Позже заметки Гослинга о людях мунчи были подтверждены наблюдениями Хосе во время его путешествия в Таркум, куда я послал его во время моего выздоровления после приступа черной лихорадки. Первым местом, куда он приехал, была деревня мунчи, где люди сначала проявляли к нему враждебное отношение, перебирая пальцами тетивы своих луков, а вождь отказался выйти и встретиться с ним. Но старый охотник мунчи, который понимал язык хауса, услышав, как Хосе говорил со своими «боями», вышел вперед и поговорил с ним. Узнав от Хосе, что его миссия была мирной, и что он просто хотел пройти через эту страну, чтобы охотиться, мунчи стал очень дружелюбным и после умиротворения своего народа предложил взять Хосе в места, где охота обещала быть успешной.
На первый взгляд мунчи напомнили Хосе народ буби с острова Фернандо По. В их генотипе и даже в жестах они были очень похожи, и в их повадках тоже. У некоторых из них тела были намазаны красной глиной, обычай, свойственный буби, но который не встречается в соседних племенах района Нижнего Нигера.
У мунчи и буби также есть одна большая слабость, и это напиток, который, наряду с охотой, можно назвать их всепоглощающей страстью. Спирт извлекается из проса. Они пьют в определенные дни, доводя себя до благостного состояния забвения. Хосе, чья цель была собирать экземпляры птиц для чучел, посчитал разумным сделать себя популярным, сначала настреляв немного мяса для мунчи. Поэтому он последовал указаниям старого охотника, который привел его к долине, территория которой была покрыта сотнями животных. Охотник пополз на четвереньках к стаду коровьих антилоп (бубалов). Хосе преследовал за ним и подстрелил одну с дистанции 200 ярдов. Он немного разочаровался в довольно умеренной похвале старого охотника, который сказал, что Хосе хорошо поработал для белого человека, а затем предложил показать свое умение. Он надел на голову чучело рогатой вороны, как я описал ранее, и со стрелой, наложенной на тетиву, ползал на коленях рядом со стадом, из которого он выделил самца, и начал приближаться к нему, покачивая своей маской из стороны в сторону, подражая птице с виртуозной пантомимой. Этими ухищрениями ему удалось подобраться на двадцать ярдов и выстрелить, ранив животное в плечо. Бубал отскочил на несколько ярдов, затем развернулся и упал, убитый смертельным ядом стрелы.
Слева направо: Capt. Moll, Capt. Claud Alexander, Capt. Macarthy Morrough, Lt. Boyd Alexander, Col. Jackson, Capt. Gosling. Встреча с англо-германской пограничной комиссией
Незадолго до прибытия в Иби мы встретили британских членов англо-германской комиссии по установлению границ под командованием полковника Джексона, который гостеприимно угощал нас обедом на песчаном берегу.
Мы прибыли в Иби 18 апреля, радостные что закончили довольно утомительное путешествие по Бенуэ, и что мы достигли точки с которой наша работа станет действительно серьезной.
Иби столица провинции Мури с населением 6000 человек, представителей всех племен, которые тянутся к этому центральному рынку на реке Бенуэ из Борну (территоря на стыке современных государств Нигерии, Нигера и Чада), Йолы (главный город африканского феллатского государства Адамауа, на левом берегу Бенуэ) и племен к югу от реки. Как и во всех городах населенных разнообразными народами, это очаг порока. Иби в старые времена был важным и одной из самых удаленных факторий Нигерской компании, чья история опасных приключений пионеров этого африканского предприятия здесь рассказана могилами многих ее служащих.
Торговец с карликом в Иби
Прежде чем мы достигли Иби, план, который составили, заключался в том, чтобы как можно быстрее пересечь страну, делая только астрономические обсервации, а затем потратить большую часть времени на обследование региона к северу от Гонголы, связывая это с Кукавой и озером Чад. Впоследствии мы решили, что в этих обстоятельствах было бы более полезно и точнее отсчитывать координаты от Иби, чем рассчитывать хронометрические долготы.
Мы провели на Иби много дней, зафиксировав положение этого места по астрономическим наблюдениям. Тем временем Гослинг отправился на северо-запад через реку на охотничью экспедицию в Лафан Гиссери, место в пятнадцати милях от Иби, где он описывает страну как парк, изобилующий водяными козлами и бубалами. Было также много следов слонов, бегемотов, жирафов и буйволов, но эти животные, по словам местных жителей, не придут туда снова, пока трава не начнет расти с началом дождей. Ему удалось подстрелить великолепного водяного козла с рекорд-ными рогами в 29 дюймов. В этой прогулке Гослинг произвел много неудачных выстрелов с дальней дистанциинных по сенегальским бубалам, к которым было трудно подходить, поскольку они почти всегда кормились в компании с водяными козлами, которые фырканьем сразу поднимают тревогу, передавая свой страх своим спутникам.
Антилопы были на открытом пространстве; одни стояли неподвижно, другие лежали; бубалы всех возрастов, начиная от малых телят до быков с тяжелыми рогами. Им очень досаждали мухи, и их большие уши и длинные хвосты постоянно двигались. Иногда можно было пробежать к ним пятьдесят ярдов или около того, так как внимание антилоп отвлекалось на внезапные укусы насекомых.
Однажды Хосе увидел в середине стада великолепного водяного козла, к которому он успешно подполз на четвереньках, перед тем, как стадо бросилось прочь, а затем выстрелил в одного бубала с 200 ярдов. Однако удовлетворение этим убийством было несколько испорчено, когда его мальчик-оруженосец выпустил заряд своего ружья двенадцатого калибра, чтобы добить ранене животное, которое, как утверждал мальчик, атаковало его. Выходило, что добыча была только ранена Хосе, и могла убежать, а торжеством удачной охоты надо было поделиться с туземным оруженосцем. В тот вечер Хосе очень устал и ел ужин в своем лагере, сражаясь с облаками насекомых, которые роились вокруг его лампы, затемняя пламя. Вскоре один старик поднялся и сел на землю прямо в кольцо света, вытащил из-под своего бурнуса маленькое подобие банджо, сделанное из тыквы и палки с двумя струнами, по которым он бил, производя ноты довольно музыкального тона. Он был странствующим менестрелем и уже двадцать лет зарабатывал на жизнь музыкой этого инструмента.
В Вукари, в пятнадцати милях к югу от Иби, где Гослинг и мой брат имели возможность отправиться на охоту и приобретать зерно для экспедиции, которая в дальнейшем проходила через страну, где поплнение провизии было проблемой, есть небольшой бассейн недалеко от деревни, всего около 20 футов в длину и очень глубокий, который, по словам местных жителей, питается из подземной реки. Это дом нескольких крокодилов, которые водились там с незапамятных времен. Два из них длиной 8 футов. Здесь туземцы спускаются и моются среди них в совершенно дружеских отношениях. Вукари стоит высоко и, следовательно, используется как курорт для Иби, который является нездоровым, лихорадочным местом. Лошади также отправляются туда, чтобы избежать атак мух цеце вокруг Иби в сезон дождей. Мы сами потеряли двух лошадей за очень короткое время. Известие об их смерти было доставлено нашими мальчиками-конюхами, пришедшими с вытянутыми лицами и с хвостами несчастных животных в качестве доказательства того, что они были мертвы и не были незаконно проданы.
Заклинатель змей в Иби
Пока мы были в Иби, старый вождь-каннибал Гуркавы был арестован в результате правительственной экспедиции с поста Вэйз против этого племени. В доме колдуна его деревни было обнаружено пять черепов местных торговцев, которые были обглоданы дочиста этим старым джентльменом. Мой брат фотографировал операцию ареста, которая вызвала у него некоторую тревогу, потому что он никогда не держал в руках камеры.
Однажды на рынке Иби я увидел вора с правой рукой и левой ногой отрезанными. Он пострадал от рук эмира Биды за кражу в период перед британской оккупацией.
Поскольку наша работа в будущем требовала, чтобы мы ушли с проторенной дороги в неизведанные районы, я назначил Локоджу штаб-квартирой для эскорта, который прибыл в Иби, прежде чем мы ушли. Он состоял из двух капралов и восемнадцати мужчин племен йоруба и хауса из Западноафриканских пограничных сил.
На Иби мы провели много дней в бесплодных попытках сделать топографические измерения; перед нами ничего не было, кроме огромного кустарника, без точки опоры к северу, за исключением одного хребта Серикина Куду, куда мой брат ушел 23 апреля и выставил огни, на которые были взяты пеленги. Из его доклада было ясно, что с этого хребта ничего нельзя зафиксировать в качестве ориентиров, поскольку перед ним лежала только линия покрытых лесом холмов без каких-либо различий, и мы начали опасаться, что будем должны отказаться от идеи соединить Иби с северной страной топографическими методами. Оставались только астрономические определения.