Лиза, доченька, прошу тебя, не надо так говорить, уговаривала мать, утирая слёзы, ведь у тебя есть теперь Раечка, не забывай. Ты ей нужна. Она плачет без тебя.
Не уводите меня от Пашеньки, просила Лиза. Отпустите меня к моему сыночку.
Нет, Лизонька, говорила сквозь слёзы Поля. Не надо тебе пока к Павлуше. Его надо переодеть. Ты ещё завтра к нему придёшь. А пока пойдём, тебе надо немного отдохнуть. А то ты совсем ослабла, третьи сутки не спишь.
Мать напоила Лизу отварами и лекарствами, и под утро Лиза забылась тяжёлым сном, но уже через два часа она опять проснулась и пошла в комнату, где уже всё было готово к сегодняшнему дню. На самом пороге комнаты её остановила и вернула обратно мать:
Не ходи туда. Не надо пока туда ходить. Сегодня предстоит очень трудный день, говорила Поля тихо. Но его надо пережить. Надо найти в себе силы и пережить это.
Её глаза наполнились слезами, но Поля сделала неимоверное усилие и сдержала слёзы, проглотила колючий ком, больно сжимавший горло. Сейчас её дочери нужна была поддержка, а не слёзы. Поля обняла дочь за плечи и усадила на кровать.
Я помогу тебе одеться, а потом заварю побольше отвара, чтобы на весь день хватило.
Поля одела дочь в чёрное платье и повязала на голову чёрную кружевную ленту. Затем приготовила крепкий отвар и дала дочери целый стакан. Лиза выпила горькое зелье и почувствовала небольшое облегчение тело расслабилось и обмякло, разум слегка затуманился, как от снотворного. И весь последующий день прошёл, словно в тумане. Лиза ужасно боялась этого дня. Она не хотела, чтобы он наступал. Но страшный день настал.
К ней всё утро приходили люди, знакомые и незнакомые, говорили какие-то бессмысленные слова, плакали, обнимали её. И все были в траурных одеждах.
«О боже, сколько их ещё?» думала Лиза, измученная их бесполезным сочувствием, ведь никакие слова не могли поправить случившееся. Лиза сидела на табурете возле маленького гробика и безучастно принимала соболезнования. Казалось, вся Осиновка пришла сегодня выразить сочувствие бедной Лизе. А Лиза хотела только одного: чтобы всё это поскорее закончилось, чтобы они все ушли и оставили её наедине со своим горем. Но люди всё продолжали идти. Перед Лизой мелькали разные лица. Затем провал. Темнота. Сознание вернулось к ней уже на кладбище, но ненадолго. Лиза вообще плохо помнит события этого дня лишь отдельными вспышками, когда ослабевало действие трав, и тогда раздирающая боль всей силой наваливалась на неё. Тогда Лиза выпивала очередную порцию зелья. И сидела бледная и недвижимая, как статуя.
Вечером, когда всё было кончено, и все люди, наконец, ушли из их дома, Лиза, измученная и смертельно уставшая, ушла в спальню, чтобы прилечь ненадолго, согреться её знобило. Она забылась тяжёлым глубоким сном, а наутро уже не смогла встать с постели. Лиза слегла. Она лежала в горячке две недели, практически не приходя в сознание. Она бредила и металась в постели, всё время порываясь куда-то бежать: то звала Павлушу, то садилась в кровати с открытыми глазами и что-то бессвязно бормотала. Возле её постели всё время кто-то дежурил: Поля или Нюра, иногда Григорий с матерью. Маленькая Раечка, которой было всего пять месяцев, находилась пока у Поли с Павлом: там много детей было кому присмотреть за маленькой девочкой, пока её мама тяжело болела.
На двенадцатый день Лиза затихла. Поля плакала, Григорий ходил чернее тучи. В доме повисла напряжённая тишина, готовились к самому худшему. А Лиза в это время была далеко отсюда. Она бредила, и в бреду видела Павлушу, живого и здорового. Лиза хотела подбежать к нему и обнять, но не могла двинуться с места, ноги будто вросли в землю. Тогда она протянула к нему руки и позвала:
Сыночек мой, иди ко мне. Не бойся, это я. Я пришла к тебе, и теперь буду с тобой всегда. Ничего не бойся, мой родной, мама рядом.
Вдруг Павлуша ей ответил:
Нет, мамочка, тебе нельзя со мной. Тебе ещё рано.
Лиза заплакала, как ребёнок:
Сыночек, ты говоришь? Ты ведь никогда не умел говорить. А теперь у тебя так хорошо получается. Поговори со мной ещё. Я хочу снова услышать твой голосок. Я хочу слушать его всегда. Мне так хорошо с тобой. Я останусь здесь, буду всегда рядом.
Нет, мамочка, нельзя, снова сказал Павлуша. Не теперь. Сейчас ты нужна там.
А как же ты? Ведь ты же ещё совсем маленький. Как ты здесь один будешь? Кто о тебе позаботится?
Не беспокойся, за мной присмотрят. Я здесь не один. Нас много таких. А ты заботься о маленькой Раечке, и об остальных детках. Они ещё такие маленькие.
Не беспокойся, за мной присмотрят. Я здесь не один. Нас много таких. А ты заботься о маленькой Раечке, и об остальных детках. Они ещё такие маленькие.
Но у меня нет других деток, кроме Раечки, удивилась Лиза.
Пока нет, но скоро будут. И ты нужна им. А я буду ждать тебя здесь. Мы обязательно встретимся.
Ты говоришь совсем как взрослый, улыбнулась Лиза. Но как же мне жить без тебя? Я так измучилась. И так устала. А здесь так хорошо, и так спокойно.
Мамочка, мне пора. И тебе тоже.
Нет! Лиза хотела крикнуть, но голос пропал. Она хотела броситься за Павлушей, но тело не слушалось. Маленький Павлуша повернулся спиной и ушёл, растаяв в тумане, а Лиза из последних сил рванулась, чтобы бежать за ним, и очнулась. Она открыла глаза и увидела, что находится дома, в своей постели. Рядом сидит Поля, видимо, задремав от усталости. Лиза еле слышно позвала:
Мама, голос не слушался её, в горле пересохло. Лиза позвала ещё раз, чуть громче: Мама.
Поля дёрнулась, проснувшись, и огляделась, потом посмотрела на дочь. Лиза смотрела на мать.
Поля бросилась к ней, плача и целуя её:
Лизонька, ты вернулась. Слава богу! Отмолила. Доченька моя, слава богу. Теперь всё будет хорошо.
7.
Лиза выздоравливала долго. Она очень ослабла за время болезни, и сейчас постепенно восстанавливала силы. О своём общении с умершим Павлушей Лиза никому не рассказала. Она боялась, что её станут убеждать в том, что это было всего лишь видение в лихорадочном бреду. А для неё всё было совсем иначе. Для Лизы эти воспоминания были слишком дороги; она верила, что действительно побывала там, рядом со своим сыночком, что видела его, говорила с ним. А значит, он не умер совсем, навсегда. Значит, он где-то есть и это главное. Потому что тогда, Лиза верила, они обязательно встретятся ещё. И она не хотела, чтобы люди своими страхами и суевериями, пустыми и бессмысленными речами разрушили тот призрак надежды, который, едва обозначившись, затаился глубоко в её сердце, и помогал Лизе выздоравливать и дальше жить. Каждый вечер она засыпала в надежде снова увидеть во сне Павлушу, она призывала его образ, но Павлуша не снился ей.
Лизе было очень тяжело. Она страшно тосковала. Особенно трудно было в первые месяцы. Её не спасало даже присутствие рядом маленькой Раечки, в которой она души не чаяла и очень о ней переживала, поскольку Раечка часто болела, и вообще была очень слабым ребёночком.
Днём Лиза полностью погружалась в заботы о дочери, в работу по дому и в огороде. Не щадила сил, старалась вымотать себя за день, и вечером, сражённая усталостью, падала на постель и в тот же миг засыпала. Потому что, если только случалось, не брал сразу сон, то тогда полной силой наваливалась на неё тоска и скорбь, разрывая грудь. В эти моменты Лиза готова была бежать, не останавливаясь, куда угодно, лишь бы убежать от этой боли, которая стучала в висках, в ушах, в пульсе во всём теле. Тогда Лиза хватала подушку, забивалась в угол комнаты, подальше от кроватей мужа и дочери, и, кусая подушку, чтобы не кричать, тихонько выла. Там и находил её утром Григорий, скорчившуюся в углу на холодном полу, обняв подушку, заснувшую, в конце концов, где-то к середине ночи.
На сороковой день Лиза снова видела во сне Павлушу. Он стоял в лучах яркого света и молча улыбался ей. Лиза, не отрываясь, смотрела на него. Слёзы застилали ей глаза, текли по щекам, но она не вытирала их, боялась пошевелиться, чтобы видение не исчезло. Так она и проснулась в слезах.
А на поминках соседская бабушка Оря сказала Лизе, когда та взяла в руки яблоко, чтобы подкрепиться немного:
Положи яблочко, детка. Тебе теперь нельзя есть яблочки до Спаса. Не то, когда там всем деткам будут раздавать яблочки на праздники, твоему дитятку не достанется. Женщинам, похоронившим деток в младенчестве, разрешается только раз в году есть яблоки на праздник Спаса.
С тех пор Лиза забыла вкус яблок, которые так любила. Она ревностно и верно хранила обет Павлуше.
8.
Осенью, незадолго до первого дня рождения Раечки, Лиза обнаружила, что снова беременна. Это была первая радостная новость за долгие полгода траура. Лиза немного ожила, впереди снова забрезжил слабый свет надежды. Лиза очень хотела, надеялась снова родить мальчика. Она вскоре даже имя для него приготовила Сашенька. Но следующим летом, в июне 1923 года, точно в срок Лиза родила девочку. Так что в семье Григория и Лизы Суботиных было уже две дочери Рая и Шурочка.