Гусев П.П.
Историйки с 41-го года
© П.Гусев, 2016
© «Издательство «Граница», 2016
* * *На войне и в тылу
Ладошка
Николай гулял в парке со своей невестой. Она прижалась к нему, облокотилась на руку, и так они и шли, мечтая о дне своей свадьбы. Тут раздался громкий голос из репродуктора:
Слушайте важное сообщение!
Они остановились, как и многие отдыхающие, встали возле радио казалось, оно превратилось в зловещий большой черный раструб, из которого звучал тревожный голос. Народ застыл, услышав сообщение:
Враг вероломно напал на нашу Родину. Встанем все, как один, на её защиту!
Все слушатели возбужденно стали обсуждать нагрянувшие события, а Николай с невестой Катей пошли домой.
Мать уже ждала их возле крыльца, где также столпились остальные жильцы, кто со злобным, кто с растерянным видом, обсуждая страшные известия.
Сынок, что же теперь будет? спросила она, ожидая от него успокоительный ответ.
Сын только пожал плечами и тихо ответил:
Не знаю, мама.
Катя молчала, а потом сказала:
Пойду успокою своих родителей, наверное, тоже волнуются.
И в этот момент подъехала машина, из нее вышел военный в фуражке, сдвинутой на затылок, весь в поту. Подошел, представился перед всем народом и спросил:
Есть тут кто из двенадцатой квартиры?
Николай молча выдвинулся из толпы. Ему вручили повестку. В ней было четко написано, что завтра в девять часов он должен прибыть в указанное место и взять с собой теплую одежду, кружку и ложку.
Мать и невестка охнули. Катя справилась с волнением и заявила:
Коля, я сегодня останусь с тобой, а утром провожу тебя. Ты меня только не гони домой. Я так решила!
Вечером они вдвоем собрали вещи, указанные в повестке, и сложили их в вещмешок. Затем взяли из серванта бутылку сухого вина, пару яблок и удалились в спальню.
Мать слышала взволнованный и сбивчивый голос Кати:
Ну и что, Коленька, что мы не расписались, зато буду знать я твоя самая родненькая. И буду ждать, пока не вернешься.
Утром они встали с синевой под глазами (так как не спали всю ночь), но счастливые и в обнимку вышли во двор. Мать Колю перекрестила и поцеловала. У всех провожавших лица посуровели. Они понимали, что на войне может произойти все. Оттуда, бывает, и не возвращаются.
Катя, провожая Николая, всю дорогу твердила:
Береги себя! Обо мне с мамой не беспокойся, только себя береги!
Возле собравшихся призывников они долго целовались, пока не послышалась команда офицера:
По-о машина-ам!
Николай влез в кузов, и последнее, что она увидела, как он через пелену серой пыли махал ей рукой.
Первое письмо от него пришло быстро, через десять дней. Он писал: «Я осваиваю курсы молодого бойца, затем начну учиться на командира отделения. Придется отвечать за каждого солдата. У меня все хорошо, не волнуйтесь. Целую, Коля».
Через месяц Катя почувствовала, что беременна, и написала ему:
«Коля, у нас будет ребеночек, не знаю девочка или мальчик. Я очень рада, что появится наша кровинушка».
Он ответил ей, будучи уже на фронте, участвуя в боях с врагом: «Дорогая женушка, как родится малыш, пришли мне на листочке его обрисованную ладошку». И опять заканчивал письмо: «У меня все хорошо, не волнуйтесь. Целую, Коля».
Прошло время, и Николай получил конверт, а в нем листочек с нарисованной маленькой ладошкой. В письме было сообщение, что родилась девочка. Он приложил рисунок к губам, ему показалось, что ладошка теплая, нежная и согревает его, и он долго ее так держал.
Солдаты смеялись за сержанта радовались. Ни у кого из них во время войны дитё не появилось, а у него вот есть.
Николай листочек с ладошкой положил в нагрудный карман гимнастерки, а когда душа домой просилась, вытаскивал её, смотрел и нежно поглаживал.
Бои шли тяжелые, и многие однополчане из его отделения оказались в госпитале. Николай жалел молодое пополнение прибывших необстрелянных солдат и старался им помочь, всегда сам первым шел в бой. Ему казалось, что так он их от пуль уберегает, а его они, проклятые, обходили стороной. Солдаты над ним шутили:
Это, товарищ сержант, вас ладошка дочки от беды оберегает.
А он, гордый за дочку, отвечал:
Точно-о та-ак! и писал жене и маме, что у него на службе все хорошо и чтобы они не волновались.
Однажды его часть пошла в штыковую атаку. Он, как всегда, впереди. Плацдарм был отбит. Враг отступил. Но тут неожиданно грянул взрыв упавшего снаряда. Некоторых бойцов ранило, а кто-то и погиб. Санитары выносили с поля боя красноармейцев, черных от копоти, облепленных кровавой землей, и отправляли в лазарет кого лечить, а кого на опознание. Одного сержанта они сразу узнали по обнаруженному у него листочку с рисунком ладошки в нагрудном кармане гимнастерки. Многие служившие слышали о нем.
В этот день после боя почтальон принес в стрелковое отделение толстое письмо, исписанное радостными словами: «Коленька, наша дочка подросла. Мама говорит вылитая ты, когда был маленьким. Посылаем тебе еще одну ладошку размером она больше, чем предыдущая».
И все солдаты, кто еще не видел листочек, хотели посмотреть и потрогать обрисованную там ладошку.
Дорога
Война нагрянула неожиданно.
Лейтенанту Лагутину было приказано срочно сформировать из курсантов пограничной школы взвод и своим ходом добираться до места назначения. Ночью с полным боевым комплектом они тронулись в путь. Уже стало рассветать, когда дошли до хутора. Ни пения петухов, ни лаяния собак не было слышно, даже птицы и те куда-то подевались. Серые хаты были глухо закрыты ставнями, и во дворах не было ни одной живой души. На поле виднелась огромная куча саженцев и готовые вырытые ямки для посадки. «Люди, видно, спешили уйти и не закончили работу», подумал Лагутин.
Он дал команду взводу:
Всем пятнадцать минут отдыха!
Солдаты, где стояли, там же и улеглись, а Лагутин пошел посмотреть, какого дерева саженцы, и увидел уже засыхающие яблоньки: день-два и совсем пропадут. Лагутин постоял минуту в раздумье, затем взял небольшое деревце, лежавшую рядом лопату и закопал деревце в лунку, а затем и следующие посадил.
Солдаты, увидев это, по одному стали подходить к саженцам и сажать их в приготовленные ямки. Скоро весь взвод участвовал в этом мероприятии, и вся куча хилых яблонек была посажена. На все уговоры лейтенанта «отдыхать» солдаты отшучивались: «Мы не устали!» Пятнадцать минут прошли, и Лагутин дал команду:
Строиться! Шагом марш!
Солдаты шли и оглядывались на посаженные саженцы. А они колыхались от ветра, будто говоря «до встречи!»
Четыре года Лагутин со своим взводом был на фронте и скоро стал командовать более крупной частью. По счастливой случайности, все бывшие курсанты служили с ним их прозвали «лагутинцы». Они достойно сражались с врагом, многие были представлены к правительственным наградам и званиям. Но были и раненые, и погибшие.
Пришел долгожданный день Победы! Враг был уничтожен. Усталым, невыспавшимся солдатам зачитали указ о демобилизации, а кому-то о продолжении учебы в военной академии. Лагутин, ставший полковником, получил приказ довезти демобилизованных солдат на машинах до города. Все они с радостными лицами и с бурно бьющимися от счастья сердцами запрыгали по машинам и, словно не было никакой усталости, дружно закричали:
Домой! Домой! Поехали!
Путь был неблизкий, и они долго тряслись на машинах. Проезжая мимо одного хутора, Лагутин заметил до боли знакомое поле и хаты, только сейчас они были побелены, а на поле цвели яблоньки, словно усыпанные большими снежинками.
Так это же те яблоньки, которые мы с солдатами сажали! воскликнул Лагутин и добавил с восхищением: Все до единой выросли!
Стой! Стой! закричал он водителю, тот в недоумении остановился. Полковник выпрыгнул из машины, подбежал к яблоньке, счастливо прижался к ней и погладил листочек. Ему показалось, что и другие деревца хотят, чтобы он подошел к ним, и он стал подряд обнимать их все за себя и за тех солдат, которые их сажали и не вернулись, так и не увидев красоту жизни.
Остальные солдаты тоже подбежали к яблонькам, старались потрогать каждую из них и вспоминали тот страшный день начала войны. А яблоньки, словно почувствовав тех солдат, которые дали им возможность расти и цвести, в благодарность засыпали их белыми бархатистыми лепестками.
Навстречу солдатам бежали хуторяне с хлебом-солью, радостно кричали:
Угощайтесь, родные! Наши освободители! Побудьте с нами!
Спасибо! Нам надо домой! отвечали солдаты.
Мы вас не отпустим, пока не отведаете в благодарность нашего крестьянского обеда с горилкой!
Лагутин и солдаты поняли, что их ждут не только дома, а весь народ.
И полковник дал команду:
Всем отдыхать!
Фоторепортер
Игорь учился на первом курсе института кинематографии на оператора, когда неожиданно нагрянула Великая Отечественная война.
В институте временно прекратили занятия, говорили: «Война ненадолго!» Аудитории пустовали. Стояла пугающая тишина. Она была повсюду: на улице, во дворе. Даже чириканья воробьев не было слышно.
Многие студенты отправились на сборный пункт, чтобы пойти добровольцами на фронт, и Игорь пошел с ними. Он был небольшого роста, но физически очень развит. Никто из его однокурсников не мог с ним потягаться в спортзале, взобраться на высокий шест. Его фигуру подводило только плечо: правое было выше левого из-за врожденного искривления позвоночника. Но ему это не мешало в жизни.