Дал характеристику Висящеву и Ковалёв. В его представлении Висящев был вялым слабохарактерным человеком, попросту, размазней
Какие противоположные характеристики, я был заинтригован
Ну вот, очень кстати и вы, поприветствовал Висящева и пригласил его в кабинет.
Присели
Первое что сделал Александр Дмитриевич, протянул мне лист бумаги. Это было заявление об уходе.
Я опешил. Вот это удар! Просто не находил слов.
Помолчали
Александр Дмитриевич, наконец, обретя дар речи, тщательно подбирая слова, начал я говорить, почему такое решение? Ведь мы с вами не проработали ещё и дня. Я не пришёл с целью сделать хуже людям, в том числе и вам. У меня нет команды, у меня нет людей, которых я мог бы привести с собой. Мне просто неоткуда их взять ЭТУС, откуда меня сюда направили, тоже, испытывает большой недостаток квалифицированных специалистов. Я просто не могу их перетягивать на ТТС. Не в моих правилах делать плохо предприятию, которому я отдал десять лет. Честно признаюсь, я рассчитываю только на вас, специалистов работающих на ТТС, ныне работающих.
Лицо Висящева было непроницаемым. Чувствовалось, что он мне просто элементарно не доверяет. Он, конечно, знал, что обо мне как о специалисте сложилась очень неплохая репутация в среде связистов. Но он, в отличие от меня, чётко понимал разницу между работой в ЭТУС и на ТТС, и в отличие от меня, понимал, что методы работы, дающие хорошие результаты там, совершенно неприемлемы на ТТС.
Все же, по ходу того, как продолжал говорить, наверное, чем-то я его, все-таки, тронул. Лицо Висящева, угрюмое и замкнутое, начало светлеть, в глазах появился насмешливый блеск. Он явно принимал меня за наивного чудака. И вдруг, его прорвало.
Виктор Васильевич начал он, вы просто совершенно не представляете, куда попали Говорил внешне спокойно, старался сдерживаться, но чувствовалось, что его переполняют эмоции. Его внутреннее состояние выдавал голос, слегка дрожащий.
Я, молча, слушал. Постепенно Александр Дмитриевич успокаивался, его речь упорядочилась, и из его рассказа передо мной открывалась довольно неожиданная картина положения дел в цехе.
После выделения ТТС в самостоятельное предприятие и ухода начальника цеха Фурсенко на Почтамт, его место стали занимать случайные люди, которые также как и начальники предприятия, долго не задерживались. Последним, до Висящева, начальником был некто Обухов, перешедший к Ковалёву на ТТС после крупного скандала, связанного с какими-то махинациями в ТУСМ-3, региональном, располагавшемся в Синегорске предприятии, по обслуживанию первичной сети связи, откуда его уволиться, мягко говоря попросили.
Более радеющий о своих интересах, Обухов привнёс значительную долю анархии, хаоса и беспорядочности в организацию труда линейно-кабельной службы областного центра. Обладавший незаурядным характером, радеющий только о себе, он сумел проводить на ГТС выгодную для себя линию. Внешне демонстрировал бурную, даже кипучую, деятельность, внутренне совершенно не был заинтересован в качестве выполняемой его подчинёнными работе. Именно из низкого качества работы сети он учил своих подчинённых извлекать выгоду для себя и для них.
Поздно разгадал Пётр Романович политику Обухова, а разгадав, все равно, сладить с Обуховым не смог. Когда обстановка в городе со связью, в очередной раз, существенно накалилась и кресло под Ковалёвым зашаталось, он попытался решительно взять в руки ситуацию. Но было поздно. Разразился скандал.
А в это время завершалось строительство на территории Синегорской области крупного нефтепровода Петропавловск Синегорск Целиноград. С целью обеспечения его бесперебойной телефонной связью, вдоль нитки был проложен магистральный четырехчетверочный кабель, уплотнённый достаточно мощным, сложным каналообразующим оборудованием. Для его обслуживания и содержания образовывалась специальная служба связи при нефтепроводе. Был объявлен набор специалистов, которым была обещана более высокая зарплата, чем у связистов города.
Обухов очень оперативно воспользовался ситуацией и перешёл на работу к нефтяникам начальником вновь образовавшейся службы связи.
Будучи человеком циничным и беспринципным он быстро перетянул к себе на работу всех наиболее квалифицированных кабельщиков цеха ГТС.
На Телеграфно-телефонной станции образовался вакуум наиболее востребованных специалистов. Обстановка катастрофически накалилась.
Ковалёв предпринимал лихорадочные меры по исправлению ситуации срочно искал нового начальника в стремительно разваливавшийся цех. Желающих не было.
На чрезвычайном партийном собрании коммуниста Висящева и обязали, хотя бы временно, возглавить цех. В силу своей порядочности Александр Дмитриевич не смог отказаться. И добросовестно пытался что-то сделать для исправления ситуации. Однако, слишком велика была инерция развала, и ситуация катилась по наклонной.
По сути дела, городу реально грозил паралич связи. После сырой и дождливой осени 1985 года резко возросло количество повреждённых линий в областном центре. Областное и городское начальство требовало от Ковалёва оперативного устранения повреждений на наиболее важных для обеспечения нормальной управляемости городом, по их мнению, телефонных номерах.
Пётр Романович не нашёл иного способа как полностью пойти на поводу у властей. Старался любыми путями выполнить их поручения, очень часто, в противоречии с интересами предприятия, за которое он нёс ответственность, и даже, вопреки здравому смыслу.
Лично, после очередного вызова в горком, горисполком, спускался в цех ГТС, ломал все намеченные планы руководства цеха и направлял оставшихся в цехе людей на исполнение только что полученного нового задания. Любой ценой! По принципу, лишь бы сегодня телефон, который потребовали власти срочно восстановить заработал.
Ни о какой профессиональной, планомерной работе в таких условиях не могло быть и речи. Собственно случилось так, что начальник цеха ГТС, не важно, что он недавно пришёл на работу, у импульсивного начальника сразу же стал исполнять роль мальчика для битья. Тем более что попытался проводимой политике Ковалёва возражать.
Кто долго может мириться с ролью мальчика для битья? Безработных в стране нет. Выхода из сложившегося положения Александр Дмитриевич тоже не видел, а с учётом того, что был болен, страдал пороком сердца, он и принял решение уйти.
Пар был выпущен. Я расспросил его о людях, оставшихся в цехе, об их профессиональной подготовке, и как бы, между прочим, поинтересовался
А что, Александр Дмитриевич Если бы вам была предоставлена возможность, самостоятельно решать только технические вопросы эксплуатации линейно-кабельного хозяйства, если бы вы были ограждены от звонков со стороны властей, мешающих выполнению прямой вашей работы? Смогли бы, хоть немного, оздоровить обстановку?
Висящев, не задумываясь, ответил, что это было бы возможно.
Только это абсолютно нереально, с горечью, тут же, продолжил он.
А если я все-таки создам вам такие условия?
Он просто рассмеялся в ответ
В конечном итоге, я сумел его, все-таки, уговорить на то, чтобы он на месяц остался со мной поработать, и твёрдо пообещал, что если не сдержу слово, его отпустить.
На том пока и порешили.
После ухода Висящева я просмотрел сводку о количестве телефонов неработающих на сети из-за кабельных повреждений. Их было 565.
От общего количества имеющихся 11995 телефонов в городе неработающие составляли 4,7%.
Конечно, это нельзя было назвать ещё параличом связи но по существу, такое количество повреждений было просто недопустимым.
Начал звонить телефон. Все звонившие просили, скорее устранить повреждения на их телефонных линиях. Просили это мягко сказано, чаще требовали! И все это выражалось в длинных монологах, основную суть которых составляли причины обосновывающие необходимость срочного восстановления работы именно их телефона, и, конечно же, угрозы, в случае непринятия мер, жаловаться в органы власти.
Я попытался отсылать их на бюро ремонта. Нет! Они хотели иметь дело только с начальником!
Сосредоточиться практически не было возможности. Записывать их заявки не имело смысла, я чувствовал, что все равно, их выполнить не смогу.
Следующим, поговорить, явился Макарычев Александр Николаевич главный инженер. Впервые я познакомился с ним в далёком 1974 году. Он был в то время начальником цеха МТС междугородной телефонной станции. Я проходил в его цехе практику по окончании четвёртого курса института. Затем, работая в ЭТУС, иногда сталкивался с ним при решении вопросов приёмки в эксплуатацию нового оборудования междугородных линий.