замолчали. На нее недоверчиво уставилась дюжина глаз. Кристина не успела придумать, как начать разговор, по правде говоря, она думала, что начнут разговор они.
Классная куртка, сказала она Люде, где покупала?
На рынке, ответила Люда, пошлите в класс, а то на урок опоздаем.
«Почему они не хотят со мной разговаривать? Наверное, они считают меня такой правильной девочкой-припевочкой. Надо что-то с этим срочно делать, Кристина стала лихорадочно щёлкать ручкой, придумала! Начну курить. Да, они в основном общаются в курилке, будет проще влиться в компанию».
Кристина знала, где достать сигареты. Зажмурилась. «Ну давай, давай, получилось же с ручкой»
После уроков все пошли в столовую, и только Кристина побежала в курилку. Она с воодушевлением распаковала пачку. Через пожелтевшие листья пробивались пучки солнца, играя на ее золотой курточке. Она вдохнула дым и почувствовала себя очень взрослой. Сердце билось в предвкушении Прошел час. В пачке осталась одна штука. Никто не появился. Наверное, они ее заметили и не стали сюда заходить. Ее избегают! Побежали слезы.
Дай закурить, сказала убогая Катя. Краем глаза Кристина заметила ее давно.
На, она сунула в руки Кате пачку и пошла домой.
Ничего не хотелось делать. Да и зачем что-то делать человеку, который никому не нужен. Разболелась голова. Открыла окно. На улице было холодно.
«Хорошо будет, если я простужусь и умру», подумала Кристина. На подоконник прилетел голубь. Белый, с мохнатыми лапками, очень красивый голубь. Таких красивых голубей Кристина не видела никогда. Голубь деловито вошел в окно и залез на тетрадку. Он стал поворачивать голову и то одним глазом, то другим разглядывать Кристину.
Ты колдунья? наконец спросил он.
Нет, я стану настоящей колдуньей лет через десять, а пока я учусь.
Наверное, твоя бабушка колдунья?
Да, но она умерла.
А мама?
Она отказалась от своих чар.
Значит, мне вечно придется носить проклятье
Какое?
Закрой глаза.
Кристина зажмурилась.
Открывай.
Перед ней стоял мальчик с кудрявыми светлыми волосами и огромными глазами бирюзового цвета.
Ух ты!
Это тебе ух ты, а я обречен всю жизнь быть голубем, и только час в сутки человеком. А еще у меня никогда не будет дома
Я не смогу тебя расколдовать Я не знаю, сколько мне надо времени, что бы научиться: месяц, год, десять лет Не знаю. Кстати, в родовых проклятьях всегда есть «пунктик». Ну, типа, проклятье принцессы исчезнет, если ее поцелует принц.