Ну так я недорассказала тебе вчера. Вылечили мы наших рыбок-то. Напарница повернулась, заставив стойку угрожающе скрипнуть.
А, да? Вылечили? Лиза силилась, но не могла вспомнить вчерашних разговоров. Она вообще редко запоминала, что говорят ей люди.
Думали, зараза какая. Ну вот, а Саша вычитал, что труп просифонить надо
Что просифонить?
Грунт, говорю, просифонить. Они же не доедают обычно, и мусор в грунте скапливается. Ну и портится вода.
Понятно
Ну вот и просифонил он дно. Вода прям разом просветлела, и рыбы живей плавать стали. А то бледные какие-то были, вялые. Прям как тени
Ну хорошо, что разобрались со своим аквариумом Лиза опустила голову вниз. Уродливое серое существо улеглось у стойки и живо закивало в такт её словам.
Улица была настроена хмуро и встретила Лизу отнюдь не радушно. Объятия её были прохладными, а колючие мокрые пальчики щекотали до мурашек. Опившиеся небом лужи хлюпали под ногами, выворачивая наизнанку бурые утробы. Пустые глаза домов слезились, оплакивали тонущие улицы. Дождь долбил по листве, податливо склонившей промокшие головы и всхлипывающей от обрушивающейся канонады ударов. Суетливые прохожие прятались под зонтиками, вприпрыжку пересекали потоки клокочущей воды. Издалека они казались мошкарой, придавленной струящейся пеленой.
Если призадуматься, чаяния весны тщетны. Каждый год эта чародейка подготавливает природу к ослепительному карнавалу столь трепетно, будто созданное великолепие продержится до конца времён. Но каждый раз худощавая дама в рыжем парике скептически поджимает губы, оглядывая проделки своей соперницы. И, недолго думая, иссушивает листву обжигающим дыханием. Распахивает жёлтые совиные глаза, вскрикивает и распугивает щебечущих птиц.
Осень пожалуй, единственный период, когда мы можем услышать тени. «Шурх-шурх-шурх», твердят пожухлые листья, съёживаясь под их ногами. Чёрные девушки кружатся хороводом, их чёрные женихи бродят по улицам, разгребая длинными вытянутыми ногами наваленную в кучи листву. Чёрные большеголовые карлики бегают наперегонки, играют в прятки, раскачиваются на оголившихся ветках. Срывают уцелевшие листочки, сминают их в уродливых кулаках, спрыгивают вниз, поднимая вокруг оглушительный шорох.
Лужа, разлёгшаяся справа от Лизы, захрюкала и ощерила грязную пасть. Крохотная ножка, обутая в розовый сапожок, без тени страха лупила её по искорёживающейся серой морде.
Катя, хватит баловаться! приказала женщина и отвела девочку в сторону.
Лужа наморщила лоб и принялась пускать изо рта мутные пузыри.
Говорит, что у неё вкусные ножки, мальчик с водянистыми глазами воззрился на Лизу. Его голос был булькающим, как у говорящей рыбки из мультика.
Лиза посмотрела на светофор и мысленно взмолилась, чтобы поскорей зажёгся красный.
Такие ножки просто счастье обгладывать. Ммм мальчик упорно долбил себя в живот. Брюхо издавало чавкающий звук, как если бы внутри него помещался пакет, наполненный водой.
Ой-ой-ой! заверещала девочка и схватилась за ногу.
Говорила же, отойди от лужи! прорычала мать. Под ними же ямы бывают, упасть можешь.
Только укусила, а воплей-то сколько! мальчик залился визгливым смехом. Что же она скажет, когда чёрные сестрички её кушать начнут?
Светофор подмигнул жёлтым глазом и в следующее мгновение загорелся красным. Лиза выбежала на шоссе, не оглядываясь по сторонам.
А тех, кто боится, кушать всегда интересней! пропел мальчик и изо всех сил ударил по брюху. Оно лопнуло и растеклось по тротуару грязной пенящейся жижей.
Визг вылетевшей из-за поворота машины слился с грохотом пустой бутылки, подгоняемой ошалелым ветром. Лужи у бордюра зачавкали, хлебая втекающую в них багровую в од у.
Пьянь разъездилась, буркнул старик в клетчатой кепке.
Полицейских на них нет, вторила ему женщина с пузатыми пакетами.
А может, самоубийство? прогнусила светловолосая девушка, одной рукой прижимающая к себе собачку, а другой удерживающая цветастый зонт.
Скорую, скорую! заохала бабушка, прикрыв ладонью глаза внучке.
Да какая тут скорая, тут уже старик махнул рукой.
Я буду свидетельницей, женщина опустила пакеты на тротуар.
Господи, господи. Бабушка картинно схватилась за сердце. Внученька, не вздумай смотреть.
Блондинка переложила зонт под мышку, достала телефон и сделала несколько кадров.
Облака почтительно расступились, пропуская солнце. На тротуар начали выбираться тени. Съежившиеся и побледневшие, они расползались по земле, отогревая уродливые змеиные тела.
Следующим утром уборщик оттирал с асфальта запёкшуюся кровь. Механически смывал алые разводы, попутно думая о том, мобильный какой марки лучше купить сыну. Размышлял, нужно ли покупать жене новый сарафан или обойдётся старым. Задумчиво морщился, подсчитывая предположительные расходы.
Приземистый чёрный монстр топтался на шоссе и благоговейно слизывал пахнущее медью лакомство.
Екатерина Белоусова
Ночная встреча
Олег наслаждался тихим семейным вечером. После вкусного ужина можно было не торопясь выпить чаю, выкурить сигаретку-другую и почитать книгу в любимом кресле. Или посмотреть с женой какой-нибудь фильм. Наташа была беременна, дохаживала последние недели и поэтому много и вкусно готовила, наводила порядок и уют в доме, «вила гнездо». Олег, по молодости нервный и чувствительный парень, теперь располнел, стал спокойнее и добрее. Такая жизнь была ему по душе. О том, что он бывший охотник, напоминал лишь именной нож. Билет был давно сдан в общество. На порубочном талоне Олега значилось достойное число 44. Ради Наташи он нашёл дом в спокойной деревне, общество заверило, что даже намёка на «этих» здесь быть не может. Район был полностью очищен сорок два года назад.
Стук в дверь раздался неожиданно, когда Олег уже устроился на диванчике перед экраном, а Наташа прилегла рядом, со всех сторон обложившись подушками. Лениво поднявшись, Олег пошёл открывать. «Вот носит их по ночам» мысли тоже текли вяло.
Пётр был уже на исходе силы, когда встретил Вику, такую красивую, молодую, с отличными инстинктами и нерастраченной жаждой. Пётр знал правила и жил по правилам. Он всегда был предельно осторожен. Это и позволило ему за всё время не попасться на глаза охотникам. Филиал общества свернули, когда Пете было девять лет. Родители погибли, он отвыл своё в детдоме, вышел, вырос, выжил. Вика приехала в их городок из Москвы и привезла с собой безнаказанность и беспринципность в теле брюнетки с отличной фигурой.
Дача Петра в надёжно заброшенном кооперативе не привлекала Вику. Парков в их городе не было, так что Вика уговорила ехать в лес в пятнадцати километрах от города. И, к сожалению, в ста метрах от жилой деревни.
Олег открыл дверь, его обдало прохладой и сыростью сентябрьской ночи. Он поёжился и закашлялся. Нос уже был заложен, не хватало еще разболеться. Олег снял с крючка у двери куртку и вышел на крыльцо. Лампочку пора заменить. В тусклом свете рассмотрел невысокого мужчину лет пятидесяти. Одет он был добротно: хорошо сшитое полупальто, кашне, фетровая кепка. В руках мужчина крепко сжимал барсетку.
Пётр никогда никого не пускал за руль своего любимого верного серого «Фольксвагена». Но Вика упросила, и вот он трусит в деревню, чтоб кто-нибудь выдернул завязшую машину. Драгоценная ночь пролетает мимо него, а сколько еще ночей отведено старому Волку?
Когда дверь открыли, Пётр обомлел. Западня. И чтоб выбраться, дёргаться и рычать бесполезно.
Прошу прощения за тревогу Прошу прощения, что потревожил в такое время, торопливо начал незнакомец, я застрял в лесу. Машина завязла. Днём проехал нормально, а как стемнело, я обратно, и застрял.
Далеко? обречённо спросил Олег.
Не очень. Километра полтора.
Народ обожает ездить в этот лес: тут тебе и грибы, и ягоды, и Волга с рыбой недалеко. Только чтоб наверняка вернуться с добычей, ехать надо после хороших дождей. Ну а если вдруг застрянешь, ничего, деревня у леса жилая, и «УАЗики» народ держит, и «Нивы». У Олега была «Нива». Она стояла прямо у дома, за забором из сетки, на виду у всех. И счёт спасённых любителей даров природы пошёл уже на третий десяток за третий год, как они с Наташей купили дом.
«Попал. Потерял нюх. Сам пришел в лапы к убийце. Такой ни перед чем не остановится. На лбу написано, скольких наших он порубил», думал Пётр. Но уходить было поздно. Хитрый, с виду и не скажешь, что охотник, да только Пётр хорошо помнит запах их ножей, сорок два года назад мелькавших в лесах, как молнии. «Хитрый, а и я не лыком шит. Требовать помощь!» проскочила спасительная мысль.
Помогите, напряжённо попросил мужчина.