Где-то здесь. Избранные стихотворения из трёх книг - Андрей Драгунов

Пока ещё чернеет словом лист
и лампочка горит, пыльцой наморщась 
от мотылька  наивный оптимист,
желающий согреться Где-то площадь
ещё шумит и музыка без нот
из репродуктора моё терзает ухо 
пока ещё фонтан смывает пот
с брусчатки площади. Какая-то старуха
бутылки собирает из бачков,
остатки пирожков себе на ужин 
начало века видимо таков
удел того, кто никому не нужен,
по крайней мере в данный день и час.
Синоптик обещает потепленье 
ещё и мотылёк согреется как раз 
последний раз, под утро в понедельник.

Когда и листья закончились  голый лес
стал почти забором. «Ау» пропадает в ветках,
не найдя адресата кого-нибудь вообще,
кто ещё различаем в древесных сухих отметках,
как какой-нибудь, скомканный ветром, сушёный лист 
разотрёшь в ладони  останется только мусор 
ничего из того, что было  так пианист
разбирает ноты в клавишах. Савик Шустер
разбирает буквы, вдавленные в эфир,
но слова стекают, как мальчик по белой простыне
не помогает, даже, тёплый в углу сортир 
важная вещь, особенно, поздней осенью,
а зимой  тем более. На сколько хватает рук 
потянуть за ветку, чтоб, как пером, по луже
расписаться, комкая дрожащий, неровный звук,
будто бы лужа, точно, как я  простужена
и не спешит согреться под коркой льда,
чтобы дожить до первого потепления
Деревья, совсем пустые, сквозь облака
пропускают небо в лужу  без сожаления.

Как листва стекается с мусором в водосток 
утекает прошлое, выжатое из камня 
до последней капли  Создатель не слишком строг
в выборе методов  всё убежит до капли
из последней струйки, что, как по щеке слеза 
на рукава рубашки в большую клетку,
смяв за собой ресницы, вообще глаза,
как уже ненужную в пейзаже  вообще  отметку.
И мокрые пальцы, сжимая в кулак листву,
как холодные ветки, надеются не замёрзнуть
с наступлением холода, что ближе всегда к концу,
по крайней мере  года тем паче к звёздам.
Но терзает память, оставшаяся не у дел,
потому что бумага терпит, но не погода 
осень кончается, снег у подъезда сел,
как с пирожками школьники  не удобно
для проживающих, как на траве дрова,
смяв под собой оставшуюся природу,
т.е. тычинки, пестики, чьи права
и без того нарушены огородом,
что как последняя радость для этих мест,
тем более осенью, когда урожай в подвалах
если останется что-то, что мышь не съест,
то до весны сохранится под одеялом.

Вот и ты состарилась рядом со мной,
пепельница, купленная на распродаже,
из какого-то старого дерева, с чешуёй,
как у ящерицы, или у рыбы, даже.
Но поскольку и ты состарилась, как и я 
не имеет значения  что видишь перед собою 
долгие годы ты выручаешь меня
Не представляю  как жил бы с такой другою.

Выходя из дома, теряешь опору. Стенку,
так как не знаешь когда случится обратно
Термометр бьётся в минусовую отметку,
отмеряя уже не градусы  срок, вероятно.
И слова замерзают на выдохе, как при испуге,
точно зная количество смёрзшихся капель 
до последней, поскольку никто в округе
не способен вычислить да и зачем им, кстати,
все эти вычислы, теряя в чернилах время 
вспомнишь однажды  считай выходной потерян
глянешь в окно, где листья в следах старенья 
это единственное, в чём можешь быть точно уверен 
и прошло пол жизни, как будто бы время года,
смяв за собой пейзаж, как ночные простыни 
от греха подальше, чтобы в момент ухода
ничего не портило картину цветастой осени,
или зимы, тем паче, с её безличием,
что, как пустое зеркало  выцветает
с наступлением сумерек и мается безразличием
к происходящему, к тому, что вот-вот растает
и сольётся с облаком, что, как и ты  из дома,
в птичье пространство, что, как всегда  на убыль 
за горизонт, где в звучных раскатах грома
происходит всё то, что позже пойдёт на уголь.

У комнаты есть граница, за которой ничто. Пустырь,
то есть почти что облако, трущееся о небо,
как о штанину боком, вытертым, поводырь,
переходя дорогу туда, где ни разу не был.
Но покидая комнату, без веских на то причин,
переходя предел, к которому был приколот 
находишь, увы, не облако, а несколько крепких мужчин,
что объяснят доходчиво, как был этот мир расколот 
с помощью крепких рук, с уликами и примером
и никого вокруг  ты оказался первым.
И, оставляя комнату, не оставляй следов,
чтобы никто из нынешних не перешёл границу,
надеясь в чужом пространстве на выгоду и улов 
а это всего лишь только  исписанные страницы.

и лодка ткнулась в камень мостовой,
поскольку та переходила в воду
от дома у воды. Я сам не свой
ступил на берег и обрёл свободу,
по крайней мере  землю под ногой.

Погода, как всегда в морских краях 
не лучше и не хуже  ровно сыро,
но лучше, чем в исхоженных морях,
когда за бортом скомкано полмира 
в остатках рыбы или в якорях.

Число строений здесь, на берегу 
не спорящих с величием канала 
пять или шесть, включая ту трубу,
что подаёт тепло под одеяло
и прочую земную ерунду.

Кантора, что зарплату выдаёт
за сельдь из банки, пряного посола,
стена к стене стоит  за ней завод,
где рыбка та, не избежав улова,
становится закуской в Новый год.

Хорошая дорога, почта склад,
откуда расплываются товары:
шелка; посуда; рыба  всё подряд 
лишь бы остаться с выгодным наваром
и, по возможности  был покупатель рад.

За складом, сразу, автомагазин,
хотя здесь  ни дорог, ни направлений 
кругом вода, а в лампах керосин
Велосипед, от непременной лени 
весь транспорт, но не требует бензин

и смены масла Почта и сбербанк
на площади  ещё из прошлой жизни 
с колоннами, с гербами разных стран 
но вытерлись и собственностью пыли
с годами стали. И еще фонтан.

Конечно церковь с нищим у дверей 
он в прошлом, как сказали, был матросом,
но судно сгинуло и он с тех самых дней
«стреляет» у прохожих папиросы
и сторожит оставленных детей.

Велосипед скучает у кафе
Сюда не забредают офицеры
в просоленных, измятых галифе
У барышень другие кавалеры
и помыслы конечно, под шафэ 

майор ещё не значит  генерал 
что толку в переездах и скандалах
Сбежать от сюда  каждый бы желал,
чтоб не искать трубу под одеялом 
но не на столько, чтоб идти в подвал

куда-нибудь ешё, где сладок хлеб,
но не единым Без любви  увольте!
И здесь найдётся женщине ночлег 
без выкрутасов  Можно ли, позвольте
Без шарканья подошвой о паркет.

На почте из приезжих суета 
открытка с адресом  вся радость очевидца,
что посетил далёкие места 
без конвоира и не, как убийца
И совесть тоже, в общем-то, чиста.

Число людей  стремительно  к нулю 
убрать приезжих  будет мёртвый город.
Из местных  только нищий, что свою
твердит молитву, поднимая ворот
ч порывом ветра, резким к ноябрю.

Когда сзывает с пристани гудок,
толпа приезжих стайкой до причала
Открытки с видами, утоптанный песок
на башмаках тепло под одеялом 
в каюте, где забыться на часок.

Испить баклажку крепкого вина,
забыть, что видел и домой вернуться
И только в небе полная луна,
к которой никогда не прикоснуться,
напоминает  жизнь не так длинна.

Восточный ветер приглушает звук,
спешащего последнего трамвая,
звенящего на стыках  Тук-тук-тук,
но нотный стан почти не различаем,
засыпанный последнею листвой,
как и положено в такое время года 
развеется потом, сама собой 
на то она, как сказано  природа.
Останется немного до весны 
на корм цветам газонным вдоль дороги.
Ну а пока  размоченные сны
под коркой снега, что терзает ноги
своим присутствием, увы  не среди нот,
а лишь под каблуком  и тем довольна 
от маленьких, казалось бы щедрот 
дожить до потепления достойно 
не слиться с мусором в канаву до тепла,
до срока, т.е. в тёплый понедельник.
Трамвай спешит подальше со двора,
от остановки, как простой бездельник,
сбивая колесом с «железки» снег
ещё не прочный, но вполне липучий
ко всем предметам Смех летит сквозь снег
На стыках  Тук-тук-тук  на всякий случай.