Рассказы по алфавиту - Алексей Ивин 8 стр.

Он оказался в знакомой прихожей, разделся.

 Ты обиделся на меня за вчерашнее?  трогательно, ласково поинтересовалась Марьяна.

 Нет,  сказал Осолихин.  Приготовь, пожалуйста, кофе.

Он вдруг рассердился на себя, и ему еще раз захотелось попытаться бросить курить и не встречаться больше с Марьяной. Тем не менее, он послушно снял ботинки и надел тапочки, которые подала ему Марьяна. В тапочках он становился домашним, ручным.

Девушка с васильковыми глазами

Гостиница в Кесне почти всегда пустовала, но сегодня Мария не успевала записывать приезжающих. Группу геологов пришлось разместить в самом большом номере. Важный респектабельный господин с черной папкой и независимыми манерами начальника, который привык возводить на Голгофу своих подчиненных, приказал, чтобы ему отвели лучший номер в этой клоаке. Мария, двадцатилетняя девушка с васильковыми глазами и нежным овалом лица, извинилась и сказала, что не может предложить ничего лучшего, кроме одноместного номера без ванны.

 У нас ведь здесь все по-простому,  добавила она, выписывая квитанцию.

 Вижу, что не шик,  сказал респектабельный господин.  Надеюсь, в номере имеется телевизор?

 К сожалению, нет

 Нет? Это ужасно! Проводите меня, по крайней мере, и покажите, где это паршивое логово.

 По коридору направо,  ответила Мария, стараясь не замечать брюзжания.  Извините, что не могу вас проводить: мне некогда.

 Ей некогда!  злобно пробормотал господин, поигрывая номерными ключами.  Идиотка!  процедил он и ушел, расплескивая спесивость.

После старушки, которая никогда не бывала в гостиницах и поэтому чрезвычайно надоела расспросами, страхами и опасениями, появился мужчина лет тридцати, заметно навеселе, черноволосый, с большим сластолюбивым ртом забубенного пьяницы и с детским заводным самосвалом в волосатой пятерне.

 Ого!  сказал он и плюхнулся в кресло.  Это ты и есть администраторша? Разыщи-ка мне дырку подешевше, а то в низу, в столовой, пиво продают, а денег, сама понимаешь, с гулькин хер. Вот, игрушку купил своему сыну

Он завел и пустил самосвал по столу.

 Восьмой номер. Возьмите ключи.

 Мерси. Ведь сегодня ты дежуришь? Как же тебя зовут?

 Мария. Возьмите ключи и идите по коридору, потом направо.

 А меня Юра. Вот мы и познакомились,  развязно сказал он.  Вообще, ты симпатяга, как я погляжу. Ну, ну, не буду До скорого свидания. Вечером я загляну.

Он ушел, его сменили двое командированных  сотрудник научно-исследовательского института и инженер строительного треста. Они были неразговорчивы, потому что, пока Мария записывала их фамилии, один думал, как бы успеть до закрытия магазина купить баночку вишневого варенья местного производства, а второй, глядя в васильковые глаза Марии, вспоминал свою супругу. Вслед за ними пришел последний в этот вечер клиент  некий Секушин, волосатый парень в очках, в клетчатом пиджаке, назвался корреспондентом и сказал, что располагается на неопределенный срок. Он стоял, потупив очки долу, экзальтированный красотой гостиничной распорядительницы.

Заложив учетную книгу сложенной вчетверо квитанцией в том месте, где кончались записи, Мария прошла в дежурную комнату. Больших беспокойств сегодняшнее дежурство, по-видимому, не сулило.

Поздним вечером пришел и Сергей. Мария ждала его, прильнув к окну. Увидев его, она отстранилась с сильно забившимся сердцем и придала лицу выражение серьезности и занятости: она боялась, что Сергей поймет, как нетерпеливо она его ждала.

Он вошел, высокий и белокурый, элегантно одетый, и кротко улыбнулся.

 Ты одна?  спросил он; было видно, что ему приятно быть с нею наедине, как шулеру  играть с новичком.  Можно у тебя закурить?

 Закуривай! Ты же знаешь, меня дым нисколечко не беспокоит.

Он утвердительно мотнул головой, давая понять, что знает, но как джентльмен не мог не спросить позволения.

 Хотел сегодня пойти в кино,  сказал он, садясь поближе к Марии, потому что любил смотреть на нее,  но почему-то удержался  Он многозначительно замолчал.  Ты не возражаешь, что я пришел?

Мария посмотрела нежно и доверчиво и ответила, что не возражает. Нет, она совсем не против того, чтобы он приходил к ней иногда: ведь бывает так скучно.

 Я уйду, как только ты меня прогонишь,  заверил он и взял ее за руку. Рука была маленькая, белая, с младенческими припухлостями; она совсем исчезла в его руке. Было что-то спокойное и уверенное в слабом пожатии, идущее от взаимной любви, и он начал сладко лепетать, как ребенок под ласками матери. Ему то ли хотелось заснуть, то ли выговориться, доложив возможно обстоятельнее, как он счастлив.

 Я люблю бывать с тобой не знаю почему Не знаю почему,  повторил он, дразнясь возможностью расшифровать  почему, но предоставляя это право Марии.  Скучно одному. Весь день ходил как в воду опущенный Не знаю, что со мной случилось. Позавчера я ушел от тебя, думал заснуть, и ничего не вышло: лезли в голову какие-то странные мысли; а утром, когда мать разбудила меня, она сказала, что я улыбался во сне Какие у тебя красивые руки! За одни твои руки я готов

И он быстро поцеловал ее руки. Мария зарделась и смутилась, ликуя от счастья; она хотела заговорить, чтобы скрыть замешательство. Сергей поднялся и прошел по комнате, усмиряя волнение в крови. Он чуть смущался, что решился на такую дерзость, как целование ручек; но надо же когда-нибудь начинать. Он думал.

 Я, пожалуй, пойду,  сказал он вдруг, пристально заглянув в васильковые глаза. Недоумение, испуг и обида мгновенно отразились на чистом лице Марии.  Да, надо идти, уже поздно. Тебе скоро ложиться спать, я не хочу тебя беспокоить.

Мария хотела возражать, что он ей нисколько не мешает, но подумала, что, может быть, он уходит не потому, что она обидела его, а потому что ему надо идти: ведь он волен уходить, зачем она будет его задерживать?..

 Ну, о ревуар,  сказал он с галантностью человека, уверенного в своей неотразимости.  Я приду, если ты не возражаешь, завтра днем.

Он вышел. На улице он остановился и посмотрел на окно Марии. Не получалась его любовь. Грустные мысли закрадывались в голову; он корил себя за то, что рано ушел, сознательно ушел, чтобы причинить Марии боль и крепче привязать ее к себе; он влюбленно и живо представил, как Мария одиноко сидит на диване и думает о нем, а он здесь, за стеной, думает о ней, и никак им не слиться, двум сердцам, разделенным одной стеной.

Вдруг в окне Марии показался мужской силуэт. Ангельски чистые мысли Сергея сменились страшными подозрениями, которых нельзя вынести, если они не подтверждены. С любопытством и коварной мстительностью любовника, который хочет изобличить изменницу, он торопливо взбежал по лестнице и прокрался к дверям, схоронившись за выступ стены.

 Что вам от меня нужно?  спросила Мария нетерпеливо, но без подозрительности и испуга.

 Что-что  пожурил ее мужской бас.  Крошка, я же сказал тебе, что приду наведаться вечером. Вот и пришел.

 Зачем?

 Ха-ха-ха! Не догадываешься? А ведь наверно слыхала анекдоты про командированных?.. Потеха, да и только Переспать с бабой не худо

 Не подходите ко мне! От вас пахнет водкой

 Водкой? Вот сказанула! Где же я водки-то достану, если в столовой только пиво? Ну-ка, дай я тебя

 Что вы делаете?! Отойдите, а не то я закричу  Голос Марии срывался.

 Ха-ха-ха! Ничего. Где тут выключатель?..

Бас звучал как добродушное хрюканье борова.

 Помогите!  закричала Мария в отчаянии.

 Не бузи!  прохрипел бас, зажимая ей рот.

Когда Сергей услышал призыв о помощи, сердце захолонуло в его груди. Несколько мелких, вороватых шагов  и он оказался на лестнице, а потом кубарем скатился вниз. Свежий морозный воздух придал ему сил; он бросился бежать; в мозгу стучала одна мысль: меня там не было, меня там не было, я ушел раньше

В гостиничном коридоре стояла тишина. Геологи спали, инженер-строитель делал выписки из инструкций, а респектабельный господин, любивший ночью заниматься онанизмом, замер, как преступник, накрытый с поличным.

Дождливым вечером

Сентябрьский лазурный полдень томился в солнечных лучах, навевая сон и покой. Деревенская улица, запрятанная в садах, была пустынна. Только несколько рябых кур грелись, лежа в песке. Ни звука, ни шороха.