1
Начну я традиционно, любезные судари, начну со вступления. Традиционно, да не очень, поскольку, куда я, собственно, вступаю, мне неведомо. То есть совершенно не знаю, о чём писать. Думаете, лукавлю? Ничуть не бывало. Я и всегда трудно начинал, но всё же, знаете, мелькнёт какой-нибудь герой, какая-нибудь картинка ну и примешься. А тут пустыня, где даже песка нет, полный, так сказать, вакуум.
Ну и не пиши! воскликните. И припомните народную мудрость, в коей молчание сравнивается с популярным драгоценным металлом. Но, во-первых, я этот металл в глаза не видел, а привык всё больше в кармане медью бренчать, так что молчание нам не по карману. А во-вторых, известен ли вам известный писательский комплекс, страх, что ты ещё недовыразил себя, не сочинил свою главную вещь свою «Одиссею», своих «Мертвых душ», на худой конец, свою «Старуху»?.. Или проще, может, всё? И творчество сродни алкоголизму? Не попьёшь недельку-другую и начинаешь чувствовать, что теряешь квалификацию, не в своей как бы рюмке ощущаешь себя; ну и пускаешься во все тяжкие, опускаясь до некачественного продукта.
Как бы то ни было, господа, вы присутствуете при небывалом эксперименте: иду туда не знаю, куда, принесу то не знаю, что. Правда, советский граф Алексей Толстый говорил, что он тоже эдак экспериментировал. Сажусь, мол, за чистый лист с чистой (читай: пустой) головой. Но ему верить нельзя оборотень! Вы только вслушайтесь в словосочетание «советский граф». Оксюморон, живой труп какой-то. И немудрено, ведь, как говорится, с кем поведешься Кстати, вы знаете, почему Сталин Ленина не закопал? Охотно поделюсь.
То, что Сталин был учеником Ильича, общеизвестно. Но вот каким учеником в смысле усвояемости материала уже вопрос. Нет, он, конечно, старался и во многом преуспел, например, по части интриги. Но то ли гены сказались (сравните: один сын пьяницы сапожника, другой же, напротив, отпрыск смотрителя гимназий и студент Казанского университета), то ли Ленин сам не хотел делиться всеми премудростями (оно и понятно: зачем конкурентов себе плодить, рубить, что называется, сук под собой), только Коба не усвоил главного как управлять государством. И завалив учителя, остался как без рук, точнее, без головы. Вот почему единственно успокоившийся вождь не исчез с поверхности земли, а поселился на лобном месте, в специально построенном для него домике. Уж не хотите ли Вы сказать?!. воскликните. Да-да, хочу и говорю: Сталин бы и пятилетки (используя его делёж времени) у руля не продержался, если бы не бегал еженощно за консультациями к пану Голове. К мертвому? К мертвому. За консультациями? За ними. А вы что думаете, с покойников и взять нечего, и они дали обет молчания? Живому человеку они, в самом деле, вряд ли что скажут, а вот своему брату жмурику очень многое могут порассказать. И не смотрите на меня с сомнением. Истинно вам говорю: не всё то, что ходит, живо, и не всё то, что лежит, мертво. Продолжаете не доверять? Тогда сошлюсь на факты и авторитеты. Один авторитетный поэт писал: «Ленин и теперь живее всех живых»! Даже если сделать поправку на поэтическое преувеличение, нет, как говорится, дыма без огня. Ведь общеизвестно, что сей сын Парнаса знался с казенными людьми. Ну и, видимо, дошла до него как-то таинственная информация. А поскольку поэты народ несдержанный, в пылу поэмы проболтался он, за что, собственно, и поплатился: стал раньше времени памятником. С другой стороны, в 1928 году товарища Сталина обследовало некое медицинское светило. И поставило диагноз. Но обнародовать его не успело: скоропостижно закатилось светило. Нетрудно догадаться, насколько серьёзным был диагноз Слышали поговорку: каков поп, таков и приход? Иными словами, всякий правитель лепит своих подданных по своему образу и подобию. А какое общество, спрашивается, лепил Сталин?.. Впрочем, всё это скучные рассуждения. Давайте лучше я вам нарисую, как два трупа общались лежачий и ходячий.
Два часа ночи. В зале мавзолея довольно сумрачно, особенно по углам, где стоит караул. Только в центре, над стеклянным гробом горит лампочка Ильича. Входит Главный Кормчий: френч, галифе, сапоги, усы всё при нём. Товарищи часовые, говорит он, товарищ Ленин благодарит вас за хорошую службу. Вы стояли на часах тихо и спокойно, как мертвые. Надеюсь, так же отлично вы постоите и на вечности, ибо вам оказано высокое доверие, и с этого момента вы переходите в царство э-э, нет в епархию нет в общем, в личное распоряжение нашего дорогого учителя. Поблагодарите его и ступайте. И четверо караульных покидают свои углы, штыки у них за плечами, торжественно-испуганные лица, и, чеканя шаг, подходят к гробу. И отдав гробу честь, колоннообразно выходят вон, где их ждёт машина, которая увозит их туда, откуда ещё никто не возвращался. Ибо ни один живой не должен знать о встречах на высоком мертвом уровне.
А Сталин между тем нажимает кнопку, и откинувшийся стеклянный колпак позволяет ему возлечь рядом сами понимаете с кем. Он принимает такую же, как у Ленина, прямую на спине позу, глаза в потолок, точнее, в лампочку; и кажется, всё им до лампочки, особенно тому, который одет в классический костюм и бородку, и веки которого закрыты. Но вот ученик и соратник толкает его локтем в бок, веки открываются, и между ними происходит следующий разговор.
С. Слушай, зачем опять такой холодный приём? К тебе гость пришёл, а ты лежишь, не замечаешь.
Л. Брось, Оська. Какой ты гость; ты гвоздь у меня в горле! Шляешься сюда каждую ночь, словно я жена тебе.
С. Э-э, что там жена, Владимир Ильич! Ты дороже. Идея дороже жены.
Л. (раздражённо, переходя в крик). Опять, хам, за советом пришёл?! Не дам я тебе больше советов! Он меня угробил, и я ещё ему управлять помогай накось выкуси! Пусть народ выведет тебя на чистую воду! Пусть соратники сделают с тобой то же, что ты со мной!
С. (иронично). Ну, зачем так волнуешься? Покойникам вредно волноваться Раскричался, как баба, не дам да не дам; (с металлом в голосе) дашь, конечно, куда ты денешься (Спокойнее) И что удивительно, каждый раз встречаешь меня в штыки, хотя знаешь, что всё равно выйдет по-моему. Или у вас, лежачих, память коротка? Спите, а потом не помните ничего?.. Ну чем ты недоволен? Всё у тебя есть. Суетиться не надо, лежи себе, размышляй на вечном досуге, решай, так сказать, стратегические задачи. А тут крутишься до ночи в Кремле, и сейчас вот думаешь, я спать поеду? Нет, повезу к себе на дачу банду, буду её вином поить, чтобы ходили завтра мои помощнички размягченные и не злоумыслили чего. Ждут они меня в машине, так что давай, не тяни, говори, что дальше делать Ты же править страной хотел, так ты и правишь!
Л. Ага, а слава тебе.
С. Обижаешь, начальник! Ко мне, что ли, люди день-деньской текут?! Да такая, как у тебя, слава даже Наполеону не снилась. Ты для народа Бог!
Л. Бог, выставленный напоказ, как зверь в зоопарке!
С. А это для наглядности. Ведь когда Бога не видно, сомнения начинают одолевать, есть ли он на самом деле? Мы почему с религией так быстро расправились? Потому что сумлевался в ней шибко народ. А сейчас не веришь заходи, смотри, благоговей. Вот он, мальчик, был, есть и будет! И зря этот мальчик жалеет немножко славы для своего заместителя. На мне же всё хозяйство держится Ты моя голова, я твои руки, а вместе мы одно политическое тело Ну так что? Или пятки тебе, как бывало, пощекотать или прикажешь полюбать сзади?
Л. (испуганно). Нет-нет!.. На чём мы остановились?
С. Троцкого я из страны троцкнул. Потихоньку и других беру в оборот. Не пора ли, дорогой Ильич, нам мировую революцию раздувать?
Л. Рано ещё: дыха́лка слаба. Ты это, давай инду́стрию подымай.
С. Какую легкую или тяжелую?
Л. Чем тяжелее, тем лучше.
Так они говорят ещё некоторое время. Потом Сталин встаёт и идёт бросать в переплавку народ и железо, читать роман «Как закалялась сталь». А мы возвращаемся к своим баранам.
2
Ну вот, лиха беда начало. Он начал робко с ноты до, потом, ничего, распелся, вошёл в раж, так что в конце грохнул о сцену гитарой А дальше что? смотрите на меня с изрядной долей ехидцы. Как, мол, ты выкрутишься без маломальского сюжета и очерченного круга героев? Э-э, други мои сердешные, вы не поняли, с кем имеете дело. Я вообще не сторонник сюжетов и всяческих там историй. Истории пусть вам история рассказывает, или жизнь, или имитирующие её (как правило, плохо) романисты. А мы пойдём другим путём, точнее, тропинкой, поскольку мало хожена и едва приметна. Куда ведёт-заведёт сия тропинка, повторюсь, не знаю, и затея моя, соглашусь, авантюрна. Но если станете прикладывать к ней эпитет «безнадежная», категорически завозражаю. Надежда есть. И уповаю я не много не мало на самого Бога, который, как сказано в библии, есть Слово, хотя и сам, конечно, постараюсь не оплошать. Помните поговорку: язык до Киева доведёт? Но также говорят: язык мой враг мой. И где же истина? Будем искать её посередине, и сравним язык с лабиринтом, откуда то ли выберешься, то ли нет, бабушка точный не даёт ответ. Ну что ж, заблудиться в собственной речи, быть погребенным под словесами тоже неплохо, по крайней мере, достойная писателя смерть. Ибо в идеале сапожник умирает под сапогом, портной задыхается в гардеробе, а у члена государственной Думы, понятно, взрывается от переусердия голова. Жалко смотреть на наших думцев, ведь с бомбами на плечах ходят.