После этого случая и стали бояться меня все, потому что история эта стала известна всей школе и всей округе, не только в наших Жилиных дворах.
Потом мы помирились с этим Чемоданом, и как то вместе ходили и в соседские дворы, ходили на речку купаться и он даже защищал меня и от своих, и от чужих
Но через год, я уже совсем возомнил себя, и в моем характере появилась и жестокость.
Событие, которое укрепило мой «авторитет» окончательно, произошло после экзаменов в школе.
Я закончил 8 классов очень плохо и экзамены сдал с трудом, на все тройки. Настроение мое было совсем плохое. И не радовал меня теплый цветущий май и приближающееся лето. В тот раз я в первый раз напился до пьяна, так, что потом блевал и болел дня два.
Мы пьянствовали в детском садике, на веранде. Вечерами раньше мы ходили в тот детсад играть в карты. Там за забором и за деревьями и кустами нас было невидно для взрослых. А в тот раз набрали водки и вина и пива, и устроились на детской прогулочной веранде. Были одни мои одноклассники. И был у нас в классе парень, которого за глаза все прозывали «Кривой». В школе он всегда обижался на такое свое прозвище. А вот тут, по-пьянке я с ним сцепился.
Как и что получилось, я не припомню, но стали мы с кривым Санькой драться один на один. Он был выше меня ростом, а вот по мышечной силе мы были равны оба пьяные еле стояли на ногах. Я все наскакивал на него первым, а он как-то отбивался, что я все время оказывался на земле. Все одноклассники вокруг только смотрели на нашу драку, как на зрелище и не лезли нас разнимать. Но когда уже у обоих из разбитых носов хлестала кровь, нас разняли и увели по домам.
На другой день я узнал от одноклассника Славы, что я был страшен в гневе, я победил в той драке и все даже испугались, что «прибью» «кривого» насмерть. Через день я ходил извиняться, тот Санька лежал дома со сломанными ребрами, 3 ребра я сломал ему, когда пинал ногами.
Но и на этом в тот май не прошла моя «злость на весь мир». Все парни шли в 9-й класс, а мне оставалось, как плохому ученику, идти в ПТУ, работягой неучем быть.
И вышел я на улицу «развеяться». Но вот, случилось, что пацаненок меньшего возраста, вдруг, назвал меня «Белкой-стрелкой», как бы оскорбительно что-ли или мне так показалось тогда по настроению очень оскорбительно. Я психанул почему-то, и сильно обиделся. Под руку попалась мне проволока стальная, валялась тут около строящейся во дворе трансформаторной подстанции. Пацаны играли там в канаве, прыгая через канаву, где тянули к подстанции провода. И этой проволокой я стал хлестать мальчишку оскорбившего меня. Он было побежал. Но я подставил ему подножку, и упавшего его хлестал и хлестал проволокой со всей силы. Пацан визжал, как резанный поросенок, а я не останавливался долго. Осознав, что я наделал, я убежал со двора в город. И потом долго, до ночи не приходил домой. Бабушка встретила меня ночью дома вся расстроенная и обсказала: что и милиция была у нас и что меня ищут, а мальчишка, которого я «избил» лежит в больнице.
Вот с этого дня и началась другая моя настоящая жизнь. Был суд. Мне дали 2 года по малолетке. А когда я освободился, то не было у меня уже никого на свете. Бабушка умерла. И умер отец в тюрьме, я еще в зоне на малолетке узнал. Квартиры у меня не было. И, конечно, я пошел к ворам, к своим карманникам. Они-то быстро меня пристроили, и работу нашли. Много я воровал и опять сидел за воровство 3 года.
Потом немного на воле, «гастроли» по советскому союзу, и новый срок. Не успев освободиться на 5 лет за ограбление магазина сел. Так я стал вором-рецидивистом, признан по 24-й статье УК СССР. А теперь вот скоро 50 лет мне будет и ничего-то я хорошего не видел в жизни.
Часть 2
Такую откровенную исповедь я услышал от человека прожившего безрадостную, в основном, жизнь. Это не было исповедью, а скорее «откровением помыслов» как это определяется в нашей Православной вере. Человек, Сергей Белавин, не говорил мне о грехах своих, он просто рассказал памятные и осознанные события своей жизни. «Прости мне, батюшка», говорил мне Сергей, «не умею я и каяться и исповедоваться, но ты и так все знаешь!». А мне много похожих и еще похуже этого историй было известно много.
Когда в 1991 году священнослужителям разрешили посещать «зоны», колонии заключенных, я стал приходить к ним. Говорил сначала проповеди в клубе. Потом в колонии организовали молитвенную комнату, и мы стали проводить молебны.
Когда в 1991 году священнослужителям разрешили посещать «зоны», колонии заключенных, я стал приходить к ним. Говорил сначала проповеди в клубе. Потом в колонии организовали молитвенную комнату, и мы стали проводить молебны.
Многие люди тянулись к Вере, к Богу, принимали активное участие в организации молитвенных комнат, читали Библию и другие христианские книги.
Так и Сергей Белавин был одним из «активистов» религиозного движения среди осужденных. Он вышел на свободу и приехал к себе на родину. А там он устроился на работу при православном Храме. Так он написал мне в письме, мы поддерживали с ним переписку долгое время.
Конец.Рассказ охотника
Осенней порой вышел из дома охотник. Только вчера выпал первый снежок. В тайге было тихо. Природа будто замерла в ожидании зимы. Неслышно было уже летнего щебета птиц. До таежной «заимки» шагать охотнику было далеко.
Он еще дома встряхнул свой рюкзак, чтобы ничего в нем не бренчало. Такая привычка, хотя он не хотел же охотиться сразу.
Снега в лесу было не так много, земля еще чернела под елями. Но на чистых местах, на припорошенной белой земле, видны были звериные следы. Охотнику было видно: вот прошел соболь, а вот и белка соскакивала и перебегала с сосны на сосну. «Будет чем поживиться в эту зиму» подумал про себя охотник. Особого плана задания не было, но шкурки надо было добыть, чем больше, там лучше. Охотхозяйство требовало.
Заимка охотника была на берегу маленькой лесной речки. Западная Сибирь полна болот, маленьких лесных озер и речек. Вот и эта речка начиналась где-то в болотах, и текла между небольших сопок к Иртышу. Вдоль реки охотник ставил капканы на норку и ондатру. В тайге, среди валежников, находил он тропы соболей. А на белку он ставил «плахи-ловушки»: бревно на бревно, приподнятое одно над другим наискосок, с одного конца, так, что верхнее падая, придавливает белку. Умелый охотник за сезон добывал шкурки зверей во множестве, прилично зарабатывая для Охотничьего хозяйства.
Охотник подходил к своей заимке и будто бы вздохнул полной грудью, ощутив облегчение.
Бывает огромная разница между прекрасным, свободным, ничем не омраченным миром природы, таким тихим, в эту первоснежную осень. Между спокойным и непостижимым миром, и со столь же непостижимой нашей повседневной суетой, с ее ничтожными скорбными тревогами и спорами.
Дверь домика, заимки, всегда была припертая палкой, не закрывалась никогда ни на какие замки. В тайге люди доверяли друг другу. А сейчас он нашел, что палки у двери не было: значит, подумал охотник, кто-то посетил его таежный домик. На заметенном снежной порошей крыльце следов никаких не было. Снег перед заимкой лежал нетронутым, как выпал вчера. Все это отметил про себя охотник, и спокойно открыв дверь, вошел в свою избушку.
Из маленькой прихожей он открыл дверь в комнату с печкой. На нарах раздался стон, кто-то лежал под одеялом и тулупом. Охотник увидел взлохмаченную голову, мокрый в бисеринках пота лоб и спекшиеся губы, из которых исходил стон. Человек лежал с закрытыми глазами, в беспамятстве, и стонал.
Охотник бросил рюкзак у дверей, взялся за кружку на столе, нашел в углу ведро с водой, стоящее на табуретке. Он подсел к человеку, обтер пот с его лба полотенцем, схваченным на ходу с вешалки около печки. Он напоил человека водой, приподнимая одной рукой его голову от подушки.
Человека лихорадило, он даже бредил. Он был больной. И два дня охотник хозяйничал и кормил с ложки незнакомого постояльца. Он топил печь, варил копченое мясо и кормил бульоном больного. В бульон добавлял он фарш того же вареного мяса. Потому что: главное для здоровья питание, как он считал. И больной поправлялся.
Когда ему через два дня полегчало, они познакомились и разговорились. Больной поднялся и сел к столу, где охотник приготовил поесть и попить заваренные травы.
Как хоть зовут-то тебя? начал разговор охотник.
Миша я, Гаврилов, еще неустойчивым голосом сказал больной.
Ну вот, а я Гришка-охотник. Меня все в деревне «охотником» зовут. И работаю я в Охотхозяйстве.
Да, и Миша пожал протянутую охотником руку.
Ты пей, Миша отвар, это лекарственные травы, говорил охотник. Он видел, что Миша Гаврилов чувствует себя еще неловко, стеснительно. И поэтому начал сам рассказывать о себе, чтобы вызвать ответную реакцию, как в психологии: чтобы Миша, потом рассказал о себе.