Керк говорил свою речь на одном дыхании, смело смотрел в лицо матери и видел, как та внезапно побледнела, какая-то не живая, будто мертвецкая белизна покрыло все ее прекрасное лицо. Дола приоткрыла было рот, чтобы возразить, но в разговор внезапно вмешался Эрих, он тоже соскочил со стула, сжал руки в кулаки и, размахивая ими, яростно и зычно закричал, временами переходя на вопли:
Ты, змей, как ты смеешь? Как? Как, погань поганый рыбак?! и затрясся в беззвучной злобе, потом рука его рванулась к поясу, на котором в ножнах находился кинжал.
Однако Керк опередил брата, он порывисто выкинул вперед руку, направил ее на Эриха и прошептал, вкладывая в каждое слово заговора, всю мощь своей души:
Остынь и осядь! И водой плакучей умойся! Да будет слово мое крепко!
И, чудо, Эрих упал на стул, да морг спустя весьма гулко зарыдал, уткнувшись в ладони. Керк посмотрел на плачущего брата и тяжело дыша добавил:
Брат, Эрих! Ведь мы с тобой одного рода, рода Богомудра. Зачем ты слушаешь неразумную молвь этой женщины, что пламенит в твоем сердце злобу и ненависть? он поднял глаза на правительницу и сказал ей то, в чем сейчас был уверен. Я знаю, кто стоит за моим похищением, за ним стоите вы. Я думаю, и отец об этом догадывается, но он слишком сильно любит вас. Я же свободен от любви к вам и вижу ваши помыслы насквозь.
Керк повысил голос и позвал слугу, а когда Сенич вошел в столовую громко так, чтобы слышал рыдающий Эрих, изрек:
Сенич, до приезда правителя я более не буду ужинать в белой столовой. Приноси мне ужин на Ратный двор, мне надо как можно больше упражняться, затем он вышел из-за стола, обогнул его и пошел мимо рыдающего Эриха.
И в это момент Керк взглянул на Тура, который во время разговора, сидел по правую руку от матери. Младший брат весь, точно сжался в комочек, он склонил голову, выгнул дугой спину, превратившись в жалкого, обиженного старичка. Керк посмотрел в расстроенное лицо брата и добавил:
Да, и Туру будете приносить ужин на Ратный двор. Ему тоже надо больше упражняться.
Услышав старшего брата, уже было совсем поникший, Тур радостно вскочил со своего места и кинулся вслед за Керком, выходящим из столовой. Как только за сыновьями правителя слуга закрыл двери, Тур нагнал старшего брата и обнял его сзади. Керк почувствовал как тягостно вздрагивает младший брат, он торопливо развернулся к нему, присел на одно колено, и, заглянув в его лицо участливо спросил:
Ну, ты как?
Я испугался, что Эрих убьет тебя сейчас, ответил Тур и заплакал.
Керк крепко обнял брата, ласково погладил по спине и очень мягко молвил:
Ты знаешь, я этого тоже испугался, но потом я вспомнил присуху, которую вчера выучил. И все так легко вышло. Ну, да ладно, все уже кончилось. Не плачь, Тур, не хорошо мужчине плакать.
А я не мужчина, я пока еще мальчик, всхлипывая, заметил Тур, и громко шмыгнул носом.
Нет, ты мужчина, ты будущий воевода, а, значит, плакать не должен, поправил брата Керк, и ладонью смахнул капли слез с щек мальчика. Тур, я прошу тебя, миг спустя, произнес он. Только об одном, младший брат пронзительно глянул на старшего. Не говори, о том, что случилось сегодня в столовой, отцу, когда он приедет, хорошо?
Почему? успокаиваясь, прекращая плакать да шмыгать носом, вопросил Тур.
Не надо расстраивать отца, негромко пояснил Керк и погладил брата по каштановым, непослушным волосам. У него и так много неприятностей. Пусть это останется между нами. Это будет нашей тайной. Ладно?
Ладно, не очень понимая просьбу старшего брата, согласился Тур. Хорошо, что ты меня не оставил ужинать с ними. А ты теперь куда? В светлую комнату пойдешь, учиться?
Нет, учиться я пойду позже. А сейчас я пойду, проведаю Малушу, ведь ты слышал, что отец оставил меня за старшего, а это значит я за всем должен следить и знать обо всем, что происходит в семье. Ты со мной? предложил он брату.
Нет, отрицательно качну головой тот. Я очень устал, пойду отдыхать.
Ну, хорошо. Тогда я тебя провожу, сказал Керк, поднявшись с колена.
Братья направились вверх по лестнице на второй этаж. Где в длинном и узком коридоре по левую стороны от лестницы находились опочивальни Тура и Эриха, а с правой Малуши. Тур повернул в полутемный коридор и направился в свои покои, пожелав на прощание брату, доброй ночи. А Керк двинулся в опочивальню сестренки.
Подходя к покоям Малуши, он увидел выходящую из дверей, няню Бажену и окликнул ее:
Нет, учиться я пойду позже. А сейчас я пойду, проведаю Малушу, ведь ты слышал, что отец оставил меня за старшего, а это значит я за всем должен следить и знать обо всем, что происходит в семье. Ты со мной? предложил он брату.
Нет, отрицательно качну головой тот. Я очень устал, пойду отдыхать.
Ну, хорошо. Тогда я тебя провожу, сказал Керк, поднявшись с колена.
Братья направились вверх по лестнице на второй этаж. Где в длинном и узком коридоре по левую стороны от лестницы находились опочивальни Тура и Эриха, а с правой Малуши. Тур повернул в полутемный коридор и направился в свои покои, пожелав на прощание брату, доброй ночи. А Керк двинулся в опочивальню сестренки.
Подходя к покоям Малуши, он увидел выходящую из дверей, няню Бажену и окликнул ее:
Бажена
Ах, ваша милость, вы пришли? А я иду к правительнице. Малуша-то наша приболела и хочет видеть матушку, медовым голосом протянула старушка.
Ну, что ж, сходи, Бажена сходи. А я пока побуду у Малуши, она там с кем? спросил юноша да услышав о матери нахмурился, легкой волной пробежало обидчивое трепетание по его губам.
Она с няней Радой, ответила Бажена, и, поклонившись, проследовала мимо него по коридору к лестнице.
Керк открыл дверь и зашел в покои сестры. В опочивальне девочки правил полумрак, в середине покоев стояло маленькое ложе Малуши, на котором, раскинув ручки, лежала сестра. Навстречу Керку, поднялась со скамейки женщина пожилая, с добрыми чертами лица, она улыбнулась сыну правителя, и тихонько обращаясь к девочке, сказала:
Свет наш, Малушенька, посмотрите, брат старший к вам пришел, проведать вас.
Керк неторопливо подошел к ложу и увидел, что сестренка не спит, а задорно улыбается ему:
Здравствуй, Малуша, как ты?
Девочка захлопала длинными ресницами и, вздохнув, сказала:
Да вот, ножки вчела пломочила и тепель болею. Голова болит, ножки. ножки тоже болят.
Керк протянул руку, потрогал лоб сестры, каковой был слегка горячеватым, и, наклонившись, нежно поцеловал девочку в пухлую щеку, да присев на ложе, чуть зримо покачивая головой, поинтересовался:
Это плохо, что ножки с головкой болят. А где же ты вчера ножки промочила?
Да, я в плудик залезла, лукаво глянув на няню Раду, откликнулась сестра и звонко засмеялась.
Ах, ваша милость, запричитала Рада, всплеснув руками. Такая она баловница наша Малуша. Залезла вчера в прудик и ножки промочила, а ведь на улице уже не лето, а осень.
Ну, ничего. Ничего, оправдал юноша сестру, оправляя на ее головке длинные белокурые локоны. Малуша больше не будет, правда?
Девочка кивнула головой и по-озорному зыркнула на старшего брата так, что тот сразу понял, Малуша обязательно, стоит ей выздороветь, еще раз залезет в тот прудик.
Не будешь? переспросил Керк и ласково поцеловал ее горячеватую ладошку.
Не буду, улыбаясь проявленной нежности, ответила Малуша, да широко, устало зевнула.
Керк поднялся с ложа, стараясь избежать встречи с правительницей в опочивальне сестры, и уже было направился к выходу.
Ты уходишь? останавливая его, протянуло опечаленно девочка, и заплюхала вверх вниз ресничками.
Да, я ухожу. Мне надо учиться, но завтра я приду, чтобы проверить, как ты себя чувствуешь, сдерживая свою поступь, откликнулся Керк, и, наклонившись снова поцеловал сестру, а Малуша обхватила своими маленькими ручонками шею брата и крепконакрепко чмокнула его в губы.
Выздоравливай! нежно сказал ей Керк.
А ты завтла точно плидешь? спросила девочка, выпуская из объятий шею брата.
Обещаю, молвил Керк, и, развернувшись, неспешной пошел к дверям.
Но около двери юноша снова остановился, и, качнул головой, подзывая тем самым няню к себе. Рада шаркая ногами, медленно приблизилась к сыну правителя, и, уставившись в его лицо, замерла, вслушиваясь в распоряжения.
Если Малуше ночью будет хуже, негромко произнес Керк, поколь не сводя взору с сестренки, вскидывающей вверх ручонки и ударяющей кулачками по ложу. Придите ко мне, и улыбнулся непоседливости девочки.
Слушаюсь, ваша милость, кивнула головой няня и улыбнулась в ответ.
Весь оставшийся вечер Керк посвятил магии. Отец уезжая, дал ему задание выучить некоторые обереги и присухи. И он, четко повинуясь указаниям отца, учил обереги. Но в этот вечер обереги давались тяжело. Он все время мысленно возвращался к происшедшему в столовой и не мог сосредоточиться на учебе. Единственное, что хорошо уяснил в этот вечер это то, что мать, не хочет видеть его наследником престола. Керку хотелось рассказать отцу обо всем, что случилось сегодня, да только не желалось ему тревожить и расстраивать правителя. И потом было тяжело признать, что их мать мать, которая дала жизнь и ему, и Эриху, и Туру, и Малуше, способна на такие слова и действия. Одно дело думать и подозревать, а другое дело сказать об этом отцу вслух. И Керк опять пришел к выводу, что лучше об этом совсем не вспоминать, забыть и ничего не говорить правителю.