И каковы будут дальнейшие действия ЧК? Вслух поинтересовался Председатель ВЦИК.
Почему будут? Мы уже начали действовать. Твёрдо отозвался первый чекист. В Петрограде начались аресты подозреваемых. На основе тех материалов, что у нас оказались в руках. Бокию отдан приказ о расстреле тех лиц, чья вина будет доказана, и кто окажет сопротивление.
Итак, руководителем ПетроЧК назначен Глеб. Тут же отметил Яков Михайлович. Варвару, полюбовницу Григория, не поставил. Что это? Удар по Зиновьеву? Но почему? Пути Дзержинского с Зиновьевым нигде не пересекались. А что если
Холодный пот выступил на лбу Якова Михайловича.
А в голове застучали молоточки: да нет, не может быть. Во-первых, Григорий действует через подставных людей, и не через одного человека. Конспирация там на высшем уровне, как-никак, опыт имеем. Во-вторых, если бы подозрение пало на Гришку, то под наблюдение попала бы и Варька, а та молчит. Значит, тут что-то личное. Но всё-таки, почему именно Бокия Феликс решил поставить в ПетроЧК?
Ну, с Питером ясно. Свердлов поёрзал задом по коже кресла, имелась у него такая привычка. А как с Москвой?
Вот и пришли к нужному моменту. Догадался Феликс Эдмундович.
По Москве поступим так. Твёрдо произнёс чекист. Сейчас, в данный момент, идёт захват британского консульства. Как только документы окажутся в наших руках, начнём аресты по всей Москве и волости. Уверен, там найдётся информация о подготовке покушения на Ильича. Кстати, что с Каплан? Созналась?
Свердлов почувствовал, как волосы на голове начали подниматься дыбом. Вот тебе и Феликс! Всё, провал. Дзержинский не просто переиграл, положил на обе лопатки.
В Совнаркоме всем было известно о том, что британцы не случайно отказались покинуть большевистскую Россию: имелись веские подозрения, что они помогают местной контре, ждут победы «белого движения». Естественно, компрометирующие бумаги, с помощью которых Феликс выползет из-под того валуна подозрений, который скатил на его голову Яков Михайлович, найдутся. А это крест, крест на всём предприятии. Даже если он, Свердлов, сейчас вызовет охрану, всё одно через час Дзержинский выйдет на свободу. А потом Лучше не думать.
Да, созналась. Выдавил из себя Председатель ВЦИК. Полностью. Подписала протокол.
Вот как Можно взглянуть?
Конечно.
Яков Михайлович вернулся к столу Ильича, вытянул из верхнего ящика листы протокола, протянул их Председателю ВЧК. Дзержинский быстрым, цепким взглядом пробежался по тексту, глянул в нижний, правый угол страниц.
Подпись Каплан?
Сомневаешься? В голосе Якова Михайловича прозвучали обиженные нотки. Что выглядело смешно.
Впрочем, Феликсу Эдмундовичу было не до смеха.
Признаюсь, думал, ты уже расстрелял Фанни Ефимовну.
Свердлов упал на стул Ильича, огромным усилием воли смог изобразить на лице усмешку. Как сейчас для него был страшен этот худой, скуластый мужчина, с модной, козлиной бородкой.
Каплан действительно не было в живых. Но Дзержинский о том знать никак не мог, потому, как о смерти Каплан, помимо Якова Михайловича, были извещены только два доверенных человека: Курский и Петровский. Люди, искренне ненавидевшие Дзержинского. Кстати, именно им принадлежала мысль, на всякий случай, под именем Каплан посадить в камеру двойника, невменяемую наркоманку.
Якова Михайловича выдали руки. Они, что было неестественно для сурового и твёрдого по отношению к другим «товарища Андрея», вдруг принялись суетливо елозить по столу. Ранее подобного за Председателем ВЦИК не наблюдалось.
Петерс прав, догадался Феликс Эдмундович, Каплан больше нет. Что ж, у меня появился ещё один рычаг давления.
Ты её, Яков Михайлович, охраняй хорошенько. Чекист аккуратно вернул протокол. Нам с ней следует провести перекрёстный допрос, когда захватим новых заговорщиков.
Сейчас не хочешь встретиться? С трудом выдавил из себя временный хозяин кабинета.
Зачем? Как можно равнодушнее произнёс Феликс Эдмундович. Она призналась, а просто общаться не вижу смысла. Успеем. Единственное, что мне непонятно, что с оружием? Насколько понимаю, при Каплан орудия преступления найдено не было. Как с этим быть? Ты же понимаешь, без наличия револьвера мы не в состоянии обвинить Каплан.
Яков Михайлович зло выстрелил глазами в сторону собеседника. Играет, что ли? Вон как глаза блестят. Ну, конечно, ему обо всём доложил Петерс, в том числе и о браунинге. Отсюда и подозрение. Хитёр, ох хитёр Феликс. Только тут Яшка, сможет тебя переиграть.
Яков Михайлович зло выстрелил глазами в сторону собеседника. Играет, что ли? Вон как глаза блестят. Ну, конечно, ему обо всём доложил Петерс, в том числе и о браунинге. Отсюда и подозрение. Хитёр, ох хитёр Феликс. Только тут Яшка, сможет тебя переиграть.
Вчера, по личному распоряжению Якова Михайловича, «Известия ВЦИК» опубликовали заметку следующего содержания: «От ВЧК. Чрезвычайной комиссией не обнаружен револьвер, из коего были произведены выстрелы в тов. Ленина. Комиссия просит лиц, коим известно что-либо о нахождении револьвера, немедленно сообщить о том комиссии». (Петерс, в запале и темпе происходящих событий упустил данный опус из внимания, а потому ничего не сказал о нём в своём донесении Дзержинскому).
По странному стечению обстоятельств (данные «странные стечения» искусно создал сам Яков Михайлович), утром, в то время, когда Петерс встречал Дзержинского на вокзале, рабочий фабрики им. Савельева, некто А. В. Кузнецов принёс в Московскую ЧК найденный им на месте преступления браунинг. Оружие принял чекист Кингиссеп, о чём тут же доложил. товарищу Свердлову.
Не беспокойся, Феликс, все доказательства имеются в наличии.
Теперь пришла очередь удивляться Дзержинскому: слишком уверенно ответил противник. Убеждённо. Секунду назад Председатель ВЦИК имел иной вид.
И оружие найдено? Поинтересовался Феликс Эдмундович.
А то, как же.
Да, констатировал чекист, тебя действительно, голыми руками не взять. Правильно я поступил, что изменил тактику ведения разговора. Сейчас давить с помощью Каплан никак нельзя, даже если она и мертва, и Яшку можно схватить за руку. Потому, как Свердлов, в данный момент, необходим в качестве союзника, а не обвиняемого. Толку от того, что его снимут с поста: свято место председателя ВЦИК пусто не останется, и ещё неведомо кому достанется. Нет, пусть уж лучше Яков посидит какое-то время в этом кресле, по крайней мере, будет управляем. По причине того, что Старик остался жив, Яков попал на перепутье, и теперь стоит перед дилеммой: с кем идти дальше? С Лениным, а значит, со мной, или со Львом? Примет сторону Льва война продолжится. Но не факт, что победителями выйдут они. А Яков рисковать за просто так не любит. Он рискует только тогда, когда видит цель. С Троцким такой цели нет, потому, как Лев Давидович заинтересован в личной победе, а не в их тандеме. Якову про то известно. Примет нашу сторону, пусть и под давлением, войне конец. Не совсем, но сейчас прекратится, как пить дать. В этом случае он гарантированно остаётся при власти. В данном варианте решения главное слово «гарантировано». И, пока Яков Михайлович не решил дилемму самостоятельно, следует протянуть ему руку. А потому, более ни слова о Каплан.
Дзержинский встал, прошёл к открытому окну, вдохнул полной грудью тёплый, почти горячий воздух:
Вот что, Яков Михайлович, давай начистоту
* * *Саша робко переступил порог знакомой квартиры. После столь неожиданной встречи, у него окончательно пропало всякое желание встречаться с родителями девушки, однако Нина настояла на своём. Негативные эмоции, бурлящие в душе юноши столь долгое время, в одно мгновение погасли, испарились, исчезли, оставив лёгкий, эфирный горький осадок. Скорее, наоборот, вместо ненависти в душе родились робость и неуверенность. Будто снова вернулся в детство, и сейчас впервые войдёт в незнакомую квартиру, в которой живёт огромный, страшный дядя с громким, звонким, оглушающим, до ужаса пугающим голосом.
Нина, судя по всему, почувствовала душевные терзания молодого человека и чуть ли не силой заставила того войти в подъезд, а после преодолеть три лестничных пролёта.
Перед знакомой дверью Саша споткнулся, негромко выругался вслух. Круг общения последнего года жизни дал о себе знать. Девушка сделала вид, будто ничего страшного или странного не произошло, хотя, как помнил Мичурин, раньше в своём присутствии она никогда ничего подобного не позволяла.
Едва дверь распахнулась, Мичурин напрягся: он ожидал, что в прихожей в тот же миг появится знакомая, полная, вальяжная фигура хозяина дома, или тучная, оплывшая от житейских забот фигура хозяйки. После того раздрая, что творился в душе несколько минут назад, Саньке очень не хотелось видеть теперь кого-либо из них. К счастью, на скрип дверных петель никто не вышел.
Нина в спину подтолкнула юношу: мол, что стоишь? Входи.
Столовая, в которой юноша бывал неоднократно и с мамой, и сам, когда играл с Ниной, изменилась. Причём, не в лучшую сторону. Исчезли несколько стульев, некогда стоявшие вкруг овального стола. Пропала из буфета фарфоровая посуда. Статуэтки нимф, которые дядя Серёжа привёз из Италии, и которые так нравились Саше, тоже исчезли. Как и серебряные подсвечники, что, в своё время, украшали верхнюю, декоративную полку камина.