Хотя, вдруг сказал он, обком может помочь. С надеждой взглянул ему в глаза. У тебя есть все объективные данные: опыт общественной работы, солидный партийный стаж и, фактически, номенклатура, хотя и районного масштаба. Не понимал, куда клонит Виктор Федорович. И тут Дворянов добавил. Правда, возникнут другие трудности
Вы о чем?..
Потребуется рекомендация-направление бюро райкома КПСС, а у тебя, насколько мне известно, непростые сложились отношения.
Все еще не понимал, о каком таком учебном заведении ведет речь инструктор обкома, для поступления в который требуется официальная рекомендация партийного органа?
Видя, что окончательно меня сбил с толку, заинтриговал, Дворянов пояснил:
Речь веду о Заочной Высшей партийной школе при ЦК КПСС, где готовят руководящие партийные кадры.
Но это далеко от журналистики. Заметил ему
Там есть и специализированная группа из числа партийных журналистов. Слушателям, кроме обычных дисциплин, преподают и основы газетного дела. Это, по сути, сокращенная программа факультета журналистики. Ты практик и тебе большего не надо.
А Как быть с иностранным?
Дворянов успокоил:
На вступительных нет иностранного языка. Причем, нет никакого конкурса. Набирают ровно столько, сколько требуется, группа из двадцати пяти человек. Ясное дело, заявлений больше, но тут отбирает обком. В этом смысле, у тебя проблем не будет. Заверил он, но тут же добавил. Конечно, при наличии той самой рекомендации райкома.
На нее не рассчитываю. Сказал со вздохом я.
Пожалуй. Согласился Дворянов и тут же добавил. Но обком попробует помочь.
Что я должен делать?
Ничего. Характеристика с места работы, раз поступал, уже есть, две фотографии есть, аттестат зрелости само собой. А остальное заявление напишешь в райкоме. Там же дадут направление
Не дадут.
Будем стараться Короче говоря, работа пойдет по партийным каналам: все, что дополнительно потребуется, скажут в райкоме.
Уехал. С верой и надеждой. Правда, все выглядело весьма-таки призрачно. Как ни странно, но процедуру прошел без сучка и задоринки. Видел, с какой неохотой в райкоме оформляли документы, но делали, стиснув в злобе зубы. Даже на заседании бюро райкома КПСС, где утверждали направление на учебу, не прозвучало ни одного провокационного вопроса. Всё проделали молча, будто набрали воды в рот. Но это вовсе не означало, что люди сменили гнев на милость и забыли недавнее прошлое. Они всего лишь дали мне небольшую передышку. И за нее спасибо!
Из райкома мои документы ушли в обком. Там, как и говорил Дворянов, все обошлось: прошел отбор и был включен в число допущенных к сдаче вступительных экзаменов. В сентябре успешно сдал их и был зачислен слушателем первого курса Заочной Высшей партийной школы при ЦК КПСС. Потом были сессии, зачеты, курсовые и бесконечные экзамены. Учился без срывов. Не скажу, что исключительно на «отлично», но высокие оценки намного преобладали над «удовлетворительными».
Неудача карьериста
А через год с небольшим вызвали в обком. Думал, что для головомойки. Но нет: предложили новое место работы. Сказали, что надо сейчас же выехать, познакомиться с первым секретарем райкома. Вечером сел в поезд и утром был в Тугулыме, райцентре, граничащем с Тюменской областью. Встреча с первым секретарем прошла, как мне показалось, на должном уровне: та сторона, кажется, демонстрировала удовольствие кандидатом на занятие номенклатурной должности и всем была довольна. Эта сторона, то есть я, не в восторге: Тугулым та же провинциальная глушь, что и Шаля. Однако своего неудовольствия не выказываю. Как-никак, есть плюс повышение по должности и возможность с нуля начать строить взаимоотношения с новым начальством, возможно, надеялся, здесь меня примут лучше, чем в Шале.
Одним словом, стороны договорились. Утром другого дня был в Свердловске. С вокзала в обком. Заведующий сектором печати Иван Новожилов (встреча по предварительной договоренности) встретил с явной прохладцей. Молча выслушал рассказ об итогах аудиенции с первым секретарем. По моим ощущениям, он что-то знает и не в мою пользу. Скупо и сухо обронил:
Возвращайся домой Если решится вопрос, позвоним.
Возвращайся домой Если решится вопрос, позвоним.
Выйдя из кабинета, задался вопросом: что могло произойти за полсуток, которые истекли с момента расставания в Тугулыме? Подумав и проанализировав, пришел к выводу: после нашей встречи, прошедшей в «теплой и дружеской обстановке», первый секретарь Тугулымского райкома КПСС позвонил, скорее всего, своему коллеге, то есть первому секретарю Шалинского райкома Василию Сюкосеву, чтобы побольше разузнать о кандидате. Что услышал? Ну, ясно, ничего хорошего. И затем, видимо, позвонил в обком, Новожилову, и дал отбой.
Из обкома звонок не последовал ни через неделю, ни через месяц. Обидно? Ничуть. Подобный исход ожидал. Несостоявшийся редактор районной газеты продолжал корпеть на Шалинской ниве, прекрасно осознавая, что перспективы никакой, что Шалинский райком хода не даст, грудью встанет на моем пути. Сам виноват и никто более.
Затем произошли два события, которые окончательно осложнили мое положение.
В первом событии моей вины не было никакой: так сложились обстоятельства, а в результате меня неправильно поняли. Что же произошло? Можно сказать, смешная и грустная, одновременно, история.
Нижний Тагил. Загородный профилакторий, на базе которого проходит трехдневный областной семинар для заведующих отделами партийной жизни городских и районных газет. Первый день проходит нормально. По теме семинара выступил с основным докладом инструктор обкома КПСС Виктор Дворянов. Это был глубокий и всесторонний анализ всех печатных изданий. Естественно, звучали похвалы в адрес одних газет и нелицеприятная критика в адрес других. Газета, которую представлял, прозвучала в ряду первых, и поэтому сидел на семинаре настоящим именинником. Как приятно, когда хвалят. Вдвойне приятно, если похвала звучит из уст компетентных людей.
Расслабился и потерял бдительность. Вечером, после окончания семинарских занятий, в профилактории гул пьяных голосов. Пьют все: одни по случаю радости, что отмечены положительно; другие с горя, поскольку подверглись критике. У всех есть повод. У меня тоже. Но И тут-то происходит неожиданное.
Во время заезда по чистой случайности оказался поселенным в одной комнате с заместителем редактора Верхотурской районной газеты Сергеем Воробьевым. Естественно, Сергей наслышан обо мне и, возможно, поэтому повел себя непривычно сдержанно. До сих пор не могу понять, как это получилось, но факт: мы вечер провели по-трезвому. Взяли у горничной шахматы и до глубокой ночи сражались. И это не беда, если бы оставались в своей комнате. Но хватило ума выйти с шахматами в холл и там играть. Зачем? Короче, засветились «белые вороны»!
И общественное мнение осудило. Меня в первую очередь. Народ посчитал, что сказалось мое «дурное» влияние на Воробьева, по принципу: сам не гам и другим не дам. Мое положение усугубилось еще и тем, что все знали, что Воробьев горячий поклонник Бахуса и видеть его трезвым, когда все пьяные, нонсенс. Все посчитали, что подобная моя выходка на семинаре вызов обществу. Впрочем, не хочу дальше углубляться. Замечу лишь, что впоследствии добьюсь реабилитации и на деле докажу: все человеческое и мне не чуждо.
Вскоре произошло другое событие, пострашнее первого. Ну, тут-то моя вина очевидна. Да, возмутился, но это была реакция на неадекватность восприятия события партийной властью.
В 1974-м вцепились в меня мертвой хваткой. Ухватились по мелочи, о которой неудобно даже говорить, хотя придется. Вон, до каких масштабов раздули скандал!
Ждали и дождались-таки своего
У меня хобби: коллекционирую газеты. Не просто газеты, а их новогодние номера. Мне интересно. В коллекции уже более двух тысяч разных изданий, а всего в Советском Союзе выходит почти десять тысяч газет. Одна пятая часть. Мало. Медленно пополняется коллекция. Уж больно трудоемко: перед Новым годом закупаю открытки и печатаю на машинке поздравление и просьбу выслать новогодний номер. Пишу адрес и отправляю. Ну, сколько могу напечатать открыток? Максимум, две сотни. Сколько адресатов ответит и выполнит просьбу? Двадцать-тридцать и не более. И на ум приходит идея: купить тысячу почтовых карточек и текст на них отпечатать в типографии. И мне останется только написать адрес и отправить. Легко и масштабно.