Археологи копают
Дату града разгадают.
Летописцы точат перья,
Собирая все поверья.
Ярослава мудрый сказ,
О Донском ведут рассказ.
Не забудут Колиту
И людскую маяту.
Всех царей грозой метавших
Или Нарву боем взявших,
Александров, Николая,
Дальше грусть пойдёт большая:
Бунты, кровь разор и слёзы.
Несмотря на все угрозы,
Революции, войну
Мы меняем вновь страну.
Союз рушим и ломаем,
Всё в политике меняем.
Людям плохо пока жить,
Нужно строить и творить.
И столица расцвела,
Вот, какие, брат, дела.
Вода божественные слёзы
Вода божественные слёзы.
Она где ветры, бури, грозы.
Она парит в небесной дымке
Во льду, тумане и снежинке.
Из родников хрустальных льётся,
Да в облаках курчавых вьётся.
Она в ручье, реке и море,
И в океане на просторе.
Она во мне, тебе, во всём,
Мы гимн воде, друзья поём.
Она хладит и обжигает,
И в мире этом всё питает.
Живой зовут её всегда.
Она жидка, тверда иль пар,
Божественный, наверно, дар.
Она манит и увлекает,
В безумстве всё с земли сметает.
Вода всё помнит и хранит,
В пустыне путника манит.
Она подвластна небесам
На благо дареная нам.
Вода
Вода, вода то тайна мироздания,
Она дана для жизни, созидания.
Всего лишь капелька воды,
Но в ней скрываются миры.
Она готова жизнь нам дать
И может жажду утолять.
Вот семья в лужицу ложится,
Чтоб цветом новым возродиться.
И даже гордый человек
Её лелеет тыщи лет.
Ведь его тело, даже кровь
С водою обретает новь.
Вода хранитель многих тайн.
Пойди, попробуй, угадай,
Что за истории хранит?
Но капля камень источит,
Коль на пути его стоит.
Коль охладим её кристалл,
Узор изящный воссоздал.
Живой бывает, что родит
И мёртвой душу остудит.
Нам в дар из бездны,
часто льдинкой,
И жизнь тончайшей паутинкой
Вдруг на планете возродилась.
Ведь это счастье,
Божья милость.
Воздушный шарик
Я на улице гулял,
За природой наблюдал.
И воздушный, лёгкий шар
На верёвочке держал.
Рвётся он в полёт как птица,
В небесах их вереница.
Ветерок шарик ласкает,
Ввысь рвануться помогает.
Но верёвочка крепка,
Держит шарик за бока
И свободу не даёт.
Ветерок бечёвку рвёт.
И рванулся шарик ввысь,
Все теперь посторонись.
Он взлетает выше туч.
В небе ветер так могуч,
Унесёт его он в дали,
Где и мы не побывали.
Так сбылась его мечта,
Мир огромен красота.
Волнуюсь
Волнуюсь, не могу молчать,
Мне душно, хочется кричать.
Во власти дум я нахожусь.
В безбрежье мыслей я мечусь.
И как во сне перо беру,
Листки бумаги нахожу.
Рука подвластная богам
Легко несётся по листам.
Из мыслей вязь слов
воссоздалась,
Бумага тоже напряглась.
Она теперь не простой лист,
Ведь скоро может журналист
Оценит кладезь этих слов,
Тогда поэт лишится снов.
Томиться будет, ждать, страдать,
Потомки станут уважать,
А может даже и хвалить.
Как смог поэт ухватить нить,
Что пролегла меж ним и небесами?
Как он в согласии с Богами,
Сумел создать стихи иль сказ,
Послание божье иль наказ?
В саду
В саду, где зелень, тень,
Стоял сарай, за ним плетень.
Редко мы туда ходили,
Это место не любили.
Как то раз уж вечерело,
Солнце спать уже хотело.
Я в сарай лопату взять,
Подошёл к сараю глядь!
Там в траве живой комок,
Кто же быть сейчас здесь мог?
Очень серый, в иглах весь,
Ёж устраивался здесь.
Как учуял меня ёж,
На комок вдруг стал похож.
В тело голову вобрал,
Лапки малые поджал.
Стал он круглым словно мяч.
Колкий мяч, нельзя и взять.
Как я только удалился,
Ёж опять зашевелился.
Он живет в саду теперь,
Серый, колкий очень зверь.
Он мышей прогнал у нас
И от змей наверно спас.
Пусть в саду живёт теперь
Очень умный славный звёрь.
В поезде
В поезд взошёл,
где присесть не видать?!
Грозна на лавке сердитая мать.
Детский комочек под боком лежит,
Носик ребёнка за мамой торчит.
Душно в вагоне, жара не стерпеть,
Душно в вагоне, жара не стерпеть,
Нервы людские нам надо беречь.
Детское личеко, нежная роза,
Давка в вагоне житейская проза.
Злость, недовольство затихли в вагоне,
Радость проснулась, спокойно в салоне.
Детская нежность красой покоряет,
Волны людские порой усмиряет.
Давка пройдёт и усталость, и злость,
Главное, чтоб деткам
спокойно жилось.
В Таверне
В порту в Таверне у причала,
Где ветром мощным бриг качало,
Матросы пили крепкий грог,
Им наплевать было на рок.
А ветер в гавани крепчал
И бил корабль о причал.
От жара, что в Таверне был
Или от грога, что здесь пил
Бывалый шкипер говорил:
Во многих побывал морях,
В кровавых битвах и штормах,
Но после битвы и штормов,
Всегда с девицами готов
Я разделить постель и грог,
Видать Нептун мне в том помог,
За женщину готов я биться,
Чтоб славою мужской гордиться.
Проткну любого молодца
Или шкодливого юнца,
Что станут на моём пути.
Готов пред братией своей,
Пройдя сквозь ядра батарей,
Всем доказать, что сила есть,
Могу с любого сбить я спесь.
Жаль, что красавиц здесь не видно,
Ну, до чего же мне обидно.
Вдруг сбоку заскрипела дверь,
И верь приметам иль не верь,
Цыганка юная, младая,
Его глазами обжигая,
Легко скользила меж столов,
И не роняя громких слов,
К нему приблизилась шутя:
Ну что же шкипер, вот и я.
Матросы хмельные взревели,
А ж шпаги в ножнах зазвенели.
Ну, кто сразится за любовь?
В ком заиграла уже кровь?
И разбивая с треском склянки,
Уж одуревши от гулянки,
Поднялся вдруг Гигант пират,
Любовью жгучею объят,
К цыганке руку протянул,
Мельком на шкипера взглянул.
Кто может здесь перечить мне?
Гореть ему тогда в огне.
Любому череп проломлю,
Цыганку юную люблю.
Вдруг нож у шкипера блеснул,
Он грудь гигантскую проткнул.
Пират огромный захрипел,
Бессильно, медленно осел
И рухнул он к ногам цыганки.
И уж не прежние гулянки,
Таверну тишина пронзила.
Все удивлялись, как верзила
Покорно лёг к ногам девицы.
Уже не скрипнут половицы
Уж не поднимется пират,
Что сватке с шкипером был рад.
Бывалый шкипер точно бил,
Уняв гиганта, его пыл.
Но, тишина не вечно длилась,
Толпа на шкипера дивилась.
Нельзя за юбку мавританки
И в боле долгой, дикой пьянке
Кинжалом жизни укрощать,
Чтоб похоть только ублажать.
Трезвели быстро моряки,
Взметнулись в ярости клинки.
Но кто со шкипером сразиться?
Не каждый может так гордиться
И выходить из смертных драк,
Как этот бешеный моряк.
Цыганку ужас охватил,
Уже урезав её пыл:
О, шкипер, что ты натворил!
За что гиганта ты убил?
А шкипер тихо говорил:
Гиганта за тебя убил,
И ты должна моею стать,
Не повернуть назад опять.
Никто не справится со мной,
И мы с тобою на покой
Пойдём в твои апартаменты,
Твой лепет жалкий аргументы,
Лишь распаляют вновь меня,
Хочу любовного огня.
С тобою слиться в этой ночи,
Терпеть и ждать уж нет у мочи.
А ветер злился за стенами,
Он жаждал грозного цунами.
И гнал за валом новый вал,
Суда на прочность проверял.
Зачем же шкипер торопиться?
Ты не влюбленный, ты убийца.
Раздался голос из угла,
И отодвинулась вдруг мгла.
Стоял там стройный матадор:
Не смоешь шкипер ты позор,
Со мною будешь прежде биться.
Не охладила знать водица
Тебя, бродящего в морях,
Ты сеешь ужас, в сердцах страх.
Он тенью к шкиперу метнулся,
А тот спокойно увернулся.
Клинок и шпага зазвенели,
Матросы яростно ревели.
Сильна у шкипера рука,
А матадор, как сатана
Работал шпагою игриво,
Как будто и не пил он пива.
Но шкипер в драке не впервой,
И он уверенной рукой
Ломает шпаги рукоять,
Чтоб молодому показать,
Что смерть юнца в его кинжале.
Да, видно шкипер был в ударе.
Казалось миг и матадор
Найдёт здесь смерть и свой позор.
Но часто смерть встречал юнец,
Он знал, что струсишь и конец.
Он уклонялся, а кинжал
Лишь ткань на кителе пронзал.