Я тоже так считала. Но лишь до вчерашнего вечера
Что же случилось вчера вечером?
Собственно говоря, ничего особенного Просто мне кое-что в новом знакомом показалось странным
И что же именно?
Иногда Иногда он как-то непривычно для меня реагирует на свое имя Вы меня понимаете?
Пока не совсем.
Обычно Вася, Вася, Вася и он нормально. Но иногда вдруг он перестает реагировать. У меня появляется ощущение, что он забывается, утрачивает бдительность; что это и не его настоящее имя.
Поясните, пожалуйста: вы подозреваете, что вашего нового знакомого зовут не Васей?
Да.
А вы бы взяли и проверили его паспорт: в конце концов, нет в этом ничего особенного. Он проживает у вас, и вы должны знать, кто у вас проживает, пусть и временно.
Вчера вечером я так и сделала. Но По паспорту получается, что он Вася Василий Митрофанович Томилин.
Вот видите, ваши подозрения оказались напрасными
Если бы это было так, то я бы к вам не пришла. Мне почему-то кажется, что паспорт не его; что он не тот человек, за кого себя выдает. Во всяком случае, он не Василий. Но если не Василий, то кто же? И почему в паспорте стоит имя Василий?
Успокойтесь, мы вашу информацию приняли к сведению и
Но это не все, товарищ капитан!
А что еще?
Сегодня под утро он во сне сначала что-то нечленораздельное бормотал, чем и разбудил меня, но потом очень внятно (знаете ведь, как подчиненный военный разговаривает с вышестоящим?) сказал три слова: «Будет исполнено, господин сержант!» То, что сержант, понятно: отголоски войны. Но почему «господин»?!
У вас все, Ольга Ивановна?
Да. Извините меня. Я, наверное, пришла и кажусь вам вздорной бабой. Вот, мол, пришла в такое солидное учреждение с какими-то женскими глупостями. Но я считала своим долгом сообщить о своих подозрениях. Тем более, как вы сами подметили, я работаю на оборонном заводе. И интерес его мог быть продиктован не столько интимной стороной, а еще чем-то другим. Мне показалось, что он не случайно познакомился со мной.
Вам не за что извиняться, Ольга Ивановна. Вы пришли далеко не с глупостями Сожалею, что большего сказать не могу, не имею права. Вы успокойтесь. Постарайтесь и дальше вести себя с вашим знакомым Васей так, как будто вы ни в чем его не подозреваете. Хорошо? И, главное, ни в коем случае, ни при каких условиях никому, тем более вашему Васе, не говорите, что были у нас. Договорились?
Да Но в течение всей нашей встречи, товарищ капитан, меня не покидало ощущение, что вы о моем приятеле знаете Это верно? Я не ошиблась?
Извините, Ольга Ивановна, но ни на один ваш вопрос ответить не могу. Я уже вам сказал.
Ну, Емлина встала и направилась к выходу, я пошла.
Одну секунду, я вас провожу.
Я выход, товарищ капитан, сама найду.
Но вас не выпустят.
Почему? Я пришла к вам добровольно, уйду от вас также добровольно.
Но у нас так бывает не всегда: человек приходит иной раз добровольно, но уходит уже в наручниках. Так что положено в вашем случае вас проводить.
Они вышли из кабинета вместе. Подойдя к вахте, тот же сержант встал и спросил:
Все в порядке, товарищ капитан?
Да. Гражданка может быть свободна.
Сержант вышел из своей будки и проводил до выходных дверей женщину. И, даже, открыл перед ней дверь.
Шифротелеграмма из Москвы в УМГБ Свердловской области:
«Действуйте, как считаете нужным. Но за провал операции отвечаете головой. Генерал Троицкий».
Из воспоминаний полковника милиции Плотника:
«Должен заметить, что тогда умели хранить и охранять секреты. Тем более, когда речь шла о таком объекте, как так называемый лагерь 100. К ним, к таким объектам, естественно, было привлечено самое пристальное внимание западных спецслужб, которые, не жалея средств, готовили все новых и новых агентов и внедряли на территории нашей области. Работенки хватало нашим чекистам. Можно сказать, с лихвой. Работали они хорошо, поэтому у спецслужб то и дело возникали проблемы, связанные с оборонными объектами Урала. Да, агентура пользовалась и слухами, однако их хозяева требовали, чтобы любой слух затем был подтвержден достоверной информацией. За поставляемую дезу с агентов строго спрашивали и наказывали. Долларом, конечно. А, иногда, и головой».
Генерал Чернышев спустился вниз, к оперативным дежурным, что он делал крайне редко. И этим самым привел в настоящее смятение всех находившихся там. При его появлении все вскочили со своих мест и застыли по стойке «Смирно!» Они не знали, чего ждать, благодарности, что маловероятно, или хорошего нагоняя, что может статься гораздо ближе к истине.
Вольно, товарищи офицеры. И продолжайте работать, не обращая внимания на меня.
Все сели на свои места. А он прошел к столу старшего оперативного дежурного Савельева. Тот вскочил снова, но рукой генерал приказал сидеть.
Как обстановка, подполковник?
По области, товарищ генерал, обстановка нормальная: за текущие сутки не зарегистрировано ни одного убийства. Также нет ни одного преступления из категории тяжких.
Но я, подполковник, не об этом. Я о ситуации вокруг нашего подопечного.
Там согласно плану, товарищ генерал. Все идет нормально. Группы, сменяя друг друга, все время у него на «хвосте». Согласно вашей инструкции, оперативники не скрывают, что контролируют каждый его шаг. Со вчерашнего вечера в квартиру Емлиной не возвращается. Мечется по городу днем и ночью. Он, судя по поведению, понимает, что находится фактически в наших руках. Но чего не понимает, так того, почему мы, не спуская с него глаз, не идем на задержание. Если судить по докладам руководителей оперативных групп, то он занервничал, психологически подавлен постоянным столь явным нашим присутствием. Догадывается, что его товарищ, второй парашютист завалился и уже не придет на явку. Очевидно, поэтому и не стал получать предназначенный ему перевод, а решился обратиться к родителям за помощью. Разрешите, товарищ генерал, Савельев замялся, очевидно, не решаясь задать мучивший его вопрос.
Что такое, подполковник?
А мы не рискуем, товарищ генерал?
Ты о чем?
Может сломаться и решиться на самый крайний шаг на самоликвидацию.
Согласен, риск есть, подполковник. Однако мой опыт подсказывает, что он на пределе. И вот-вот, в самом деле, сломается Но не в смысле самоликвидации, а в смысле явки к нам с повинной. Чего, собственно, я и добиваюсь. Психологически подавленный враг вовсе уже и не враг наш, а больше союзник, возможный помощник.
Значит
Это значит, подполковник, что игра кошки с мышкой продолжается. Пусть круглосуточно мышка видит, что она в когтях кошки, но кошка кушать ее, мышку, не собирается. Пусть по-прежнему наши люди откровенно мозолят ему глаза своим постоянным присутствием на вокзале, возле билетной кассы; в чайной, когда зайдет перекусить; в сквере, когда решит передохнуть на лавочке; в трамвае, если куда-то поедет Короче везде и всюду рядом должен быть наш человек, в форме МГБ и в штатском. Затравленный зверек либо станет огрызаться и тогда станем брать, либо сам, видя безвыходность положения, придет к нам. Предпочтительнее второй вариант. Хуже, если попробует скрыться за пределами области и станет отрываться от надоевшего до смерти «хвоста». В таком случае, как ни прискорбно, придется брать и самым решительным образом Подполковник, ваш генерал бо-ль-шой оптимист и всегда рассчитывает на лучшее Подождем У нас и у него время еще есть Так что игра продолжается
В это время в дежурную часть вбежал запыхавшийся помощник.
Куда торопимся, капитан? с явными шутливыми нотками в голосе спросил Некрасова генерал. Все присутствующие заулыбались, так как все поняли, что Чернышев находится в отличном настроении и чистки мозгов не предвидится.
Товарищ генерал, на проводе первый секретарь обкома партии Кириленко и хотел бы с вами лично переговорить Переговорить сейчас же!
Хорошо, капитан. Сейчас поднимусь к себе и переговорю. Нет проблем.
Мне пойти и сказать, чтобы подождали на проводе?
Иди, капитан, и скажи, что я вот-вот буду.
Слушаюсь, товарищ генерал.
Некрасов вышел, а генерал вновь обратился к Савельеву:
Тебе все ясно, подполковник?
Так точно, товарищ генерал!
А что именно тебе «ясно»?
По-прежнему сидеть на «хвосте», по-прежнему плотно опекать, то есть мурыжить И ждать кризиса.
Молодец, подполковник. Ты все очень правильно понял. А это означает одно я могу быть спокойным за успех операции, и уже на выходе из дежурной части, обращаясь ко всем присутствующим, генерал добавил. Всего наилучшего, товарищи офицеры, успехов вам. И еще: не надо так уж бояться начальства; оно, начальство, тоже иногда бывает с человеческим лицом.