Преподаватели выпускных классов также были теперь за кулисами и поспешно повторяли с ненадежными учениками (а такие непременно найдутся и в Императорском Театральном училище) те сомнительные места, что безусловно требовали еще одной последней репетиции. Наставники беззвучно хлопали в ладоши, командовали: «Можно. И-и р-раз!..» и небрежными движениями кистей изображали то что их воспитанникам надлежало проделать ногами. (Эти на посторонний взгляд странные жесты мгновенно, почти с полунамека понимались теми, кому они были предназначены). Ученики послушно выполняли а наставники наблюдали за ними внимательным, впившимся взором.
Музыканты маленького оркестра, специально приглашенного дирекцией для сегодняшнего концерта деловито строили уже инструменты, прислушиваясь к ним склоненным ухом и производя ту самую оживленную какофонию какую устраивают все без исключения оркестры мира. Под звуки этих нестройных хаотичных пассажей тревожно и весело бились сердца выпускников, в последний раз выходивших на школьную сцену.
Уже и публика с суетливым, жужжащим гулом роилась в маленьком зале, и даны были два последних звонка.
Белокурый тонкий Павлик Савицкий, вбежав за кулисы, срывающимся юношеским тенорком тревожно и внятно прокричал: «Приехали теперь уж приехали все! И Государь император с Государынею прибыли и с ними наследник цесаревич и все великие князья!»
(Этим известием наделал он еще большего волнения и переполоха еще быстрее все задвигалось, закружилось, засуетилось). Волна восторженного нетерпения подхватила и понесла всех, кто в волнении слонялся за потертым бархатным занавесом.
Великие князья во главе с Государем были главными гостями торжества. Личным своим присутствием царская семья как бы освящала событие, придавая ему монархическую весомость и привнося в него толику той прелестной, слегка беспечной королевской романтики, что похожа на крошечную золотую коронку, блеснувшую вдруг в уголке обычного батистового платка.
Выпускной экзамен означал для воспитанников прощание со строгой школой, где провели они все свое детство и большую часть юности. Неудержимо и бесповоротно истекало последнее школьное время. Прощай, прощай, незабвенная alma mater4 и спасибо тебе за то, что так упорно и целенаправленно ты пестовала наши юные таланты!.. Здравствуй, новая веселая взрослая жизнь!
Экзамен был событием в общем радостным и сулил выпускникам многообещающую метаморфозу: спеленатая жестким училищным распорядком личинка-куколка сбрасывала сегодня промежуточный невзрачный панцирь, чудесным образом превращаясь в молоденькую бабочку, очаровательную, но и несколько глуповатую в своем наивном неведении.
Вчерашние школяры получали статус профессиональных артистов. Бабочки и мотыльки расправляли крепнущие крылья, готовясь вылететь в неизведанный театральный мир и он казался им таким ярким, таким сверкающим! Едва ли не на следующий день начиналась для них взрослая жизнь: карьерные (непременно блистательные) перспективы, и обвал артистической славы, и непомерное зрительское обожание да мало ли разных щедрых преференций предоставляется молодому человеку на освещенной софитами сцене
Посмотреть на это превращение учеников в артисты как раз и прибыли главные гости те, ради кого собственно и продолжалась вся эта с утра начавшаяся суета (суета, приятная уже и потому, что каждому добавляла она собственной значимости и не только основным, но и второстепенным и даже третьестепенным участникам торжества).
Своим присутствием члены императорской фамилии как бы подводили закономерный итог, подтверждали непреложный факт, а именно тот, что молодая театральная поросль вполне уже созрела для профессиональной сцены.
«Прибыл Государь!..» после столь ожидаемой новости с еще большим нетерпением стали поглядывать на круглые стенные часы («приехали ну, наконец-то!» и «ах, поскорее бы уж начиналось» заговорили все вокруг).
Танцовщицы ладошками обмахивали раскаленные лица и строили себе в зеркале удивленные гримасы. Загибавшимися к концам пальчиками они осторожно ощупывали узлы глянцевитых волос, торопливо подтягивали бретели, одергивали оборки, поправляли рукавчики; разогреваясь, прыгали, бросали вверх ноги и накручивали многочисленные пируэты Все понимали: сейчас произойдет то главное, к чему готовились они весь последний год (впрочем, все долгие училищные годы, слившиеся для них в один сплошной бесконечный экзерсис).
Услышав о приезде Государя, встрепенулась, хлопнула в ладоши и с веселым коротеньким взвизгом подпрыгнула (при этом плеснула, взвилась ее шелковая голубая юбка) молоденькая выпускница не то чтобы выдающаяся красавица, но очень хорошенькая, очень тонкая в талии девушка с круглыми блестящими глазами. Благонравие послушной ученицы честно изображалось в смирно-любопытном взгляде этих ярких глаз, и лишь внимательный наблюдатель заметил бы в них и озорство и лукавое кокетство и самонадеянность и даже готовность к определенному сумасбродству разглядел бы сквозь напускную скромность.
«Ах, неужели приехали все? И Государь?.. Значит, скоро начнется?» девушка опрометью бросилась к занавесу. Ее рыжеватые с ореховым оттенком волосы, превращенные горячими щипцами парикмахера в спиральные завитки, подпрыгивали вместе с ней, вздрагивая точно проволочные. Подол расшитого ландышами платья голубой шелковой волной плескался вокруг тренированных твердых ножек те казалось бежали впереди выпускницы, так что и сама она едва за ними поспевала. Мимолетным пытливым взглядом барышня окинула себя в стенном высоком зеркале.
«Как идет ко мне голубое! И вот зачем, спрашивается я мечтала о меланхолической модной бледности, если карминовый этот румянец так дивно меня украшает? Подняв брови, она похлопала ресницами и состроила себе в зеркале томно-надменную мину. В самом деле мила! Ну чем не Лиза? она еще повертелась перед зеркалом и, встав в позу, карминово-алыми губами поцеловала воздух. Лиза как есть Лиза!»
Во всяком случае, с нею трудно было поспорить: круглые глаза блестели, спирали-локоны раскачивались вдоль нежных висков, щеки жарко алели разве не прелесть? Косым ударом пальчиков она отбросила от щеки спиральную прядь, сморщила нос и еще раз улыбнулась своему хорошенькому отражению. В па-де-де из балета «Тщетная предосторожность» барышня танцевала сегодня Лизу; отрывок был выбран ею заранее и уже полгода репетировался с партнером.
«Как все-таки обожаю я этот чудный балет! Вот именно обож-жаю! Всегда обожала. По крайней мере здесь много что можно станцевать: и характер, и действие, и озорство. И эта мелкая техника прямо кружевная вот люблю повозиться с мелочами, тонко отделать» все это накануне вечером она говорила своей сокурснице и подруге Любочке Егоровой. (Сидя на полу под балетной палкой, барышни вели негромкий разговор о предстоящем назавтра испытании). Перед важнейшим концертом выпускники в самый последний раз показывали друг другу номера, чтобы получить дельный совет и полезные замечания и утвердиться в мысли, что все, в общем, сделано правильно. Мнение со стороны было особенно ценно.
Любаша хвалила но и недоумевала.
«До сих пор не понимаю, Малька, почему именно это па-де-де? Еще и такой тяжелый кусок выбрала Только ведь кажется простым на самом деле там столько всего накручено, будто не танцуешь, а крючком вяжешь. Главное, много мелочовки постоянно думаешь, как точнее прыгнуть, как прийти в позицию Запросто ведь могут потом придраться. Скажут здесь не дотянула, там не встала, тут не довернулась Не боишься, что поймают на всяких мелких неточностях?»
«А что они были? были неточности, да? Ты заметила?» с тревогой выпытывала Лиза, искоса взглядывая на подругу и дергая себя за пальцы.
«Нет, ну почему сразу были? сегодня не было а завтра, например, помешает волнение да мало ли что. На репетиции все хорошо а на сцене вдруг перенервничаешь, как раз про мелочи и забудешь».
Лиза помолчала. Прикинув про себя, задумчиво проговорила: «Теперь уж поздно колебаться раньше надо было думать. И знаешь, Любаша, отчего-то я не сомневаюсь в своем успехе. Вот не сомневаюсь и все. Уверена, что выложусь и станцую именно хорошо. Я, когда волнуюсь, будто вдохновляюсь и тогда уж танцую даже лучше, чем на репетиции. И вроде бы мы с Колей все теперь довели до ума, все вычистили да ты и сама видела. Есть, конечно, несколько совсем уж неудобных мест там артистизмом возьму, что ли, она беззаботно махнула рукой, засмеялась. И вот прямо чувствую себя Лизой! Вот это мое понимаешь? мой характер, мой темперамент да у нас с нею и возраст примерно одинаковый! Кстати, как тебе Коля?» желая получить дополнительное подтверждение в искренности ответа, она пытливо и пристально заглянула подруге в глаза.