Хочешь подать рапорт?
Вопрос командира повис в воздухе.
Дверь каюты распахнулась, и сияющая Диана встала на пороге.
Можешь войти и посмотреть. И увидеть. Но, выдержала она паузу, увидишь далеко не все, потому что некоторые подарки я так припрятала, что ты их до следующего отпуска будешь находить.
И впрямь: он еще долго на них натыкался. Как ей удалось попрятать такую уйму сувениров и любовных записочек в обыкновенной каюте? Женский секрет.
Тау, скорей. Челнок уйдет, а твой командир не позволит мне остаться на борту и выбросит в открытый космос. Она потянула его за руку.
Так хочешь или нет? повторил Торсон.
О чем вы? Диана распахнула свои черные очи. Что ты хочешь, милый?
Подать рапорт об увольнении, проговорил Берк отрывисто, чужим голосом, а сам на нее глядит во все глаза.
Глупости. Зачем увольняться? отвечала она рассудительно. Ты будешь приезжать ко мне в отпуск. Знаешь, когда люди подолгу живут рядом, они забывают про достоинства друг дружки и видят одни недостатки. У тебя недостатков нет но появятся. Зачем нам это надо? Ты по мне соскучишься, я тоже по тебе вся иссохну а потом приедешь, и весь твой отпуск проведем как во сне. А я тебя буду ждать, очень-очень. Веришь? Диана положила ладошки Берку на грудь, заглядывая в лицо. И не разлюблю: я же знаю, что лучше тебя никого нет и быть не может.
Она его убила.
Однако, на удивление, сдержала слово она ждала. С каждой почтой исправно приходили гипнокристаллы, и Берк после этого ходил шальной от счастья.
Вот только каперанг Торсон опасался, что однажды вскроет почтовый контейнер, а для Берка там ничего не найдется. Мудрый каперанг: он оказался почти прав.
Раздав, как обычно, почту, Торсон отложил Иринкин кристалл на сладкое, побаловаться перед сном и занялся своими делами. Сходил к штурманам, где распек одного из них за нерадивость; затем посетил камбуз, имея в виду заказать на ужин шоколадный торт, но кок его отговорил, сказав, что испечет для офицеров торт-сюрприз из ржаной муки, с перцем, горчицей и едким луком. Каперанг одобрил идею. Потом к нему заглянул главный врач, потолковать о том, о сем, затем и время ужина подоспело.
Берк на ужин не пришел. Торсон посмотрел на пустое место за столом, спросил, не видел ли кто первого помощника.
Гипнотики свои смотрит, с девушкой милуется что ему наша скромная трапеза?
Каперанг хмыкнул: это звучала откровенная зависть. Ну да ладно, пусть их.
Торжественно поданный торт, по виду шоколадный из шоколадных, украшенный белыми и желтыми, якобы из крема, цветами, имел потрясающий успех. Офицеры от смеха буквально рыдали. Кто от смеха, кто от торта. Очень довольный ужином, каперанг встал из-за стола и снова подумал о Берке. Надо бы его навестить, пожалуй.
Торсон постучался, постоял у запертой двери. Ничего не стоило повернуть запирающую рукоять до упора, открыть дверь да посмотреть, и каперанг имел полное право это сделать. Однако на «Каскаде» не принято было ломиться в чужие каюты, поэтому он просто вернулся к себе.
А, вот ты где. Жаль, ужин пропустил такого представления не видел! И такого торта не ел! Я едва-едва отпился, до сих пор во рту свежи воспоминания. Торсон достал из холодильника бутылку вишневого сока, разлил по бокалам: На, со мной за компанию. Отличный сок.
Берк пригубил, поставил на стол. Командир вгляделся. Удивительные глаза первого помощника, обычно темно-серые, с проблесками небесной лазури, сейчас были просто серыми, словно кто-то выпил из них голубизну, и почти прозрачными. Торсон уселся в кресло.
Ну, что у тебя?
Подпиши мне рапорт об увольнении.
Грехи мои тяжкие Что стряслось?
Берк сжал подлокотники, страдальчески сдвинул брови.
Диана говорит, что больше не станет ждать. Что не может одна и не хочет меня обманывать.
Маленькая дрянь, рассердился Торсон. Честная какая выискалась! Ей-богу, не переломилась бы кристаллы посылать, а о своих амурах помалкивать. У ней же на лбу не написано, что она с другим развлекается, и намурлыкать маленькую запись труд невеликий. А то она развлекается, а человек тут на стенку лезет.
Конечно, она одна не может, сразу было видно. И даже лучше, что прямо сказала, чем втихаря изменять, а потом встречать с распростертыми объятьями: ты мой единственный, я тебя ждала дождаться не могла, все глаза выплакала. Согласен?
Да.
Да.
Тогда чего ты хочешь? Уехать к ней? Ты ей не нужен.
Знаю, с тоской ответил Берк. Дело в другом. У меня украли кристалл. Он взял бокал, отпил, прикрыв глаза. Я смотрел его через гипноскоп. В каюте. Кто-то вошел, вынул и смылся. Пока еще я проснулся его уж и след простыл. Айвен, Берк подался вперед, я не могу служить с людьми, о которых буду думать, что Подпиши мне рапорт.
Вот это уже серьезно. Если тебя оставляет женщина все понятно, объяснимо и вполне закономерно, но когда предают свои
Торсон покачал головой.
Это не причина, чтобы давать деру с корабля. Помолчи, повысил он голос, и послушай меня. Мы с тобой сами набирали в экипаж молодых, ты помнишь. Кроме того, не забыл, как мы списали четверых стариков. Командующий нас чуть не повесил, но мы отбились. Ты помнишь?
Еще бы. Ты стал командиром корабля, и тебя чуть не повесили.
Обоих, потому что лично ты стал первым помощником. Это наш корабль, наши люди. И хоть режь, я не поверю, что кто-то из них мог стырить кристалл.
Айвен, я не сумасшедший. Гипнокристаллы не отращивают собственных ног
Не знаю! отрезал каперанг. Я скорей поверю в ноги, чем в кражу. Ты хорошо искал?
Я не сумасшедший, повторил Берк.
Допустим. Но люди-то у нас тоже все в своем уме. Зачем человеку чужой кристалл?
Объяснить? Гипнофильмы опротивели, потому что гипнотик всего лишь гипнотик, эрзац. А человек хочет настоящего. Всамделишного. Желает слышать непридуманные слова, видеть настоящую девушку, а не актрису. Тем более Диану. Она да ты сам ее видел. Задавил бы ублюдка, добавил Берк глухо.
Любовался я на нее, имел счастье. И уж не стану говорить, как умно было с твоей стороны привозить ее сюда, но сам посуди: если человеку все обрыдло, хочется живого-настоящего, неужели он станет ломиться к тебе и тянуть кристалл? Смешно. Он пойдет к любому из наших психологов или даже прямо ко мне и скажет: «Командир, не могу больше, дай отпуск». И я дам, не пожадничаю.
Каперанг посмотрел, какое впечатление произвели его слова. Никакого. Лицо у Берка было серое, глаза погасшие. Вот кому первому нужен отпуск, решил Торсон. Удивительный: почти десять лет в космофлоте, а по существу все тот же наивный и трогательный романтик, каким в семнадцать лет пришел в Академию. И куда мог подеваться кристалл, черт его побери? Вообще-то гипнотики штука еще та, на психику действуют ой-ой как; может, этот лунатик, лежа под гипноскопом, достал кристалл да и спрятал себе в карман?
Поищи по карманам, а?
Берк поперхнулся.
Искал я! Нет ее нигде, понимаешь ты? Нет!
Не кричи, осадил его Торсон. В таком случае единственное, что я могу кое-как допустить кто-то идиотски пошутил. Шутил же сегодня наш кок со своим тортом.
Ты так считаешь? вскинулся Берк. Вот и подпиши мне рапорт я не хочу служить с такими шутниками. Не хочу. И не стану!
Прекрати истерику! рявкнул каперанг.
В каюте повисла тишина. Первый помощник поглядел на своего командира и друга с недоумением, словно тот его ударил, затем отвернулся, провел рукой по лицу.