«Я сидел у окна в переполненном зале, где-то пели смычки о любви». Герой рассказа И. Бунина «Ида», пригласив друзей в ресторан («Большой Московский»), намерен, как он говорит, «пировать». «И через минуту появились перед нами рюмки и фужеры, бутылки с разноцветными водками, розовая семга, смугло-телесный балык, блюдо с раскрытыми на ледяных осколках раковинами, оранжевый квадрат честера, черная блестящая глыба паюсной икры, белый и потный от холода ушат с шампанским». Но дело в том, что «пир» по своему определению, как объясняла экскурсовод в Эрмитаже, это не просто вкусная трапеза с бесчисленной сменой блюд. Это действо, возбуждающее палитру эмоций, которую человеку дают зрелище, флирт, танцы, любовные записки Ничего этого, помимо, разумеется, отличного стола, и не будет в тот час в «Большом Московском». Однако отсутствие женщин, флирта, ухаживания и танцев «компенсируется» пронзительной, щемящей историей о чувствах, о любви, рассказанной героем. О том, как просто не заметить, упустить свое счастье. «И давайте по сему случаю пить на сломную голову! Пить за всех любивших нас, за всех, кого мы, идиоты, не оценили, с кем мы были счастливы, блаженны, а потом разошлись, растерялись в жизни навсегда и навеки и все же навеки связаны самой страшной в мире связью!».
Подозреваю, что некая зависть к той неповторимой ауре ресторана (которая была заимствована у античного пира) заставляет владельцев скучных заведений (где мамочки умиляются хорошему аппетиту детей, а папочки скрывают зевоту) позиционировать их как «семейные рестораны». Я не против подобного «формата», но вещи, как мне кажется, надо называть своими именами. В «семейном ресторане» едва ли возможна природная интрига между мужчиной и женщиной, исключены тонкие шутки, комплименты на грани фола одним словом, 6+. Между прочим, в стихотворении А. Блока «В ресторане» нет ни одной строчки о восхитительной закуске или возбуждающих напитках все сосредоточено на той самой интриге между мужчиной и женщиной.
Подобно тому как сейчас, после краха коммунизма, любой техникум или институт средней руки помпезно называет себя университетом, так и любое кафе меняет вывеску, называясь рестораном. И как в пятизвездочном отеле не может быть трехзвездочного ресторана, так и у черта на рогах, где-то на трассе, не может быть «ресторана Придорожный». Этот лукавый трюк никого не должен обмануть. Ведь любое подобное заведение может оказаться под беспощадным взором писателя, которому сразу ясно, что речь идет всего лишь о столовке. «Основная часть столовой лидингтонского отеля Мидлэнд большой зал, и хотя ее стиль свидетельствует о нелегком компромиссе между индийским дворцом и муниципальной баней с бассейном, она пользуется большой популярностью и почти всегда заполнена до отказа. Пальмы, водруженные в центре, служили маскировкой для тележек с сомнительными закусками, компотом, драченой. Трио изможденных дам исполняло мелодии Ноэля Коуворда и другие шедевры нашего века» (из рассказа Дж. Пристли «Случай в Лидингтоне»).
Сказать, что советская система была противоречивой, значит ничего не сказать Даже если не принимать во внимание тот факт, что раньше всякая «стекляшка» могла считаться рестораном («Парковый», «Восход», «Маяк»), это заведение никогда не считалось «благонадёжным». Невысокая заработная плата большинства советских граждан не только не позволяла бывать там часто, так ещё и общественное мнение было настроено против ресторанов. Тамошнее общество тучные работницы советской торговли, торговцы-кавказцы с рынка, моряки загранплавания, фарцовщики с ярко накрашенными женщинами завсегдатаи ресторанов и вся царящая там атмосфера как-то не особенно вдохновляли И если в западном кино устоялся стереотип ресторана как символа красивой жизни, благополучия, веселья, любви (что может быть романтичнее похода в дорогой ресторан?), то у нас ресторан символизировал скорее классовую неблагонадёжность и чуждую буржуазность. Многие сцены, в которых персонажи белогвардейцы, бандиты, нэпманы, спекулянты, аферисты, агенты иностранных спецслужб, «морально разложившиеся», в том числе и «отец русской демократии, прибывший из Парижа», непременно происходят в ресторанах.
Но времена изменились прежних тесных рамок советских стереотипов уже нет, как и самой советской системы. Я иду по Невскому «Европейская», «Кемпински», «Невский палас», «Палкин» Красивая жизнь, черт побери!
Но времена изменились прежних тесных рамок советских стереотипов уже нет, как и самой советской системы. Я иду по Невскому «Европейская», «Кемпински», «Невский палас», «Палкин» Красивая жизнь, черт побери!
«А в ресторане, а в ресторане» веселье, танцы, волнение, независимо от того, что происходит: вечеринка представителей «высшего общества» или корпоратив небольшой фирмы, на котором через час после начала застолья начинается караоке зрелище и музыкальный шум не для слабонервных «А в ресторане, а в ресторане» легко почувствовать себя бонвиваном, светской красавицей, как раз там галантно ухаживают мужчины, прислуживают, стоят навытяжку официанты можно оторваться от суеты и просто оторваться.
В один миг
«Один момент», говорит официант, который, казалось, возник так же неожиданно, как потом и испарился. «Один момент», «Сию минуту», «Сей же миг», «Пара секунд» вся эта шустрая, все понимающая без слов команда всегда готова к вашим услугам на определенных условиях, разумеется. Сделать скидку, поменять гостиничный номер, выполнить деликатные поручения «Только мигом!» красноречиво говорит ваш взгляд. «Только мигом! Одна нога здесь, другая там!» приказывает вам босс, больше всех в фирме ценящий то самое мгновение, от которого зависит его собственная прибыль. Он-то не на зарплате!
«Одну секунду», напоминают нам про долг в тот миг, когда мы собираемся подняться из-за карточного стола. «Одну минуту», останавливает вас знакомый и по выражению его лица вам ясно, что пришли неприятности, которые продлятся очень долго. «Одну минуточку», начинают говорить вам таким тоном, что сразу же становится очевидно: многие последующие дни только и придется думать об этом. На два слова как мат в два хода. «На два слова», просит лейтенант Коломбо (из известного сериала), и тот, к кому он обращается, уже начинает жалеть, что второй жизни не бывает.
Разве не одномоментно после просмотра мелодрамы или церемонии вручения Оскара миллионы девушек начинают делать одни и те же прически, красить губы одним и тем же цветом помады, пожимать плечиками и щурить глаза так, как это делают их любимицы идолы кино?
В один момент разбиваются сердца, точно так же, как мужчины разбивают пару танцующих женщин « Он влюблен в вас? Да, отвечала она торжественно. И я в него. Уже сто лет. Вы хотите сказать, года два? (Дж. Пристли Дженни Вильерс). Что такое любовь?.. Вечность пишут одни, а другие что миг (О. Хайям). А разве любовь с первого взгляда не зарождается в один миг? Никогда не забуду первую минуту, когда я вас увидел, говорил император Александр Павлович красавице А. Керн, танцуя с ней польку (А.П.Керн Воспоминания. Дневники. Переписка, изд. Правда, М.1989). А Пушкину не понадобится и минуты ему достаточно мгновения: Я помню чудное мгновенье». «Любовь это факел, летящий в бездну, и только в это мгновение, озаряющий всю ее глубину» (Э.М.Ремарк). Почему только мгновение, черт побери!
«С чем это можно сравнить?» спрашивает младший брат старшего, впервые познавшего любовь и женщину (Г. Маркес «Сто лет одиночества»). «Это как землетрясение», следует ответ. Катастрофические процессы, как правило, длятся секунды. Землетрясение, удар молнии, смерч, ураган Эти вечные метафоры страсти и любви! Но иногда одной секунды достаточно, чтобы понять то, что ускользало от вашего понимания долгие годы. Момент истины! «И только в это мгновение она поняла, что любовь давно ушла». В один миг вы можете стать самой любимой, самой счастливой! Почувствовать себя той единственной и неповторимой! И так же быстро самой несчастной на свете
Как подло устроен этот мир! Нескольких мгновений достаточно, чтобы у вас увели мечту и красивую женщину. Ведь с первого взгляда, лишь взглянув на какого-то красавца, ваша возлюбленная может быть повержена Одного мгновения достаточно, чтобы встретились взгляды, пересеклись судьбы, возникли чувства, пришла любовь.
«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». Почему все удачное, ослепительное, чудесное, восхитительное, незабываемое исчисляется мгновениями или моментами?! «Там мгновения, тут века, все относительно» собираясь в полет на Луну, говорит тот самый барон Мюнхгаузен, двумя словами формулируя теорию, поражающую наше воображение. Но, подозреваю, дело не только в физике. Полет как мгновения любви А что же остается тем, кто на грешной земле? « Что за бестолковые ночи, какие неинтересные, незаметные дни!» так потянется время для Гурова («Дама с собачкой») после его чудесного полета «с очаровательной женщиной».